Жители Сочи не хотят оставлять свои дома

"Снесут нас"

Аза Шевченко, хозяйка дома, расположенного на восточной окраине Адлера, в Имеретинской долине, в 30 метрах от моря, говорит, что сдает комнаты приезжим курортникам, наверное, в последний раз. "Снесут нас". Ее квартиранты, семейная пара из Москвы, участливо вздыхают. Им жалко Азу, у которой третье лето подряд они снимают комнату. Жалко и потерять этот сезонный приют, где все их устраивало.

Муж Азы Шевченко, Иван, на собственной "Волге" занимается частным извозом. Аза следит за хозяйством. У них двое детей: дочке - 18 лет, сыну - 15. Дом был куплен четыре года назад. В нем двенадцать комнат. Кухня - в отдельной пристройке. Территория небольшая - соток десять. Но есть и огород, и виноградник. Посреди двора - клумба с пальмой, юкой, герберами. Хозяева собирались подвести к ней постоянное орошение, но теперь уж не станут. "Зачем вкладываться, если снесут", - говорит Аза.

В Имеретинской долине собираются строить Олимпийский парк, ледовые дворцы, гостиницы... Частный сектор идет под снос. Сносят всю Голубую улицу. Она состоит из одиннадцати обшарпанных коробок барачного типа, построенных в конце 40-х годов для работников совхоза "Южные культуры": одна коробка - на четыре семьи. На фоне этого "шанхая" одноэтажный, лишенный новорусского шика, мало чем примечательный дом Азы Шевченко смотрится богатым особняком. Но и он не уцелеет. А на достойную компенсацию Аза не рассчитывает. "Такой дом, - прикидывает она, - стоит сейчас примерно миллион долларов, а скоро станет еще дороже. Вот снесут его и что мы получим? Обещают возместить по рыночной цене, но я не верю".

С видом на море, без вида на жительство

На стук в калитку долго никто не отзывался. Тогда я вошел во двор и окликнул хозяев. В дверном проеме показался высокий старик с седой щетиной на впалых щеках. Я представился. "Говорите громче", - сказал он. Прибавив голос, я еще раз назвал себя. Старик недоверчиво посмотрел и попросил показать удостоверение. Убедившись, что его не обманывают, расслабился. Потом сказал: "А я думал, инвестор прислал кого-то на разведку".

Расселением занимаются инвесторы. Землю, принадлежавшую бывшему совхозу, они уже выкупили и теперь пытаются освободить для сноса жилые строения. Всем переселенцам обещают предоставить квартиры согласно социальным нормам. Или выплатить компенсацию. Тех, кто помоложе, в принципе устраивают оба варианта. Старикам же не нравится ни то, ни другое. "Мне и здесь хорошо, - говорит Василий Нефедович Макеев (так зовут моего собеседника). - Я здесь живу с сорок девятого года. Ну дадут нам с женой однокомнатную в Адлере. Что там делать? Помирать только". Макеевы когда-то работали в совхозе. У них, как и у всех тут, две комнаты, кухня. Имеется водопровод, печное отопление, раз в месяц привозят газ. Удобства на улице. Но съезжать отсюда Макеевы не желают. И таких, как они, большинство.

В начале июля вдруг стала гореть местная "инфраструктура". Это общий барак, метров тридцать в длину, разделенный перегородками на небольшие кладовки, где в течение нескольких десятилетий без всяких происшествий хозяева хранили дрова, рыболовные сети и прочую утварь. Три пожара за месяц. Обитатели Голубой поняли это как сигнал, посылаемый им инвесторами: пора, мол...

Леселидзе - Адлер, далее куда?

"Им хотя бы квартиру дадут, а нам куда деваться?" - риторически вопрошает Тимур Чхетиани, сосед Макеевых. Тимур, его жена, мать и двое детей - беженцы из Абхазии. В селе Леселидзе у них был свой дом. Ныне ютятся в хибаре, когда-то из-за шторма попавшей под затопление, почти напрочь разрушенной и посему брошенной хозяином. Когда они здесь обосновались, Тимур купил подержанный колесный трактор ЮМЗ. Теперь по частным заказам выполняет экскаваторные работы. Мы сидим во дворе, под шиферным навесом, набитом дровами и всякой рухлядью.

- Квартира нам не положена, компенсация не положена, - продолжает Тимур. - Мы ведь здесь не прописаны.

- Вообще без регистрации живете?

- Как можно без регистрации? Без регистрации даже на рынок теперь не придешь - менты попутают. Есть регистрация. В Адлере регистрировались. По разным адресам. Мы здесь с октября девяносто второго года и вроде никому не мешали, а теперь... Уже какие-то люди приходили. Убирайтесь, говорят, отсюда. Не понимают нас. Они такого горя не пережили. Говорят, хотите жить возле Адлера - покупайте землю, стройте дом. Они издеваются? Сотка в селе стоит двадцать тысяч долларов! Нет, почему пятнадцать лет нам давали здесь жить, а теперь не дают? Может, кто-нибудь объяснит?

Объясняли уже. В Адлере и Красной Поляне местные власти проводили общественные слушания. Выступали эксперты, чиновники. Потом слово давали народу. И начиналось... Предусмотрена ли компенсация за новые дома, подлежащие сносу? Если дом не оформлен, то в случае выселения будут давать столько же квадратных метров, сколько значится по месту регистрации? Но там же мизер, эти клетушки были получены еще в советские времена! А за землю как рассчитаются - по рыночной цене или по кадастровой? Уполномоченные товарищи что-то там отвечали. Что именно, уже не важно. Окончательные ответы на эти вопросы даст "олимпийский" закон.

Торг не уместен

Действующий Земельный кодекс разрешает изъятие земель у собственников для государственных нужд: строительства автодорог, мостов, линий тепло- и электропередачи и т.п. При условии, что нет альтернативных площадей для размещения этих объектов. Существует два способа отчуждения земли - добровольный и принудительный. Либо стороны договариваются о цене и совершают сделку полюбовно, либо, если собственник не согласен с размером компенсации, цену выкупа определяет суд, он же выносит решение о принудительном отчуждении. Правда, тут есть одна неувязка. Согласно Земельному кодексу, получить компенсацию собственник может по личному выбору. Хочет - деньгами, хочет - таким же участком. Но кодекс запрещает предоставлять участки для жилищного строительства без торгов. Кроме того, возбраняется получать участок на правах постоянного пользования или бессрочного владения. То есть как раз на тех правах, какими сегодня обладают Аза Шевченко и другие жители Имеретинки. Внесенный в Госдуму законопроект устраняет оба препятствия. Участки взамен отчуждаемых будут предоставляться без торгов. И в собственность.

Как впишутся в этот новый порядок - и впишутся ли - ветераны войны Макеевы, более полувека прожившие в трех шагах у моря и не желающие укоротить себе земной срок городским однокомнатным застенком? Что обещает грядущий закон - и обещает ли что-нибудь - семье Чхетиани, абхазским беженцам, которым некуда больше бежать? "Прошу подходить не формально, а договариваться с людьми, добиваться их согласия, удовлетворять их потребности, сделать все, чтобы противников проведения Олимпиады у нас не было", - сказал президент, встречаясь в августе с властями Краснодарского края. Жители Сочи это запомнили.

Ломать - не строить

Одним из символом подготовки к Олимпиаде становится бульдозер. Под снос идет не только вставшая на пути прогресса, вконец одряхлевшая барачная Имеретинка, но и повсеместный молодой респектабельный самострой. В Краснодарском крае свыше 10 тысяч самовольных строений. На ликвидацию этой антиолимпийской деревни выделено 150 миллионов рублей. Более 230 незаконных объектов уже снесены. На заседании регионального Совета безопасности, состоявшемся в середине августа, была объявлена широкая кампания по борьбе с самостроем. Губернатор Кубани Александр Ткачев сказал: "Мы вводим в бой тяжелую артиллерию - бульдозеры против самовольного строительства и уголовные дела против чиновников, которые потакают этому беспределу. Причем делать это будем решительно, невзирая на должности..." В тот же день за пособничество самозастройщикам были уволены 26 чиновников. Судя по тому, что среди них не оказалось ни одной мало-мальски заметной фигуры (в "пособники" были зачислены в основном лишь руководители муниципальных архитектурно-строительных подразделений), взирать на должности краевым властям все же приходится.

На том же заседании Совбеза начальник Главного управления внутренних дел Краснодарского края Сергей Кучерук докладывал: "Мы натолкнулись на жесточайшее сопротивление со стороны нарушителей и их коррумпированных покровителей". А губернатор Александр Ткачев в своем выступлении был еще откровеннее: "Я приезжаю в Сочи, и люди мне говорят: вот гостиница заместителя начальника городского УВД, вот это - тоже его дом. Если на таком уровне идет лоббизм интересов, о чем еще можно говорить?".

Заседание кубанского Совбеза проходило в Сочи. Заключительным пунктом повестки дня стал показательный снос недостроенной семиэтажной гостиницы в Хосте. На место события прибыли краевые и городские чиновники во главе с губернатором и мэром, была доставлена автобусами вся журналистская рать. Стройплощадку оцепили судебные приставы, вооруженные автоматами и одетые в бронежилеты. И под прицелами телекамер загрохотала отбойная машина, начали рушиться балконные перегородки, полетели в разные стороны кирпичи...

Местные знатоки говорили мне: "Очень редко бывает, чтобы незаконно построенное пустили под бульдозер. Здесь вся земля поделена между теневыми хозяевами. И в случае чего они всегда договорятся с властями. Так что эту гостиницу до конца не снесут. Как только шум вокруг нее поутихнет, этажи снова начнут расти, вот увидите". Я увидел. Но совершенно обратное: демонтаж продолжается. Работают специалисты СМУ-28. Их здесь двенадцать человек. Принцип разделения труда - нагляднее некуда. Вот отбойщики долбят бетон. Вот приходят сварщики, подрезают арматуру, и ощенинившийся железными прутьями кусок стены, будто обмякнув, валится наземь. Растет гора битого кирпича. Громоздятся, наползая друг на друга, бетонные обломки. И все гуще серый налет на листьях пальм за оградой на улице.

- Ломать - не строить, - смеется инженер Юрий Тычков и дает мне свою каску. - Но три-четыре недели мы здесь еще повозимся. Сделано было на совесть. Конечно, рабочим вроде бы все равно. Что строить, что ломать - лишь бы деньги платили. Но мы тут с ребятами обсуждали. Они говорят, жалко. Неужели нельзя было сделать широкий жест - отдать эту гостиницу ну, скажем, детям-инвалидам?

Глава администрации Хостинского района Игорь Селезнев нашествие самостроя объясняет так:

- В Сочи нет нового, современного генплана, отсутствуют четкие градостроительные регламентации. Отчасти еще и поэтому инвесторы ведут себя достаточно вольно. Я не говорю сейчас о сооружениях, уродующих город. Их, наверное, нужно носить. Но рушить вполне приличные здания - это, мне кажется, неправильно. Люди вложили деньги в какой-то объект, и надо помочь им оформить его. Почему объявляется незаконной та или иная постройка? Потому что отсутствуют надлежащие документы. Значит, надо их выдать.

По мнению Селезнева, административный инструментарий, на котором незримо оттиснуты пять колец, должен быть несколько шире. Не ограничиваться бульдозером и отбойным молотком.

Апартаменты от инвестора

Юрий Медведев, эксперт Общественной палаты г. Сочи, обращаясь к примерам из местной практики, объяснял мне, что это значит - незаконное строительство.

- Оно бывает двух видов. Первый - чистая самоволка, когда нет разрешающих документов, дом не оформлен, ни в каком реестре не значится. Второй - когда все разрешения выданы, но выданы незаконно. С нарушением правил и норм.

- Что считается нарушением?

- Самое распространенное - строительство жилья в первой или второй санитарной зоне. Первая зона - это пятьсот метров от моря. Здесь нельзя строить ничего, кроме рекреационных объектов. Вторая зона - до полутора километров. В ней тоже не место новому жилью, но кафе, кинотеатр, центр развлечений - это пожалуйста.

- Это правда, что в Сочи три тысячи незаконных сооружений?

- Неправда. Их гораздо больше. Три тысячи - это лишь те, что официально признаны незаконными, поскольку возведены самовольно.

Пробить разрешение на постройку там, где строить запрещено, есть масса способов, и взятка - не единственный. Для начала как минимум надо продемонстрировать благонамеренность - известить сочинские власти, что в полусотне метров от моря собираешься создать, положим, детский санаторий. Полный комплект разрешающих документов тебе в этом случае выдадут. Ну а дальше - дело строительной техники. Когда высотная громада подопрет небеса, на роскошном ее фасаде появится растяжка "Апартаменты от инвестора" и номера телефонов: звоните, заказывайте!

Именно так на Приморской набережной, тесня городской пляж, возник белый небоскреб под названием "Александрийский маяк". Его история берет начало в 1998 году. Некое ООО "Светлячок" получило от тогдашних властей города земельный участок в районе пляжа "Маяк", провозгласив строительство молодежного культурно-развлекательного центра. Спустя шесть лет планы инвестора радикально изменились. Он обратился в Градостроительный совет Сочи за разрешением разместить на отведенном участке "курортную гостиницу апартаментного типа". Архитектурная общественность долго совещалась. Кто-то категорически настаивал на запрете, кто-то говорил, что строить можно, но так, чтоб не выше трех этажей, кто-то в знак протеста покинул заседание. Никакого решения совет не принял. А в марте 2005 года мэрия издала постановление "О разрешении ООО "Светлячок" строительства курортной гостиницы апартаментного типа в районе пляжа "Маяк". Видимо, власти рассудили: гостиница у моря - ладно, это еще куда ни шло. Хотя фешенебельный гигант, вознесшийся над городом, никакая не гостиница. Это элитный жилой дом. Распродажа квартир уже идет вовсю. Цена за квадратный метр достигает 6 тысяч долларов.

"Александрийский маяк" периодически подвергается пикетированию активистами общественной организации "Комиссия по борьбе с коррупцией". Молодые люди в майках с надписью "Жить по закону" выстраиваются перед высоткой и развертывают плакаты: "Нет - строитель-ству жилья в первой санитарной зоне!", "Жилье у моря - загубленный курорт", "Олимпийское спокойствие к беззаконию - первый шаг к Олимпиаде?".

- Понятно, что подобные здания в самом центре Сочи просто так появиться не могут, - говорит один из пикетчиков Александр Копутько. - И самое главное: что получит город после того, как все квартиры в "Александрийском маяке" будут проданы? Да практически ничего. Если бы это действительно была гостиница, в городской бюджет поступали бы налоги. Но вместо гостиницы вырос жилой дом. Прибыль от продажи квартир достанется только тем, кто реализовал этот проект. Город ничего не получит.

В ожидании перемен

Что и где на родном побережье появляется нового или уходит в небытие - это сочинцев, воспринимающих свое местожительство как подарок судьбы, интересовало всегда. Теперь интерес к городским переменам стал не просто острее - к нему примешивается тревога. Город полнится разговорами. О грядущих сносах, изъятиях, переселениях. О парках и скверах, часть которых потребует в жертву строительный молох. О бешено растущих ценах (на прибрежных участках сотка земли стоит уже 150 тысяч долларов). О том, что если в Сочи появится много недорогих гостиниц, частники прогорят на сдаче жилья. Успокоительным заверениям, исходящим от местных властей, кто-то верит, а кто-то не очень. И постепенно крепнет общее настроение, суть которого выражает популярный когда-то, лишь чуть-чуть переиначенный девиз: "Олимпийский город - не только для олимпийцев".

Справка "РГ"

"Олимпийский" законопроект содержит особый режим изъятия земель в Сочи. Процедура позволит изымать участки быстрее, чем обычно: за пять-семь месяцев. Кроме того, она упрощает принятие соответствующих судебных решений: из цепочки инстанций исключается Верховный суд. Ныне решение об изъятии участка принимает орган исполнительной власти федерального, регионального или муниципального уровня. Если за год согласие не достигнуто, власти вправе подавать иск и добиваться изъятия в судебном порядке. Вероятно, в олимпийском законе будет изъята норма о годовом сроке переговоров.

Точное число изымаемых участков пока незвестно. По оценкам губернатора Краснодарского края Александра Ткачева, под изъятие попадет 20-25 домовладений, но на деле их может оказаться гораздо больше: правительство пока не приняло окончательное решение о границах участков, необходимых для олимпийской стройки.