Поделиться
- Из пяти лет войны я четыре года снимал как оператор и первые два - как журналист. Потом перестал снимать за деньги. Сначала ты освещаешь события как журналист со своей свободой слова, но потихонечку это начинает хорошо оплачиваться, и тебе начинают диктовать: чем больше крови - тем лучше. Я стал думать: а в чем моя роль здесь? Я зарабатываю на этом деньги или я защищаю свой дом - с автоматом или с камерой... Это был тяжелый период - два раза я оказывался в плену. Один раз бежал, второй раз меня меняли.
За пять лет накопились сотни часов материала. Когда война закончилась, как любой нормальный человек я хотел быть счастливым: ну сколько можно воевать? Я женился, у меня родилось двое детей, и все было нормально до того момента, как мой сын подошел и спросил: отец, ты что, был солдатом? Когда тебе задает этот вопрос восьмилетний мальчик, который потенциально может оказаться в военной ситуации, ты понимаешь, какая большая ответственность на тебе лежит. Я решил вернуться к материалу и сделать фильм для сына.
Я рад, что фильм дошел до людей, которые на войне не были. Для меня война - это тяжелый труд, тяжелое состояние, которое, к сожалению, в кино очень редко и мало показывается. На войне очень легко войти в доверие человека. Потому что люди там говорят только о самом важном: время сильно сжато, и для тавтологии нет и секунды. Вы в одном окопе, патроны кончаются, он дает тебе гранату и говорит: "Это тебе, а это мне. Мы не сдаемся". Предельная степень близости... В мире все дистанции намного длиннее.
Во время съемок я испытывал раздвоение личности: с одной стороны, я был непосредственным участником всего происходящего, с другой - режиссером. Почему-то считают, что режиссер должен оставаться "над схваткой". Мне кажется такая позиция аморальной. Другое дело - какую роль себе я выберу в этой войне. Я все время решал, что я буду делать: буду снимать, буду стрелять либо брошу все к чертовой матери и пойду работать в Красный Крест. Очень многое я не снимал, потому что считал это неуместным. Лучше я перетащу раненых, принесу еду, сделаю что-то полезное. Решить, что мне делать, было самым тяжелым. Когда ты сидишь в плену и тебя бьют, это самое легкое. От тебя ничего не зависит. А оставаться над схваткой - это чисто интеллигентская позиция: я говорю сейчас в плохом смысле. Журналист, который считает себя стоящим над схваткой, ни за что не отвечает. Слова "я здесь, чтобы показать миру правду", - абсолютная ложь. Ты здесь потому, что ты либо делаешь деньги, либо у тебя какие-то проблемы дома, либо я не знаю еще почему...
На "Киношоке" я с большим удовольствием посмотрел картину о Баку - азербайджанский фильм, создатели которого имели свою точку зрения. На той войне у меня погибло много друзей. Я с ужасом вспоминаю, как много их погибло. Но у меня есть друзья и азербайджанцы, которые воевали с другой стороны, и они мною уважаемы, мы без проблем встречались в Москве. Я считаю, что Карабах - наш, они - что он их. В итоге победят китайцы. Которые окажутся над схваткой...