Поделиться
Американец русского происхождения Андрей Даниленко стал широко известен после визита на его ферму в Белгородской области президента Путина.
Тот оказал фермеру посильную помощь: напоил из соски его телят, дал рекомендации по уходу за скотом. В частности, посоветовал заменить коровам номера на клички.
В США в гражданскую войну уехал дед Андрея - крестьянин Тамбовской губернии. В 1989 году внук вернулся на историческую родину, окончил истфак МГУ и занялся сельским хозяйством. Сегодня он - преуспевающий бизнесмен, миллиардер. Причем миллиардер-патриот: то есть рублевый.
Аграрий по случаю
Российская газета: Андрей, мы обыскались вас на Белгородчине, а встретили в Москве. Почему, собственно, вы в столице, а не на ферме?
Андрей Даниленко: На самом деле в Москве я очень мало бываю. Львиную долю времени провожу в Белгородской и в Московской областях, на Ставрополье. Но все центры власти в Москве.
Да и начинал работать я в Москве. Еще в 1989 году приехал учиться в МГУ и подрабатывал переводчиком в самых разных проектах. Еще я помогал в реализации лечебных программ для алкоголиков и наркоманов. Создал первую частную клинику для анонимных алкоголиков в СССР. Потом мы взяли маленький участок земли для выращивания картофеля.
РГ: Мы - это кто?
Даниленко: Инвесторы во всех моих проектах присутствовали. Я не имел собственных финансов. Когда прилетел в Москву, то имел за душой всего 10 тысяч долларов.
РГ: А вот этот факт вашим биографам потом придется подредактировать. В американских романах герой всегда приезжает покорять столицу с 15 долларами в кармане.
Даниленко: Увы, у меня было 10 тысяч, это правда. Но это не те деньги, на которые можно создать серьезный бизнес. Во всяком случае тот, который у меня сегодня есть.
РГ: А вы случайно не смотрели фильм "Джек Восьмеркин - американец"? Он вышел на экраны незадолго до вашего приезда.
Даниленко: К стыду своему - нет. Но очень много слышал о нем, сюжет знаю, меня часто сравнивают с Джеком Восьмеркиным.
РГ: А может, это и к лучшему. А то, возможно, не рискнули бы пойти в наше сельское хозяйство.
Даниленко: На самом деле, если бы мне кто-то в 1991-1992 годах сказал, что я стану аграрием, я бы дико удивился. Но, кстати, мне очень помогло, что я приехал сюда не для того, чтобы стать крестьянином. Приехал жить на историческую Родину, как можно больше о ней узнать.
РГ: А столкновение американской деловой хватки с менталитетом русского села проходило не очень болезненно?
Вся власть советам
Даниленко: Я как-то попытался в своем хозяйстве внедрить элементы американской демократии. Раз есть коллектив, нужно собрать представителей от этого коллектива и предоставить им возможность свободно высказывать свое мнение. Думал, что если все сотрудники будут чувствовать себя участниками процесса, то я получу большую заинтересованность в успехе. Назвал эту структуру советом.
РГ: Американец создает в российской глубинке советскую власть. Оригинально. И что, получили заинтересованность?
Даниленко: Ох, и получил... На очередном собрании начали обсуждать зарплату. Один что-то сказал, другой, кто-то на кого-то обиделся. Крик, шум. Нормальный русский бардак. Я пытался совет угомонить, но тщетно. И тут во мне проснулся дедушка. Как заору: плевал я на ваше мнение, как решил, так и будет.
И сразу - тишина. И один из механизаторов так тихонечко-тихонечко: Андрей Львович, так вы бы сразу так и сказали.
Или вот еще история. Арендовал я у одного хозяйства землю. В один прекрасный день ко мне приходит делегация от этого хозяйства. Говорят: возьмите нас полностью.
РГ: Что за хозяйство?
Даниленко: Да по сути - колхоз. Я им говорю: а зачем мне хозяйство, меня и так все устраивает. Оказалось, у них уже шестой председатель сменился, денег нет, да вообще ничего нет! Очень просили. Я ночь не спал, все голову ломал, как мне поделикатнее от этого актива отказаться. Решил: предложу им такие кабальные условия, что они сами откажутся. Пришел на общее собрание, выложил все. Опять тишина. Потом голос из толпы: мужики, а что нам терять? Единогласно проголосовали. Так я стал председателем колхоза. Колхозный скот - 300 коров, дневной надой по 3-4 литра. Да у козы надои больше!
РГ: Может, просто доярки считали, что лично им молоко нужнее, чем колхозу?
Даниленко: Конечно, воровали. В общем, я чуть ли не поселился в коровнике, но взял ситуацию под контроль. От этого надои неожиданно увеличились вдвое. Потом ввел кое-какие новшества: надои взлетели до 13-14 литров. Ничего гениального не делал, но колхоз стал прибыльным. Но тут же вылезли члены хозяйства, которых я выгнал за пьянство, начали вносить смуту. Верни обратно нам наш колхоз.
РГ: Вернули?
Даниленко: Нет. Страсти накалились. На общем собрании меня чуть не побили. Понял - с толпой говорить бессмысленно. Объезжал каждый двор, с каждым лично говорил, объяснял. Нашел разумных людей, они меня поддержали. Ситуация нормализовалась.
РГ: Мне казалось, что вы по образованию историк. Откуда узнали про надои, озимые?
Даниленко: Я же говорю: переводил для фермеров. Да, учился в МГУ на истфаке. Но как историк специализировался на капитализме в России до революции, а это тоже аграрная тема. И курсы были - и в США, и здесь. Нанимал специалистов Тимирязевской академии. Сам много читал.
РГ: Правда, что визу в СССР вашей маме и вам дали при содействии компартии США и лично Анджелы Дэвис?
Даниленко: Правда. Отец у меня русский, мама американка, браки с иностранцами не поощрялись. Маме давали только туристическую визу, на две недели, а ЗАГСы в то время заявления так быстро не рассматривали. Она пришла в советское консульство, прослезилась, сердобольный консул по секрету подсказал: попробуйте через вашу компартию, ей отказать мы не сможем. Мама пошла к Анджеле Дэвис, по-женски объяснила ситуацию. Та связалась с генсеком Гэсом Холлом, тот написал письмо на имя Брежнева. Не думаю, что Брежнев его читал, но добро дали.
РГ: Вы лично знакомы с Анджелой Дэвис?
Даниленко: Я был ребенком, но помню ее. В Америке ее, правда, почти не знали.
РГ: А, простите, вы водку-то пьете?
Даниленко: Да! Причем иногда очень много.
РГ: А ездите, конечно, только пристегнувшись ремнем безопасности, да?
Даниленко: Так и есть. И по телефону за рулем не разговариваю.
РГ: И гаишникам взятки тоже не даете?
Даниленко: Удается обходиться без взяток. Останавливают, берут права: а почему отчества нет? Я объясняю, что по американскому паспорту у меня отчества и не может быть. Дальше стандартный диалог: так ты что, американец? А вот в Америке полицейские взятки берут? Нет, говорю, их за это в тюрьму сажают. Обычно следует пауза. И чаще всего меня отпускают.
РГ: Ваша жизнь "до Путина" и "после" отличается?
Даниленко: Конечно, друзья и знакомые, да вообще очень много людей позвонили, поздравили. Но на улице пока автографы не берут.
РГ: У вас все коровы под номерами. Но вы Путину пообещали заменить номер на нормальное, "человеческое" имя для телки, которую он молоком поил.
Даниленко: Она теперь у нас Дарьюшка. Мы за ней следим, как за памятью о визите.