Поделиться
В 70-е годы его считали бунтарем, бросающим вызов системе. Спустя 30 с лишним лет родоначальник российского рока был награжден орденом "За заслуги перед Отечеством", а музыканты "Машины времени" - орденами Почета.
К тому времени Андрей Макаревич помимо концертных выступлений вел на Первом канале кулинарную программу "Смак" и был главой одноименной телекомпании. Под брендом "Смак" выпускались также пельмени, чипсы, кетчуп, замороженные овощные смеси... Потом появилась сеть магазинов "Батискаф", совладельцем которой стал главный "машинист"...
Музыкант или бизнесмен?
- Какое место в вашей повседневности занимают музыкальные дела?
- Не могу расположить по местам. Все, чем я занимаюсь, находится на первом месте. Когда что-то вдруг попадает на второе место, я этим просто перестаю заниматься.
- И все-таки кто вы сегодня - музыкант, иногда отвлекающийся на бизнес, или бизнесмен, отдающий досуг музицированию? Что тут "дело", а что "потеха"? Чему - "время", а чему - "час"?
- Думаю, процентов семьдесят моего рабочего времени тратится все-таки на музыкальные дела. Особенно с тех пор, как я перестал вести программу "Смак". Несмотря на то что я остаюсь президентом компании "Студия "Смак", телевидение времени отнимает немного.
- Но у вас немало и других бизнес-проектов.
- Да нет у меня никаких бизнес-проектов.
- Как это - нет? А проект "Батискаф"?
- Я тут являюсь лишь одним из учредителей, но в управлении этим бизнесом непосредственно не участвую. Работают клубы, открываются магазины... А я появляюсь только тогда, когда мое появление становится важной составляющей какого-то мероприятия. Например, когда мы проводим соревнования на кубок столичного мэра по подводной охоте, опровергая расхожие представления, будто в Москве-реке нормальной рыбы нет - одни мутанты. Вот тогда я нахожу время появиться и поучаствовать. Или если принимаются какие-то глобальные решения - скажем, открытие магазина в другом городе. Но рутинной работой я не занимаюсь. Ее ведут мои компаньоны. Они, если требуется, могут со мной проконсультироваться по телефону. Но чтобы выдернуть меня куда-то - это должно быть такое событие, которое без меня действительно состояться не может. Моя роль в "Батискафе" скорее идейно-имиджевая, скажем так. Я никогда не лез и никогда не полезу в финансовые вопросы. У меня при виде цифр начинает кружиться голова. Я очень не люблю цифры. Слава богу, и в телекомпании, и в "Батискафе" есть люди, которым эту часть работы я могу доверить со спокойной совестью. Вообще не надо преувеличивать мою увлеченность бизнесом. И тем более не стоит заблуждаться насчет его масштабов. Вот если бы я был совладельцем нефтяной компании - тогда другое дело. А так - смешно говорить. Мы с моими друзьями несколько лет были совладельцами стоматологической клиники, которую потом продали. Не скажу, что мы прогорели, но и не скажу, что стали миллионерами. Ну есть еще "Ритм-блюз кафе", основателями которого вместе со мной выступили Валера Меладзе и Стас Намин. Это замечательное место, где можно отметить день рождения, провести концерт или презентацию пластинки. Но сказать, что оно приносит нам какой-то доход? Нет. Оно существует в режиме самоокупаемости.
- Значит, вы по-прежнему музыкантом себя считаете?
- Я себя считаю художником прежде всего. Никогда не оставлял этого занятия и сейчас не оставляю. Вот сейчас мы с питерским художником Андреем Белле в четыре руки сделали серию живописных работ. Очень интересная получилась серия. И в феврале скорее всего у нас будет выставка в Третьяковке и выставка в Русском музее. Это довольно почетно. Это говорит о том, что мы не самые плохие художники на свете. Конечно, я бы с большим удовольствием графикой занимался и времени на нее больше бы тратил. Но не получается.
"Машина времени", пережившая свое время
- "Машина времени" существует уже 38 лет. Рок-группы так долго не живут. А вам удалось. Каким образом?
- Не знаю.
- Вы сами себе когда-нибудь задавали этот вопрос?
- Нет.
- Ну хорошо, тогда скажите, что должна делать рок-группа, чтобы не превратиться в музыкальный антиквариат?
- Работать. Как вы думаете, что нас держит вместе кроме желания делать вместе музыку? Как только это желание пропадет хотя бы у одного из пятерых, а я очень хорошо знаю этих людей, он отвалит без малейшего сожаления.
- И тогда все разбегутся?
- Да, тогда, видно, разойдемся в разные стороны.
- Достаточно, чтобы кто-то один ушел?
- Конечно. Тем паче, у каждого есть и свои музыкальные проекты. Почему мы работаем вместе? Потому что интересно нам. А если нам интересно, значит, это должно быть интересно и тем, кто нас слушает.
- Одна из газет написала, что от вашей группы несет нафталином.
- Мне наплевать на то, что о нас пишут. Я переживал по этому поводу в 80-е годы. Тогда - вы, наверное, помните - в "Комсомольской правде" вышла разгромная статья...
- ..."Рагу из "Синей птицы".
- Да-да. Это был настоящий удар по нашей группе. И мы, конечно, переживали. Потому что, во-первых, пресса тогда имела гораздо большее влияние на умы. А, во-вторых, потому, что такая статья была своего рода директивой, руководством к действию. А теперь... Да пусть пишут! Собаки лают - ветер носит. Зачем мне это читать? У меня есть другие критерии. Мы недавно играли на Дворцовой площади в Питере на празднике "Авторадио". И нас слушали 72 тысячи человек. Это для меня гораздо важнее, чем статья в какой-нибудь газете.
Дети андеграунда
- Советский андеграунд был еще и эстетической нишей. Вам по-своему было комфортно в ней?
- Андеграунд был для меня абсолютно вынужденным. Я никогда не играл ни в какую альтернативу. Понимаете, есть люди, которые лелеют эту эстетику. И если андеграунд не является вынужденным, они его создают искусственно.
- Вы не наполняли свою официальную непризнанность эстетическим содержанием?
- Нет абсолютно.
- Это не было манифестом?
- Да каким манифестом! Упаси бог! Это была форма выживания.
- И никакого протеста вы в это не вкладывали?
- Ни малейшего. Конечно, когда тебе мешают заниматься любимым делом, это рано или поздно вызывает ответную реакцию. Но считать себя пламенным борцом против советской власти я не могу. Я на Красную площадь не выходил, диссидентских писем не подписывал. И вообще был сам по себе.
- Тем не менее сформировался образ борца... ну если не с системой, то с глупостью, пошлостью, ложью.
- Люди видят то, что хотят видеть. И глупо их в этом разубеждать. Наверное, мы действительно производили впечатление тем, что нас долбали, а мы продолжали делать свое дело. Но, на мой взгляд, никакого героизма в этом не было. Это совершенно естественное поведение нормального человека. Вот если тебе дали по голове и ты после этого перестал заниматься любимым делом, возникает вопрос: а было ли это дело действительно любимым? Человек должен заниматься тем, к чему расположен. Это нормально.
Рок-заслуги перед Отечеством
- В 1976 году "Машина времени" выступила на фестивале в Таллине и стала его лауреатом. Вас наконец впервые официально признали. Скажите, официальное признание входит для вас в понятие "успех"?
- Не надо путать успех на студенческом внутриинститутском фестивале в Таллине с официальным признанием. Для советской власти это было слишком мелкое событие, чтобы его заметить. К тому же Эстония и Грузия тогда гордились неким своим фрондерством: дескать, у вас в Москве нельзя, а у нас можно. Тем не менее для нас было важно выступить в Таллине. До этого были какие-то пленки, которые ходили по рукам и служили единственным источником музыкальной информации о "Машине времени". А тут - фестиваль и победа на нем. Это произвело на нас сильное впечатление. Возникло ощущение, что мы все-таки не зря своим делом занимаемся. Значит, это кому-то надо, кому-то интересно.
- Было желание вписаться в систему?
- Нет, вписываться в эту систему не было ни малейшего желания. Система вызывала страшное раздражение. Мне было совершенно понятно, что в эту систему с тем, что мы делаем, вписаться невозможно.
- А почетную грамоту от ЦК комсомола Грузии чем же вы заслужили?
- Эту грамоту дали нам в 80-м году на тбилисском фестивале.
- За что?
- За лучшие тексты песен.
- А когда к вашему 50-летию вас наградили орденом "За заслуги перед Отечеством", вы что испытали? Было ощущение грандиозного реванша за годы полуподпольного существования, официального непризнания?
- Да какой там реванш, господь с вами! Просто было приятно. До этого я к 30-летию "Машины времени" из рук Ельцина уже успел получить орден Почета. Причем все музыканты нашей группы получили такой же орден. Было сделано не по-совковому, когда к юбилею какого-то коллектива награждали его руководителя, и только. А орден "За заслуги перед Отечеством" мне вручал уже Путин.
- Вы же склонны к самоиронии. Пафос этой награды вас не смущает?
- Мне некогда об этом думать. У меня не так голова устроена. Я думаю над тем, что и как нужно сделать еще.
В студии "Эбби Роуд"
- Вы снова в Лондон собираетесь?
- Да, в ноябре поеду. В студии "Эбби Роуд" (знаменитая студия, где записывала свои хиты группа "Битлз". - В.В.) будем сочинять новый альбом. На этот раз не с "Машиной времени", а с "Оркестром креольского танго". Когда мы впервые там записались, я дал себе клятву, что приеду туда еще раз. Эта студия максимально заточена под запись живого исполнения - когда музыканты сели и сыграли одновременно, с общим драйвом. Так сорок лет назад "битлы" записывались. Сразу вместе. Далеко не все студии дают такую возможность.
- Когда вы год назад впервые попали на "Эбби Роуд", что для вас было важнее - качественно записать альбом или оказаться в стенах, овеянных легендой?
- Нам было важно попытаться ухватить хотя бы частичку того звука, который в этой студии делается.
- Знаменитый продюсер Хэмиш Стюарт, с которым вы записывали первый ваш альбом на "Эбби Роуд", работал с Полом Маккартни. Ну кто для Стюарта Андрей Макаревич? Или ему все равно, кого записывать, лишь бы платили?
- Ему совершенно не все равно. Мы с ним общались еще за полгода до записи. Приглашали его сюда, возили по клубам, показывали нашу музыку. Он с нами играл на фестивале "Крылья". Мы очень подружились. Если продюсер не понимает, с кем он имеет дело, деньги-то он, может, и возьмет, но достойного результата не будет. А ему важно, чтобы был достойный результат. Они там все очень добросовестно относятся к своей работе. Их интересует история группы. Какая у нее аудитория. О чем эти песни. Почему такая музыка. Мы переводили на английский все наши тексты, чтобы они понимали, о чем идет речь. И когда ты видишь, как мастера столь высокого класса относятся к твоему материалу, тебе становится легко и спокойно.
- Надолго в Лондон?
- Мы едем на короткий срок. За восемь дней надо записать альбом. Вернемся 23 ноября. А 6 декабря пластинка должна выйти. То есть выстрел очень короткий: записали - и выпустили. Очень хочется перед Новым годом эту пластинку подарить человечеству. Посмотрим, что из этого получится.
- "Оркестр креольского танго" - ваше создание?
- Мое. Мне захотелось авторскую песню соединить с джазовой аранжировкой. Я еще двадцать лет назад начал исполнять песни, которые не нуждались в аккомпанементе группы. Я их пел под гитару, без "Машины времени". У меня появились свои концерты, возникла своя аудитория. Через несколько лет мне это надоело, я почувствовал, что этот жанр - пение у костра - умирает уже. Я стал приглашать джазовых музыкантов, с группой "Папоротник" выпустил пару пластинок. Мне очень хотелось уйти ближе к джазу. Вот так в конце концов я и создал "Оркестр креольского танго".
"У меня нет никакого представления об успехе"
- Ваше представление об успехе как-то менялось с годами?
- У меня нет никакого представления об успехе. Успех никогда не был моей целью. Это всегда было следствием, результатом. Была задача записать хорошую пластинку, сыграть хороший концерт - и все. За успехом я не гнался.
- А провалы случались у вас?
- Откровенных провалов, пожалуй, не было. Была пара идиотских ситуаций. Например, в 87-м году какой-то комсомольский работник отправил нас в Польшу на фестиваль альтернативной музыки. Он думал, что это политический рок. Мы туда приехали и попали просто в логово классового врага. Всех еще взбесило, что мы к тому моменту продали около полутора миллионов пластинок нашего первого альбома, записанного на фирме "Мелодия". Альтернативная группа, которая продала полтора миллиона пластинок! Да какая ж она альтернативная? Самая что ни на есть признанная. И мы играли под оглушительный свист. Но доиграли до конца.
Привет от Шевчука
- Вам известно, как о сегодняшней "Машине времени" отзывается Юрий Шевчук?
- Нет. Да я этим и не интересуюсь.
- А вот послушайте: "Это музыка умной буржуазии, которая когда-то ныряла в трусах в омут жизни, а сейчас лежит себе на Канарах, у нее все есть - джин с тоником, водочка, поплавок плещется на волнах... И вот лежит такой буржуа, куря дорогие сигары, вспоминает молодость и ностальгирует: да, когда-то, блин, были и мы рысаками..."
- Ну, наверное, так он меня видит.
- Какие у вас отношения с ним?
- Да в общем никаких. Здрасьте - здрасьте. Мне его революционная деятельность абсолютно не близка. К тому же я на Канарах не лежу. У меня на это нет времени. Я работаю с утра до вечера. Что касается какой-то ностальгии по прошлому, то я ее не испытываю. И вообще плевал я на всякие мнения, честно скажу. Я достаточно строго к себе отношусь и не потерял способность видеть себя со стороны. Я пишу то, что меня интересует, то, что меня беспокоит.
- Все-таки кто под кого прогнулся: изменчивый мир под вас или вы под него?
- Ни мы не прогнулись, ни мир не прогнулся. Не надо каждую строчку из песни воспринимать как жизненный лозунг. Я никогда не старался изменить мир. Это глупо и самонадеянно. Я старался его понять. Это тоже дается дорого. Чем больше ты его понимаешь, тем меньше он тебя устраивает.
Художник, который иногда занимается музыкой
В 1970 году Андрей Макаревич поступил в Московский архитектурный институт, из которого был отчислен в ходе кампании по "очистке рядов советских студентов от волосатой нечисти". В МАРХИ он получил хорошую школу рисунка и с тех пор профессионально занимается графикой в смешанной технике. Считает себя скорее художником, который иногда отдает себя музыке, нежели музыкантом, который иногда рисует.
Графика Андрея Макаревича была представлена на его персональных выставках. Их было более 30. Одна из них - "50 женщин Андрея Макаревича" - проходила в Манеже.