Скончался известный журналист - международник Станислав Кондрашов

Когда из жизни уходит близкий человек, мы говорим: "Вечная память". Эта традиционная формула применительно к Станиславу Кондрашову обретает свой изначальный, прямой смысл. Станислав ушел, но ушел, чтобы остаться. Кондрашов - поистине знаковая фигура для нашей журналистики.

Рассвет его творчества пришелся на 60-80-е годы. Официально предписанный рацион познаний о зарубежной действительности укладывался тогда в формулу, знакомую нам по фильму "Бриллиантовая рука". Стамбул - город контрастов. Нью-Йорк - город контрастов. Станиславу Кондрашову выпала поистине счастливая судьба. Ибо входить в то время в первую десятку журналистов - международников страны означало поистине иметь такую же популярность, какую имеют сейчас суперзвезды шоу-бизнеса.

В чем же секрет успеха Станислава Кондрашова? Я думаю, что прежде всего в его сверхкомпетентности. Именно его глубокие познания подобно кокону защищали его от цензуры. Начальство попросту не решалось делать замечания человеку, который знал по предмету на порядок больше них. Станислав Кондрашов учил своих читателей, телезрителей, радиослушателей смотреть на мир без предвзятости, без идеологических шор.

Он учил их, что нужно не просто описывать внешние примеры не знакомой нам действительности. Нужно уметь от вопросов "Как?" переходить к вопросам "Почему?". Я помню, что однажды рассказал Кондрашову о том, как в иранском городе Ширазе я посетил могилу древнеперсидского поэта Хафеза. На надгробной плите всегда лежит сборник его стихов. Надо открыть его наугад и прочесть для себя напутствия в жизни. Когда я сделал это, сидевший рядом старец перевел мне строфу Хафеза: "Воспевать красоту звездного неба вправе лишь поэт, хорошо знающий законы астрономии".

- Сказано прямо-таки про нас, про нашу профессию, - сказал мне Станислав. - Задача журналиста не только образно мыслить и ярко излагать. Нужно знать подспудную суть вещей и явлений...

Думаю, что в своих статьях и книгах, в своих телевизионных выступлениях Станислав Кондрашов действительно стремился не только заставить читателя, зрителя или слушателя увидеть то, что он видел, и почувствовать то, что он чувствовал. Кондрашов стремился вооружать людей методикой познания зарубежной действительности.

И еще очень важный момент. Кондрашов хорошо понимал ответственность журналиста, всегда стремился тянуть вверх планку духовных запросов общества. Он никогда не пытался заигрывать с читателем, зрителем или слушателем. Потакать его инстинктам. Хрестоматийные слова: "Сеять разумное, доброе, вечное" - вот что поистине являлось творческим девизом ныне ушедшего от нас классика отечественной журналистики.