Поделиться
Телевизор за 200 рублей, пакет акций действующего предприятия, здание бывшего военного городка - все это может купить каждый из нас, если хочет воспользоваться плодами приватизации. Она никуда не делась, процесс передачи государственного имущества в частные руки на Урале, как и по всей стране, продолжается, и вполне успешно. Об этом шел разговор в Уральском представительстве "РГ" с руководителем филиала Фонда федерального имущества по Свердловской области Валерием Суворовым.
Российская газета: Валерий Юрьевич, приватизации в нашей стране уже больше 15 лет, но она до сих пор остается для одних непонятым явлением, для других - предметом осуждения, для третьих же, кому она помогла встать на ноги, - основой жизни. Что же на самом деле происходит сегодня с государственным имуществом? Как Фонд распоряжается им?
Валерий Суворов: Процесс приватизации движется по утвержденному плану. Частная собственность за эти годы стала субъектом деятельности миллионов россиян, как к самому процессу (особенно к его началу) ни относиться. Кто-то умело приобретает и умножает свои активы, у кого-то, к сожалению, не получается. Долги, банкротства и арест имущества - все это тоже часть современной экономики. Мы занимаемся и этим. Задолжал, скажем, неудачливый предприниматель своему партнеру или не сумел вовремя вернуть кредит банку - по решению суда его имущество арестовывается службой судебных приставов, оценивается экспертами, передается нам, а мы уже реализуем его на аукционах и в свободной продаже. С начала года наш филиал Фонда реализовал конфискованного и арестованного имущества на 286 миллионов рублей. К слову, за прошлый год, когда я только пришел руководить филиалом, было продано имущества всего на 40 миллионов рублей.
РГ: Чем обусловлен такой рост?
Суворов: Мы нашли оптимальные формы работы, наладили хорошие взаимоотношения со службой судебных приставов и таможней. Отказались от услуг так называемых поверенных организаций - посредников при продаже имущества. Им не важна была эффективность продаж, для них это был побочный бизнес. Я не помню случая, чтобы имущество, выставленное на торги за 10 миллионов рублей, продавалось, скажем, за 20. Так и шло за 10. Часто арестованное имущество до реализации даже не доходило, должники, что называется, умели "договариваться". Например, есть предприятие с долгами и есть на него серьезный покупатель. И вдруг должник почему-то выходит из-под ареста. Мы проанализировали эту ситуацию и взяли все в свои руки. Как говорится, свой глазок - смотрок. Мы непосредственно с должниками не общаемся, слез и жалоб их не видим, уговоров не слышим. Вот и вырос у нас процент реализации арестованного и конфискованного имущества с 13 в прошлом году до 80 в нынешнем. По России в среднем, кстати, эта цифра составляет 54 процента.
РГ: Как именно реализуется арестованное имущество? Говорят, оно часто уходит по дешевке "своим людям"…
Суворов: Если говорят, значит, были на то основания, правда, не всегда. Я вот сам как-то приглашал журналистов посмотреть на реализуемый автомобиль-кадиллак - гордость американского автопрома. Объявленная цена - 50 тысяч рублей. Любой бы купил, да? А мы глянули на него - это же кошмар просто. Два года он стоял на площадке бесхозный, разбитый, и в нем сторожа жили. Все испортили, что только можно. Он теперь и даром-то никому не нужен. Или вот партия конфискованных шуб: они пролежали на складе несколько лет и потеряли товарный вид. Кто их возьмет даже по оптовой цене? Своих складских помещений у нас нет, обычно имущество сдается на ответственное хранение сторонним организациям. Бывает, плата за хранение превышает саму стоимость товара, что оборачивается бюджетными убытками. Поэтому мы пытаемся продать все максимально быстро. Законом установлен срок - два месяца. За это время, как только появляется имущество для продажи, мы ищем независимого оценщика, стараемся скоординировать усилия судебных приставов и наших специалистов. Функции ареста и реализации законом разведены. Это как раз и сделано для того, чтобы не было поводов для злоупотреблений и появления тех же слухов. Устанавливаем реальную цену. Бывает, имущество, выставленное на аукционе по цене 20 миллионов рублей, уходит за 40. То есть берите, кто больше даст. Если завысить цену, можно проиграть. Очень сложно продать невыгодный, невостребованный товар, это надо уметь.
РГ: И кто же берет "невыгодный товар"?
Суворов: Умные люди берут. Вот, например, мы приватизировали военный городок в поселке Муранитный. Военные оттуда ушли, оставив старые, разбитые казармы и склады. Кому это нужно?! А мы продали это "добро" за 16 миллионов рублей. Тот, кто купил, понимает: постройки сами по себе ничего не стоят. Зато стоит, и очень неплохо, земля под ними. Также скоро реализуем с правом на землю имущество военного городка в поселке Покровском. Значит, и там жизнь возобновится.
РГ: Как простой гражданин может узнать, где, что и почем продается?
Суворов: Очень просто. Достаточно зайти на наш сайт в Интернете - www.fpf.ru. Там выложен весь перечень реализуемого имущества. Мы вообще в этом смысле организация очень открытая. Я бы даже предложил в студенческих общежитиях объявления вывешивать с этим электронным адресом. Почему бы студенту не купить телевизор за 200 рублей? Стиральную машину за 500? Это реальные цены. Мы же не станем задирать их, зная, что тех же телевизоров, новых, с гарантией, в магазинах навалом. Мы выставляем на продажу нормальные товары с нормальными потребительскими свойствами, бывшие в употреблении, зато по реальным ценам.
РГ: Сейчас в стране бум потребительских кредитов. Часто люди, особенно молодые, взяв кредит, не могут вовремя его вернуть. Это тоже ваши клиенты?
Суворов: Да, и их довольно много. К сожалению, наши сограждане не умеют зачастую рассчитывать свои возможности. Их можно пожалеть по-человечески, но мы - люди казенные и исполняем закон. Нам положено быть беспристрастными. И в то же время у нас нет задачи разорить должника, обобрать его до нитки. Скажем, прибыль, которая получается от продажи арестованного имущества предприятия, мы, в соответствии с законом, направляем на то же предприятие для погашения его первоочередных долгов. И у нас в фонде тоже трудится в основном молодежь - очень грамотные юристы, специалисты по вопросам фондового рынка. Непосредственно реализацией конфискованного и арестованного имущества, кстати, у нас занимаются всего пять человек.