Поделиться
Кремль - это не только "сердце России" и "оплот ее политики", как любят писать по поводу и без повода. Это еще и огромное хозяйство в Москве и далеко за столичными пределами, которым надо "эффективно управлять".
То есть поддерживать в рабочем состоянии, строить и реставрировать, иногда - идти в суд, доказывая государственные права на собственность... И всячески бороться с чисто советским отношением ко всему "казенному" как к "бесплатному", которое так и хочется присвоить или разбазарить. О хозяйственных проблемах государственной важности читателям "Российской газеты" сегодня рассказывает управляющий делами президента РФ Владимир Кожин.
Российская газета: Владимир Игоревич, поясните, пожалуйста, из чего именно состоит "кремлевское хозяйство" и каков сейчас, если не секрет, бюджет управделами президента?
Владимир Кожин: В имущественный комплекс управления делами президента входит Кремль, здания Государственной Думы, Совета Федерации, Счетной палаты, Верховного, Арбитражного и Конституционного судов и все службы, которые к ним относятся. Есть также немало зданий не только в Москве и Санкт-Петербурге, но и в других городах России и за границей (сейчас как раз завершена полная инвентаризация нашей зарубежной собственности), санатории, лечебницы и дома отдыха, автомобильный, железнодорожный и речной транспорт.
В нашем ведении находится и авиакомпания "Россия". Кстати, в самое ближайшее время она будет реструктурирована, мы возрождаем спецотряд "Россия", который станет заниматься только перевозками первых лиц государства. Первым шагом стало объединение Внуковской и Пулковской компаний. Сейчас мы выделяем из общего бизнеса часть, относящуюся к спецотряду "Россия" (это около 30 единиц воздушной техники), а всю коммерцию оставляем. Со временем бренд "Россия" останется только для спецотряда. Для коммерческих перевозок будет разработано новое имя. А расходная часть бюджета управления делами президента, утвержденная законом на этот год, - 45,3 миллиарда рублей.
РГ: На родину возвращается знаменитая коллекция Ростроповича и Вишневской, которую разместят в Константиновском дворце. Как оцениваются затраты на содержание коллекции, ее охрану, поддержание достойных условий для экспозиции?
Кожин: Сейчас эта работа как раз и разворачивается. Решение принималось очень быстро, и приходится решать сразу весь комплекс вопросов, которыми вы интересуетесь. Не вижу, кстати, никакой проблемы, если мы успеем не к Рождеству, как намечали, а чуть позже. Задача одна - сделать экспозицию достойно, красиво, так, чтобы все смогли ее увидеть и оценить. У нас появилась уникальная возможность создать с нуля современный музей - более "продвинутый", чем те, которые существуют в России на сегодняшний день. Есть прекрасный дворец, в котором два этажа специально отводилось под музейные коллекции, есть возможность привлечь лучших отечественных и зарубежных специалистов.
Немаловажную роль при выборе места для этой уникальной коллекции сыграли соображения безопасности. Охрану наших ведущих музеев осуществляют специальные милицейские подразделения. А в комплексе зданий Константиновского дворца работает Федеральная служба охраны, и это принципиальное отличие. Я согласен с Михаилом Швыдким, который говорил, что несколько разные вещи - безопасность "физических лиц" и музейных коллекций. Значит, мы будем создавать вторую систему безопасности внутри уже существующей. Думаю, коллекция в надежных руках и проблем с ней не будет. Тем более что есть печальный опыт Эрмитажа и повторять его очень не хотелось бы.
РГ: А есть ли планы вернуть на родину из-за рубежа другие крупные коллекции российского искусства?
Кожин: За это отвечает минкультуры. Насколько я знаю, серьезных переговоров пока больше не ведется. Но важно еще и то, что после возвращения коллекции Ростроповича и Вишневской у некоторых наших бизнесменов вообще стали возникать мысли на этот счет. Надеюсь, что хороший пример может быть заразителен.
РГ: Вы упомянули в беседе с журналистами, что заслуги бизнесмена Алишера Усманова, который выкупил коллекцию Ростроповича-Вишневской и передал ее в дар Российскому государству, будут "интеллигентно и достойно отмечены". Что вы имели в виду?
Кожин: Я имел в виду, что мы сделаем какую-то маленькую табличку и где-нибудь ее скромно повесим. Не более того. И я думаю, что не надо искать в поступке Усманова "второе дно", - его там нет. А эмоции, которые он высказал, когда мы с ним говорили, мне кажутся абсолютно искренними.
РГ: И Константиновский дворец, и Кремль - это все же не обычные музеи, а особо охраняемые объекты. Люди очень часто жалуются, что попасть в Кремль трудно из-за очередей перед "рамками", охрана грубит, по вечно перекрытой Красной площади - не погулять. А в самом Кремле нет ни одной лавочки, чтобы передохнуть между экскурсиями, ни одной урны... Вы считаете, что это в порядке вещей или что-то все же будет меняться к лучшему?
Кожин: Давайте по порядку. Не будем смешивать проблему входа в музеи Кремля и Государственный Кремлевский дворец и вопросы безопасности. Первую мы решаем и, надеюсь, уже в будущем году отчасти снимем. Разработаны и согласованы проекты усовершенствования системы контроля, под них открыто финансирование. Нынешние "рамки" будут переделаны, увеличится их количество, поменяется технология досмотра на входе. Что же касается правил для посетителей Кремля - тут, к сожалению, кардинальных изменений не будет. Все-таки Кремль - резиденция главы государства, место, где протекает вся политическая жизнь страны. А эта жизнь безопаснее не становится. Можно поставить и урны, и лавочки. Только их придется каждые пять минут осматривать и просвечивать. И, между прочим, службы безопасности работают достаточно жестко не только у нас. Когда я в последний раз был в Вашингтоне и в перерыве официального визита пошел пройтись по городу, то своими глазами наблюдал картину: славные и демократичные американские полицейские у Белого дома, получив команду, в мгновение ока смели за ограждения толпу экскурсантов (а в ней и школьники стояли большой группой). По ходу дела кому-то из прохожих и дубинкой досталось... Нет, я, конечно, далек от мысли, что надо брать с них пример, но и наших эфэсошников тоже понять можно: работа у них собачья. И крайние, если что случается, всегда они. Например, когда не очень, мягко говоря, умные люди затащили в Кремль свои транспаранты и там развесили, проблемы были именно у тех, кто обеспечивал безопасность на улице... Хорошо, что пронесли всего лишь плакаты.
РГ: А как, по-вашему, прошла "Кремлевская Зоря"?
Кожин: Великолепно. Я, к сожалению, всего увидеть не смог - отсутствовал, спешил приехать, но все равно застал лишь небольшую часть. Но и это было прекрасно. Разве что с погодой немного не повезло. Думаю, что "Кремлевскую Зорю" надо делать для столицы традицией.
РГ: Владимир Игоревич, еще об одной традиции - на этот раз записанной в Конституции. Скоро в России сменится президент. Как это делают с "технической" точки зрения? Что президенту положено сейчас и что останется в пожизненное пользование?
Кожин: Есть закон, "РГ" его печатала, и все происходит в соответствии с ним. Это в прежние времена, когда Борис Ельцин сменил в Кремле Михаила Горбачева, все было политизировано донельзя, и на этой почве происходили конфликты. Сегодня все написано черным по белому, процедура передачи власти от Владимира Владимировича новому президенту уже не изменится. Традиции надо блюсти и сохранять, а не выдумывать каждый раз что-то новое.
Что же касается материальных благ, то все они тоже закреплены законом, их не так уж много: денежное содержание, место проживания, персональная охрана, транспорт, лечение. Все это есть у Михаила Сергеевича Горбачева и было у Бориса Николаевича Ельцина до конца его жизни.
РГ: На членов семьи привилегии тоже распространяются? Много разговоров шло на тему "дачи Ельцина", откуда его семье пришлось выехать сразу после его кончины.
Кожин: На членов семьи часть льгот, конечно, распространяется. А дача предоставляется ушедшему с поста главе государства пожизненно. В случае с Борисом Николаевичем его семья дачу, естественно, освободила и теперь проживает самостоятельно.
Единственная проблема, с которой мы столкнулись и которая в законе прописана не была, - печального свойства: ритуальные вопросы. Сейчас мы совместно с минобороны разрабатываем новый порядок похорон высших должностных лиц Российской Федерации, где будут регламентированы все ритуальные церемонии. Думаю, что такой документ появится уже к концу года. Об этом всегда не хочется говорить и размышлять заранее, но проблема обнаружилась - и мы сделали выводы.
РГ: К 90-летию Октябрьской революции 1917 года неизбежно всплывет еще одна "ритуальная" тема: Мавзолей Ленина. Как вы относитесь к идее выноса тела вождя из усыпальницы и его перезахоронения?
Кожин: Говорил уже не раз и повторю вам: я убежден, что сейчас ничего трогать нельзя. Мы только-только отходим от революции, от бесконечных политических баталий, страна стала нормально жить, работать, богатеть. Но только тронь эту больную тему - и волна пойдет по всей стране, всколыхнет наших родителей, бабушек, дедушек... Кому это надо? Да никому. Конечно, некрополь в центре страны - нонсенс. Но быть ему там или нет, пусть решают другие. Лучший способ для этого - референдум. И вот если 80 процентов скажут, что тело Ленина надо предать земле, тогда и надо принимать какие-то решения. Не раньше.
РГ: А на чьем балансе сейчас состоит Мавзолей и во сколько обходится его содержание?
Кожин: На балансе Федеральной службы охраны. Расходы на поддержание температурного режима, охрану и мероприятия медицинского характера составляют несколько десятков миллионов рублей в год, это совсем немного.
РГ: Реставрация залов Большого Кремлевского дворца вызвала восхищение даже у придирчивых специалистов. На что будут направлены усилия строителей и реставраторов сейчас? И какими московскими и петербургскими "стройками века" вы особенно гордитесь?
Кожин: Подход у нас абсолютно прагматичный, и потому первая и основная головная боль для Управления делами президента - это 14-й корпус Кремля, который не ремонтировался с 30-х годов прошлого века. При этом в нем сосредоточены все основные службы администрации президента, службы охраны и многое другое. Проект уже готов, останавливает лишь одно - нехватка времени. Начинается сложный период - выборы, выборы, не до ремонтов. Сразу после того, как пройдут все голосования, к работам в 14-м корпусе мы приступим. Плюс еще одна сложность - мы долго искали место, куда переместить огромное количество кремлевских служб на время ремонта: "жить на стройке" они не смогут. Сейчас такие возможности появились в связи со скорым переездом Конституционного суда в Санкт-Петербург. Сам по себе ремонт, по нашим расчетам, потребует года полтора - не больше.
Гордиться, конечно, будем потом, когда все сделаем. Но и сегодня кое-что, мне кажется, уже удалось. Например, то, что мы делаем в Петербурге со зданиями Сената и Синода. Для архива, который там располагался, построено новое здание, которое, по оценке специалистов, является лучшим хранилищем архивов в Европе. Сейчас в здании сената подходят к концу реставрационные работы. Я постоянно бываю там с инспекциями и испытал, не скрою, очень приятное чувство, войдя в Помпейский зал после того, как там сняли строительные леса. Вот честно - лучше самим один раз увидеть и понять, что даже в Эрмитаже нет такой красоты. И весь сенат таким будет. А ведь эту красоту, лепнину, отделку реставраторам пришлось полностью восстанавливать, все было закрыто, замазано, заколочено...
Очень неплохо, я считаю, сделан комплекс "Волжский утес", где можно и отдыхать, и проводить серьезные международные мероприятия. И, конечно, предмет гордости - Константиновский дворец в Стрельне. На сегодня это второй политический центр страны. Сейчас разрабатываются серьезные планы дальнейшего развития этого комплекса.
РГ: Владимир Игоревич, в какой стадии сейчас реставрация Средних торговых рядов близ Кремля? Удалось ли вам в итоге найти компромисс между требованиями общественников, протестовавших против слишком рьяной переделки исторического памятника, и первоначальным проектом?
Кожин: Мы учли все. И ни на какие компромиссы и с теми, кто делает комплекс, мы не шли. Сразу сказали, как и что будет, а будет - очень просто. Знаменитое каре Средних торговых рядов - это памятник архитектуры федерального значения, и он полностью реставрируется. Восстанавливаются даже утерянные в советские времена элементы фасада и замазанные части декора. Внутри здания не разрешено ломать ни одной капитальной стены - только то нагромождение перегородок, которое там скопилось за время, пока здание принадлежало минобороны. Этот комплекс будет представлять собой один большой уникальный отель.
РГ: А как сочетаются с понятием реставрации многоэтажные подземные парковки, о которых было столько споров, и разобранные внутренние корпуса?
Кожин: Мы с помощью специалистов изучили все, чтобы уж точно отмерить десять раз и лишь потом отрезать. Проблемы в данном случае нет, потому что под Средними торговыми рядами всегда существовало три уровня старинных подвалов. Просто они долгое время были заброшены или залиты водой. Там и расположатся парковки. А по поводу корпусов, когда вокруг них поднялся весь этот шум и гам, я специально попросил специалистов поднять документы и сам их перепроверил. Выяснилось, что четыре спорных корпуса внутри Средних торговых рядов никогда не являлись памятниками архитектуры. Это поздние постройки, которые подверглись почти полной переделке, когда в здание после 1918 года въехал Реввоенсовет. В них даже стены были не из кирпича, а каркасные, заполненные прессованной массой. Ткни - и рухнут. Поэтому после заключения специалистов они и были разобраны. Но архитектуру корпусов, всю их "геометрию" решено полностью воссоздать в новых материалах, современных, красивых и прочных. Думаю, Средние торговые ряды будут окончательно готовы в 2009 году, и этот объект украсит центр Москвы, достойно впишется в ее облик.
РГ: За что конкретно будет отвечать недавно созданный президентский совет по подготовке Олимпиады в Сочи и какие функции в нем станете исполнять вы?
Кожин: Совет занимается стратегическим планированием и отвечает фактически за все, что связано с Олимпиадой-2014. Очень хорошо, что его возглавил именно президент: человеку с меньшим авторитетом и полномочиями, боюсь, было бы не справиться со всем узлом сочинских проблем. Там надо постоянно с кем-то договариваться и увязывать порой полярно расходящиеся точки зрения или интересы.
Завершить подготовку надо не к 2014-му, а к 2012 году - по регламенту МОК в 2013 году там должны пройти соревнования на всех основных трассах - этапы Кубка мира. Времени мало. Но, мне кажется, мы выбрали сейчас после долгих споров оптимальную модель подготовки. Совет отвечает за разработку программ, а реализовывать их будут олимпийский Оргкомитет и уже созданная госкорпорация. А лично я в этом совете как бы един в двух лицах - и как управляющий делами президента, и как глава ассоциации зимних олимпийских видов спорта.
РГ: Управлению делами президента принадлежит несколько санаториев и здравниц - например, в Сочи. Там же расположено немало бывших профсоюзных пансионатов. Как государство будет распоряжаться этим имуществом, отдаст ли его на откуп "рыночным механизмам"?
Кожин: Думаю, что этот вопрос будет рассматриваться на одном из ближайших заседаний совета при президенте РФ, под контролем которого должна проходить вся подготовка к сочинской Олимпиаде-2014. По крайней мере, я эту тему обязательно затрону. Могу сразу сказать, что мы не собираемся избавляться ни от чего, что у нас есть. Нам и так удалось сохранить гораздо меньше, чем было в советские времена. И такие санатории, как, например, "Сочи" или "Русь", мы намерены модернизировать и вписать в новую инфраструктуру города. Государственные чиновники - тоже люди, их основная масса не может себе позволить поездку куда-нибудь на Канары. Для того чтобы они смогли нормально отдохнуть, мы сейчас одновременно начали реконструкцию всех здравниц, которыми располагаем. Это, конечно, породило неудобства и вызвало недовольство. Санаторий "Сочи" сейчас практически закрыт. Но ничего не поделаешь, придется некоторое время подождать. Планируем в скором времени и капитальным образом реконструировать оздоровительный комплекс "Дагомыс". Будем решать проблему со строительством звукоизолирующего "колпака" над железной дорогой.
РГ: После реконструкции санатория "Волжский утес" без работы остался целый поселок, где жил обслуживающий персонал. Как будет решаться судьба этих людей? Им очень тяжело трудоустроиться, рабочих мест в округе нет, одни поля да Волга.
Кожин: Это больной вопрос. И, к сожалению, трудоустроить всех бывших сотрудников "Волжского утеса" на прежнем месте мы не сможем. Ведем работу совместно с губернатором Самарской области и местными главами, чтобы несколько смягчить остроту этой проблемы. Но мы все-таки не собес. Когда началась реконструкция санатория и мне показали, сколько персонала приходится на одного отдыхающего по штатному расписанию, мне просто дурно стало. Это совершенно неэффективно. Тем более сейчас, когда мы ввели там новые технологии, оснастили санаторий новейшим оборудованием. Проводить сокращения всегда очень болезненно, но и оставлять все как есть невозможно. Это сверхрасточительность. Нас просто не поймут, когда мы придем в Госдуму защищать бюджет нашего медицинского блока: сейчас все цифры открыты и легко сравнить его с доходами и расходами остальных медучреждений страны.
РГ: В свое время вы заработали активную нелюбовь депутатов Госдумы, которые после истечения срока своих полномочий никак не хотели освобождать служебные квартиры. Есть ли вероятность, что в декабре-2007 эти конфликты повторятся?
Кожин: Вероятность этого - ноль целых ноль десятых. Вопрос закрыт навсегда. Мы провели соответствующую поправку в закон, и теперь никакой возможности использовать это жилье после сложения срока полномочий (и тем более - приватизировать его) у депутатов нет. Мы, естественно, будем подходить по-человечески, дадим отъезжающим время на сборы, но все это в разумные сроки. Затем квартиры отремонтируют и передадут новым депутатам.
РГ: А есть ли среди депутатов или министров - людей порой далеко не бедных - те, кто отказывается от служебных квартир и дач?
Кожин: Москвичам жилье просто не положено, а среди остальных лишь единицы этим правом не пользуются. Но учтите еще и то, что для получения служебной квартиры на улице Улофа Пальме депутат сдает нам огромную кипу документов, целое досье. На слово мы никому не верим. Только убедившись, что у него нет ни скрытого, ни открытого жилья в Москве, запросив регион, откуда он приехал, мы эту жилплощадь выделяем.
А вот дачи для чиновников высокого ранга - это не роскошь, а скорее необходимость. Они работают по 20 часов в сутки и не должны беспокоиться, все ли у них дома в порядке. На наших дачных комплексах особая система безопасности, надежная связь, вся необходимая инфраструктура... Это важно. Кстати, предвосхищая ваш вопрос, сразу скажу, что ушедшие в отставку министры кабинета Михаила Фрадкова в "дачном вопросе" повели себя очень дисциплинированно. Например, Герман Оскарович Греф сразу же мне позвонил и попросил лишь короткое время на переезд с госдачи. Собрал вещи и уехал.
РГ: Вы были активным сторонником того, чтобы сократить число машин с "мигалками". Сколько сейчас таких автомобилей в гараже управделами президента?
Кожин: На линию выходит около 130 машин со спецсигналами, все они персонально закреплены за чиновниками высокого ранга - есть поименный список с должностями и номерами. Всего же у нас более 3 тысяч машин.
РГ: Владимир Игоревич, на каком сейчас этапе строительство нового парламентского центра в Москве?
Кожин: Оно так и не начато. Решения были приняты, мы провели предпроектные работы, все посчитали - и на этом остановились, потому что Государственная Дума свои же поправки вычеркнула. Объяснив, что пока, до выборов, заниматься парламентским центром не время. Мы готовы приступить к строительству в любой момент, но так или иначе придется проводить экспертизы, объявлять конкурсы, то есть начинать все фактически с нуля.
РГ: Какую часть расходов возьмет на себя Москва?
Кожин: Никакую. Московские власти должны будут лишь разобраться с состоянием инфраструктуры в том микрорайоне, где планируется построить парламентский центр. Место для него не слишком удобное, там надо что-то придумать с транспортной развязкой, с прилегающим к парламентскому центру стадионом и т.д. Предлагались места и получше, может быть, к этому вопросу мы еще вернемся. Но так или иначе проект начнется не раньше следующего года, еще пара лет уйдет на его осуществление. Еще есть время, чтобы внести необходимые коррективы.
РГ: Вас не задевает, что на слове "Кремль" беспардонно наживаются все, кому не лень? В рекламе постоянно слышишь про "кремлевских поставщиков", "кремлевские таблетки", "кремлевские больницы" и т.п., а в довесок еще и про водку "Путинка" и "Кремлевскую"... Юристы не предлагают как-то ограничить использование "раскрученного государственного бренда" в коммерции подобного рода?
Кожин: Мы за этим внимательно следим. Там, где совсем начинают перегибать палку, проводим "воспитательную работу". Следим за тем, чтобы официальные наименования наших здравниц или больниц в рекламе не присутствовали (на это никто не имеет права), а во всем остальном ничего не поделаешь. С патентом на "Кремлевскую водку" юристы сейчас разбираются, но это дело довольно запутанное. А водка "Путинка", насколько мне известно, президента особенно не волнует, он к этому относится с юмором. Хотят люди деньги зарабатывать - ну, пусть попробуют.
РГ: А фирмы и граждане вообще рискуют судиться "с Кремлем"? Часто ли вам приходится участвовать в арбитражных судах?
Кожин: Крупные процессы, слава богу, все уже закончены. А мелких тяжб (в основном по имущественным вопросам, по приватизации) хватает. У меня каждый день в почте целая пачка таких заявлений, которые я переправляю в наш юридический главк и затем в арбитражные суды. И считаю это абсолютно нормальным. Значит, ситуация в стране меняется в сторону "правового поля", что, согласитесь, только к лучшему.