Художники - люди суеверные и не любят до поры до времени раскрывать свои творческие планы. Однако, как стало известно "РГ", проект Юрия Иванова "Путешествие во времени" заинтересовал одну из крупных частных галерей Европы и, возможно, в ближайшее время он на несколько лет уедет в Германию воплощать свои творческие планы. Мы решили заглянуть в мастерскую художника и расспросить его, как обстоят дела на самом деле.
Российская газета: Юрий Алексеевич, что это за проект "Путешествие во времени"?
Юрий Иванов: Я решил написать в оригинальной, неожиданной манере 50 портретов художников, которых я считаю настоящими титанами живописи. Это столпы уровня Рафаэля, Леонардо да Винчи. Из русских я выбрал Васнецова, Куинджи, Поленова, Репина, Кустодиева, Брюллова, Сурикова, Левитана, Шишкина, Репина. Я специально подробнейше изучал исторические эпохи, в которые они творили, тщательно выписывал фон, костюмы, антураж - там все, до последней пуговички, исторически точно и достоверно. Я не могу врать, должна быть точность в деталях - на мне ведь лежит определенная ответственность. В то же время это мое авторское видение любимых мной художников.
Три портрета уже есть - это Рубенс, Микеланджело, Дюрер. Увидев их фоторепродукции, моей идеей заинтересовались владельцы частной галереи. Сейчас разговор идет о том, чтобы я продолжил работу над этим проектом под их патронажем в Германии. Это чисто меценатский жест, если они готовы оплатить мое проживание, создать нормальные условия для работы... Этот проект - колоссальный труд, если они меня поддержат - буду благодарен. Может, это мой счастливый шанс, прорыв на новый уровень - я не знаю.
РГ: А какова будет судьба этих пятидесяти работ?
Иванов: Они останутся за границей. У меня очень много картин разошлось по Европе, одна из моих любимых работ - "Паломник" - находится в частной коллекции в Австралии. Как друзья шутят - "рассыпался Иванов по всему миру". Конечно, расставаться с ними тяжело, как с родными детьми, но такая странная штука жизнь - что для нас особенно дорого, с тем мы чаще всего и расстаемся.
РГ: К какой художественной школе вы себя относите?
Иванов: Пока еще не придумал. Может быть, медитативный визуализм? Все эти термины пусть искусствоведы придумывают. Мне близок гротеск, ирония, социальная фантастика в духе Босха или Брейгеля или русского художника XIX века Павла Федотова (автора "Сватовства майора"), в чьих простых, обычных, окружающих нас каждый день образах и сюжетах такой юмор, знание человеческой психологии!
По характеру я оптимист, а самоирония - мое кредо. У меня в жизни было много непростых ситуаций, и я всегда старался выходить из них достойно. Оптимистом быть труднее, чем пессимистом - он опустил крылья, махнул на все рукой и живет спокойно. А оптимисту вечно себя и мир спасать надо, искать на одно место приключения.
РГ: Вы успешный живописец, у вас много работ продается?
Иванов: Успех измеряется не только продажами, это не критерий - разрекламировать и продать сегодня можно все что угодно. Критерий для меня - оценка зрителей, любителей живописи. Я знаю, когда моя картина нашла отклик, а когда нет. Это как артист на сцене - либо искренние аплодисменты, либо гробовое молчание в зале.
РГ: Трудно сегодня живется художнику?
Иванов: Можно сказать, большинство из нас за похлебку работает. Кто-то подрабатывает преподаванием, ремонтом квартир. Да, сейчас многим тяжело в материальном плане, но хуже, когда твое творчество замалчивают, проявляют безразличие, когда ты ощущаешь свою полную ненужность обществу и людям.
РГ: Я вижу, у вас в мастерской подзорная труба на треноге. Любите подсматривать за жизнью?
Иванов: Мне интересно все в окружающем мире: вот мужик дрова колет, кто-то в огороде копается, крышу ремонтирует. Художник должен разбираться во многих областях - в кулинарии, в портняжном деле, в столярном, быть жадным до жизни, всеядным, что ли.
РГ: Образы только из жизни черпаете?
Иванов: Я много читаю: историческую, документальную прозу, фантастику, поэзию, роюсь в энциклопедиях. Люблю классическую музыку, а вот радио, телевидение меня раздражает: слушаю новости, погоду - и выключаю. На кассетах у меня - Моцарт, Вагнер, Гунно, Бетховен, Бах. Включаю - и спокойно работаю.
РГ: Я слышал и такие оценки вашего творчества: Иванов художник поверхностный, иллюстративный, работает на публику, любит всякие эффекты и трюки...
Иванов: Я привык к этому и в Союз художников никогда не спешил вступать, чтобы не слушать в свой адрес всякие глупости. Недоброжелатели есть у всех, возьмите историю живописи, например, передвижников. Как они друг с другом грызлись, критиковали друг друга: Крамской - Маковского, Маковский - Серова. Но тогда школа критики была высочайшая, а сейчас она вся ангажирована. История все расставляет по местам. Я знаю о своих недостатках. Мой ответ - картины, зрительский интерес.
РГ: Творческая молодежь, какая она?
Иванов: Недостатки есть у всех, не может быть идеальных работ. Молодежь талантлива, но, может быть, не спешит глубоко и серьезно познавать мир, работать над собой. Технический уровень хороший, модные школы и направления знают, а души в картинах нет.
РГ: Важно, чтобы художника понимали и поддерживали в семье?
Иванов: Конечно, важно, художник - это одноногий инвалид, а семья его костыль. Без этого костыля - упадет и сгинет без следа. Если дома нелады - то и работа не клеится. Тылы должны быть надежно прикрыты, широка душа художника, а отступать бывает некуда.