Поделиться
Российская газета : Скажите, вы действительно не знали деталей той военной истории?
Силия Сандис : Нет, но вы присутствовали при съемках и слышали, как подробно рассказал мне о ней Геворк Вартанян, чья группа и сорвала планы немцев. Я искренне благодарна господину Вартаняну и его друзьям за то, что они спасли жизнь моему деду. Покушение, как рассказал мой собеседник, готовилось на 30 ноября. Хороший же подарок ко дню рождения дедушки. Да, не будь Вартаняна, мы бы вряд ли встретились сегодня в этом уютном старинном здании. Кстати, а как называется этот офис?
РГ : Пресс-бюро Службы внешней разведки Российской Федерации.
Сандис : Здесь работают очень вежливые люди, а Геворк Вартанян преподнес мне красивый букет. И армянский коньяк, который мы с ним после съемок выпили, мне тоже очень понравился.
РГ : Рассказывают, ваш дед тоже его любил. Сталин присылал ему этот напиток в Лондон регулярно.
Сандис : Но женская половина семейства редко видела, как мужчины наслаждаются питием. Моя бабушка Климентина всегда уводила "слабую часть человечества" в другие покои, давая мужчинам самостоятельно предаваться их удовольствиям - поглощению напитков и курению сигар.
РГ : Когда Уинстон Черчилль скончался, вам было уже 22. А как складывались ваши с ним отношения?
Сандис : Должна признаться, что тут мне повезло. В детстве почти все свои каникулы я проводила у дедушки с бабушкой. А потом с годами он старел, а я взрослела, и мы становились интереснее и интереснее друг другу.
РГ : А как сэр Уинстон вас называл, может, придумал какое-то ласковое имя?
Сандис : Он-то называл меня просто: "Силия", а ласковое имя придумала я: "Гранд-папа". Он на него с удовольствием отзывался.
РГ : Ну а какие черты премьер-министра Уинстона Черчилля вы бы выделили особо?
Сандис : Во все долгие годы его правления наиболее характерной чертой оставалась отвага. Это важнейшая черта для любого политика. Без нее ничего не сработает. Именно отвага позволяет руководителю страны принимать важные и часто непопулярные решения.
Иногда вы должны быть жестким, идти на меры, в которых вы не до конца уверены и которые могут не сработать. И вы обязаны сохранять отвагу ради высокой морали и для того, чтобы противостоять людям, стремящимся проводить политику нечестную, корыстную.
РГ : Позвольте задать вам вопрос совсем непростой. Многие полагают, что именно речь Черчилля в Фултоне положила начало "холодной войне"...
Сандис : Это не было началом. Он сказал то, что думал, что было ослепительно очевидно для многих. Дед еще до окончания войны знал, что история будет двигаться в таком направлении. И это его печалило, угнетало. Вспомните, что произошло уже после Тегерана-43 на конференции в Ялте, где его как бы отодвинули в сторону. Возможно, больше всего в жизни он сожалел о том, что так и не увидит окончания этой "холодной войны". Он был бы счастлив, если бы события в мире пошли иным чередом, но... Да и речь в Фултоне я не считаю чем-то уж таким особым. Просто президент Трумэн попросил деда выступить. И он выступил с тем, что у него действительно наболело.
РГ : В чем долгие годы был секрет его популярности?
Сандис : В великолепном чувстве юмора. Иногда это чувство выручало его в весьма неприятных ситуациях. Дед был женат на протяжении полувека и исключительно счастлив в семейной жизни. И вот одна дама, член парламента, леди Астор, постоянно на него нападала. Однажды она заявила: "Если бы вы были моим мужем, я бы подбросила в ваш кофе яду". На что дед ответил: "Если бы вы были моей женой, я бы этот кофе с наслаждением выпил".
РГ : А как ваш дед перенес неожиданное поражение на выборах 1945 года? Война выиграна, а его не выбирают в премьеры.
Сандис : Он отправился домой на выборы прямо из Потсдама. И не думаю, что он предполагал, что люди не проголосуют за победителя такой войны. Но у нас выбирают скорее не премьера, а партию. Его Консервативная партия была очень непопулярна перед войной, а в то время создалась коалиция. И он не вел предвыборной кампании, он вел войну. А тут лейбористы заявили: "Мы скоро вернем наших солдат домой". И военные, их матери, жены и подруги, дочери проголосовали за это. А деда признавали победителем, но не более. Он был исключительно подавлен. И когда моя бабушка попыталась утешить его тем, что это стало тщательно запрятанным благословением с небес, то дед ответил, что если это и благословение, то действительно очень и очень тщательно запрятанное. Но я думаю, что для него эти годы отдыха стали спасительными. Он был истощен войной. И если бы ему пришлось бороться еще и против всех тех тягот, которые выпали на первые послевоенные годы, не знаю, что бы с ним стало.
РГ : Но ведь потом Черчилль снова был избран премьером. А видите ли вы в западном мире политиков, равных ему по масштабу?
Сандис : Я все время вглядывалась в старые и новые лица. И до сих пор продолжаю вглядываться. Не правда ли, было бы здорово, если бы мы нашли кого-нибудь такого же масштаба? Ведь они так нам нужны. Мой дед был из тех, кто мог встать во весь рост и громко сказать что думает.
РГ : Вы впервые в России?
Сандис : Да, первый приезд в Москву. И сразу же приятная встреча с господином Вартаняном - одним из героев фильма, который я снимаю. Помогло, что он прекрасно говорит по-английски.
РГ : А как вы относитесь к тому, что сегодня российско-британские отношения развиваются не совсем так, как хотелось бы?
Сандис : За четыре века наших отношений они бывали и холодными, и теплыми. Думаю, вскоре снова потеплеет.
РГ : Позвольте вопрос личный.
Сандис : Попробуйте.
РГ : Как сложилась ваша жизнь? Далеко не у всех детей великих она протекала благополучно.
Сандис : Господин Вартанян поразил меня, рассказав, что они с супругой в браке - и счастливом - уже 61 год! Я замужем 42 года. Но у меня три разных мужа и три ребенка - от каждого из них. Основала тренинговую компанию, возглавила "Программу имени Черчилля", снимаю фильмы, написала книгу о путешествиях деда, часто рискованных. Жаль, что встретилась с Вартаняном после ее выхода. Хотя и знала, что дед рисковал, отправляясь в 1943-м в Тегеран: даже едва ли не впервые взял тогда с собой личного телохранителя.
РГ : Скажите, а с вашей "Сикрет Интеллидженс Сервис" вы обо всей этой тегеранской истории не говорили?
Сандис : Нет, там я не была - не приглашали.