Минины и Пожарские
Судя по телерепертуару праздничного дня, государствообразующий Ноябрь еще не наступил. Даже старый фильм "Минин и Пожарский" не показали ни на одном канале. И не было никаких документальных очерков про Смутное время, демонстрацией которых наше ТВ так увлеклось в прошлом году.
Телеканал "Россия" ограничился показом фильма Глеба Панфилова "Романовы..." и журналистским очерком Аркадия Мамонтова "Площадь Пожарского".
Первый выкрутился из ситуации еще остроумнее: он в один день пролистал три экранизации акунинских романов. Как-никак, они все три - о спасении Родины. В последнем фильме "Статский советник" Эраст Фандорин - уже как бы Минин, коли рядом с ним действует персонаж по фамилии Пожарский, тоже озабоченный будущим России.
На смену октябрям приходят ноябри?..
Пока праздничный Ноябрь наступает робко, неуверенно, праздничный Октябрь практически отступил. А ведь еще лет пять назад казалось, что он вечно будет жить. Как Ленин в Мавзолее. И что его из нашего коллективного подсознания уже никакими силами не вытравить. Но с прошлого года он перестал быть красным днем календаря. И мир не перевернулся. Примерно месяц назад в СМИ была вброшена тема освобождения Мавзолея от тела Ленина - и опять никаких идеологических истерик.
Последние социологические зондажи показывают, что при всей популярности покойного товарища Сталина как исторического персонажа, только 4% населения предпочли бы вернуться в те времена, когда он царил. Четверть населения не против вернуть брежневский застой, и 52% устраивает современная Россия. Пару лет назад лишь 39% смирились с утратой "советского рая". Тенденция очевидна и предпочтения объяснимы.
Все-таки худо-бедно быстро-медленно мы выцарапываемся из ямы мифологического транса, в котором долгое время пребывали. Хорошее отношение к Сталину - это хорошее отношение к мифу о Сталине. Но жить "чисто конкретно" под властью этого тиранического мифа охотников находится уже немного.
Что же касается притягательности брежневских времен, то здесь все совсем понятно - "работает" фактор ностальгии по молодости поколения, пожившего при социализме и пережившего его.
Проблема, однако, не в том, чтобы реальность решительно и окончательно победила мифологию в коллективном сознании и подсознании народа. Да это и невозможно. А если бы и стало возможным, то оказалось губительным для рода человеческого.
Проблема в том, чтобы миф мы не принимали за факт. И чтобы художественные измышления беллетристов о тех или иных исторических персонажах или событиях мы не путали бы с самой историей. Об этом собственно и зашла речь в очередном выпуске программы Татьяны Малкиной "Ничего личного".
Зачем Пушкин искажал историю?
На передаче выяснилось, что у историков довольно длинный счет претензий к беллетристам, особенно к тем, кто работает в кино. А у последних есть основания быть недовольными историками. Особенно горячился бывший преподаватель истории Алексей Венедиктов.
Начали с Пушкина, который исказил факты в своей гениальной пьесе "Борис Годунов", и теперь все выпускники средних школ выходят с твердой убежденностью, что царевича Димитрия зарезали, а заказчиком убийства оказался не кто иной, как царь Борис. Тогда как сегодняшняя историография склоняется к тому, что то был всего лишь несчастный случай.
Пушкин вообще был большим путаником по части исторической достоверности. Его можно упрекнуть и в том, что он для пущего драматизма заставил не слишком гениального композитора Сальери отравить великого Моцарта. И в том, что Пугачев в "Капитанской дочке" выглядит несколько более благообразным, нежели он был на самом деле.
Еще на передаче много говорили о несоответствии бытовых деталей Древней Руси с тем, что зрители видели в картине Тарковского "Андрей Рублев". А я бы мог напомнить о многочисленных неточностях, притом сознательных, в исторических фильмах Эйзенштейна.
Участники дискуссии сильно горячились и покинули студию глубоко неудовлетворенными аргументами друг друга, и я догадываюсь, отчего. Оттого, думаю, что они на минуточку смешали две разные школьные дисциплины - литературу и историю.
Да, есть такой формат: беллетризированная история, смысл которой в том, чтобы воссоздать живую связь разделенных столетиями эпох. Но аксиоматичная истина: история в художественном произведении не является предметом исследования и изучения; она всего лишь оптика, посредством которой художник заглядывает в свой внутренний мир, пытается постичь глубинные процессы в современной ему действительности.
История, может быть, и не знает сослагательного наклонения, а беллетристика вся основана на сослагательности.
Литература, театр, кино используют историю как средство для достижения своих художественных целей. Пушкину нужен был не исторический, а фольклорный Пугачев. И не историческая, а цитатная Екатерина. Его в "Капитанской дочке", как и в "Медном всаднике", волновала драма частного человека, попавшего в исторический переплет.
Эйзенштейн наверняка знал, что брезент, которым он накрыл расстреливаемых матросов в "Броненосце "Потемкине", в реальности был подстелен под них для того, чтобы не забрызгать палубу кровью. Реальный факт режиссер принес в жертву смысловой выразительности - на экране возник образ гигантской повязки.
Но точно так же, как беллетристика манипулирует историей, так государственная пропаганда утилизирует в своих интересах художественный вымысел.
Советская пропаганда с большой пользой для идеологии государства использовала отпущенные ей семь десятилетий; она-таки усилиями талантливых и даже гениальных мастеров литературы и кино создала разветвленную глубоко эшелонированную мифологию о советском государстве, о его основателях, о его спецслужбах, о его героях-мучениках и т.д. Поэтому на все государственные праздники (7 ноября, 23 февраля, 1 Мая и прочие ведомственные торжества) хватало фильмов и спектаклей"по случаю". Неудивительно, что историю для многих заместила и подменила мифология, которую теперь приходится выдавливать по капле опять же с помощью беллетристики, но уже с другой идеологической подкладкой.
И это одна сторона дела. А другая - имплантировать в сознание и подсознание народонаселения идеологию нового основополагающего для страны праздника. И проблему эту одной чисто просветительской работой (то есть документальными экскурсами в прошлое) не решить. Необходимо художество и мифотворчество по мотивам сюжетов четырехвековой давности.
Год назад государство инициировало проект "1612". Сейчас фильм вышел в прокат. Художественный результат, судя по откликам в прессе, не слишком удовлетворителен, но зато будет что показать нашему телевидению (скорее всего, по Первому каналу) 4 ноября 2008 года. А впереди отметка - 2012. Год четырехсотлетия триумфального преодоления Большой Смуты в России.