Российская газета: Есть ли книга про Хлебникова в серии ЖЗЛ?
Александр Мамаев: Да, ее написала петербургский хлебниковед София Старкина и прислала нам в музей с дарственной подписью. В этой книге она блистательно дала разработку петербургского периода жизни Хлебникова. Я подробно разбираю астраханский.
РГ: А сколько их всего, периодов?
Мамаев: Много. Кто бы еще вскрыл украинский, иранский и московский периоды, чтобы сложилась полная биография Хлебникова. Пока ее нет.
РГ: Он любил путешествовать или так судьба бросала?
Мамаев: И судьба бросала, и не мог он сидеть на одном месте, когда в переворотах, революциях, войнах коренным образом менялась судьба России. Он ходил пешком, ездил на крышах вагонов, спал в голой степи и всегда был там, где горячо. Он был художественным летописцем своего времени.
РГ: Такая жизнь, должно быть, мешала ему сосредоточиться на чем-то одном. Говорят же про иных писателей, что они всю жизнь пишут одну и ту же книгу.
Мамаев: Хлебников даже не был сосредоточен только на поэзии. Он предвосхитил учения Чижевского, Вернадского и даже Эйнштейна. Если коротко, то он первым догадался о влиянии солнечных пятен на ход земных событий. А будучи первокурсником, на год раньше Эйнштейна связал время с пространством. Поэтическая интуиция пробивалась у него и в научных делах. Правда, Хлебников никакого научного труда не написал, но просто сказал - солнце пульсирует. Каким образом он догадался об этом за 59 лет до ученых? Поэтому к Хлебникову относятся еще как к провидцу. Но когда говорят, что угадал, - это неправда. У него была система математических вычислений. Но я - филолог и мне он нравится в первую очередь как поэт. Кстати, знаменитая лесенка Маяковского - тоже изобретение Хлебникова.
РГ: Вы занимаетесь Хлебниковым почти 40 лет, и в 1993 году первый в России музей поэта открылся в Астрахани благодаря вашей настойчивости. Каким образом Хлебников вошел в вашу жизнь?
Мамаев: Да, Хлебникова "рассекретили" на 30 лет позже Есенина. В 1985-м еще ни одного хлебниковеда за рубеж не выпускали. Но в 1960 году во время хрущевской оттепели вышел-таки маленький томик Хлебникова. Я тогда учился на пятом курсе института. Открыл его и попал в эти его новые слова и завяз в них. Хлебников вошел в мою жизнь через девять лет, когда мне было почти тридцать. К тому времени я уже прошел Бодлера, Верлена, Апполинера, Рембо, Корбьера. Вот таким зигзагом через французских классиков я пришел к Хлебникову. Тристан Корбьер очень сильно напоминает Хлебникова только по-французски. Такой же непризнанный. Такая же бурная жизнь и ранняя кончина. Они как два двойника, разделенные пятьюдесятью годами. С тех пор я все время накапливал знания по Хлебникову. Находил старые альманахи, журналы с его публикациями. Ездил в Ленинскую библиотеку, искал материал по селам. Восемнадцать лет собирал его пятитомник. Причем я зарабатывал 125 рублей в месяц, а каждый том стоил 100 рублей.
РГ: Что же вам нравится в такой поэзии? Сложность?
Мамаев: Нравится насыщенный язык. Я городской человек, но столько от него народных диалектных слов узнал. У него есть стихи, состоящие из одних астраханизмов. Например, стихотворение "Море". Хлебников первым в России написал палиндромную поэму - "Разин". То есть поэму, которая читается одинаково слева направо и справа налево. Хлебников пополнил русский язык на 16 тысяч новых слов, и здесь ему никто не соперник. Маяковский, для сравнения, придумал две тысячи новых слов.
РГ: А какие самые распространенные слова Хлебникова?
Мамаев: Слово "летчик" знают все. До него говорили "авиатор" или "летун". Последнее слово придумал Александр Блок. А вот еще "смехач". После того как прижилось это слово, в Белоруссии выходил сатирический журнал с таким названием. В свой последний приезд в Астрахань в 1918 году Хлебников увидел, что город обрусел и придумал ему русское название - Волгоград - город на Волге. Волгоград в то время был Царицын. Потом он стал Сталинградом. К следующему переименованию города все забыли, что это слово придумал Хлебников для Астрахани, и конкурс на лучшее название выиграла какая-то женщина.