Поделиться
Ивановская область стала более безопасной, и это подтверждают заметно снизившиеся показатели преступности. Для региона, долго имевшего репутацию криминального, это прорыв.
Об этом, и не только, побеседовал корреспондент "РГ" с начальником Ивановского УВД генерал-майором милиции Александром Забегаловым.
Российская газета: Александр Юрьевич, а вы сериал про одесских бандитов смотрели? Не многовато ли там стрельбы и ковбойщины - вроде коллективного расстрела бандита-предателя на морском обрыве?
Александр Забегалов: Нет, у бандитов это принято - так наказывать предателей, чтобы другим неповадно было. А что касается "крутизны" сюжета... В работе оперативников бывают такие эпизоды, каких не увидишь и в самом лихом боевике. Тут главное, по-моему, не сводить все к мордобоям и перестрелкам, а так выстраивать картину, чтобы всем было понятно: зло не должно торжествовать. Вору место в тюрьме - тут с Глебом Жегловым не поспоришь.
РГ: Адресуем вам вопрос читателя "РГ" Виктора Громенко: есть ли в области организованная преступность, воры в законе?
Забегалов: Один такой имеется, правда, особой активности проявлять мы ему не даем. Да и организованная преступность не вышла на такой уровень, чтобы контролировать, скажем, целые отрасли, активно влиять на экономическую политику в регионе. И надеюсь, что не выйдет. Хотя попытки такие были. Вообще среди "блатных" сильно мнение, что лишний раз в Ивановскую область соваться не стоит. Тут нет для них комфорта. И нет сплоченности в их среде с "общаками", "малинами". Будем эту репутацию укреплять.
РГ: До вашего прихода в Ивановское УВД ситуация здесь была непростая: преступность высока, прежний начальник УВД и руководители ключевых подразделений находились под следствием... Как удалось стабилизировать ситуацию?
Забегалов: С кадровым составом вообще была ситуация провальная - пришлось срочно заполнять половину вакансий руководящего состава УВД. Фактически заново выстраивать отношения с городскими и районными отделами милиции - между ними и областью не было ни постоянного контакта, ни доверия. Между тем требовались срочные меры по ремонту зданий, пополнению автопарка и оргтехники. Этим я стал заниматься в первую очередь, потому что, не создав людям нормальных условий для работы, сложно от них требовать высокой отдачи. Ну и требования эти, понятно, стали касаться самых горячих для региона направлений - квартирные кражи, грабежи, разбойные нападения. В общей структуре преступности их удельный вес был недопустимо высок.
Результаты пошли через год-полтора. Скажем, мы вдвое увеличили раскрываемость квартирных краж, и соответственно стало снижаться их общее количество. А ведь что это такое - квартирная кража для малообеспеченной семьи, каких в Ивановской области большинство? Это зачастую потеря накопленного за всю жизнь.
РГ: Сейчас преступность в области снижается, показатели одни из лучших в ЦФО. Но, скажем, по первому полугодию эти темпы вдвое превышали общероссийские, а за 11 месяцев - лишь 6-процентное снижение общего числа преступлений. Хуже стали работать?
Забегалов: Нет, тут смазывают картину изменения в федеральном законодательстве. У нас раньше кражи до ста рублей не относились к уголовно наказуемым преступлениям. Теперь же Административный кодекс изменен. И если украл человек, к примеру, пачку дорогих сигарет или пару бутылок пива из ларька, мы обязаны возбуждать уголовное дело, проводить дознание или следствие. Это и помешало нам выйти на прогнозируемые 20 процентов снижения преступности по итогам года.
Но такое снижение тем не менее все равно произошло по тяжким видам преступлений. Каждое второе теперь из них успешно раскрывается. Наконец-то сбили вал автомобильных угонов. Так что год, можно сказать, прожит не зря.
РГ: Говорят, что в первые месяцы работы вас возмутили масштабы лесных хищений в регионе. Прошло с тех пор четыре с лишним года - масштаб незаконных рубок тот же. Чем вы это объясняете?
Забегалов: Мы не только сами выходили на задержание лесовозов, но и пускали такие машины-приманки для выявления взяточников среди своих сотрудников. Устраивали ночные засады. Много работали с лесхозами, чтобы те информировали милицию и о мелких порубках. И определенные результаты есть. Мы сейчас ежегодно вылавливаем в лесах до 100 бригад незаконных рубщиков. Направляем в суды по 80 - 90 расследованных уголовных дел. Но ущерб от таких преступлений, вы правы, не снижается. Почему? Это не тот вид преступности, с которым может бороться только милиция. Всегда тут главную функцию контроля несли лесники. Но их почему-то от этого дела отстранили. И в итоге на всю Ивановскую область с ее миллионами гектаров леса осталось три инспектора Росприроднадзора да 30 сотрудников нашего спецподразделения.
И еще. Все пилорамы по налогам на так называемой вмененке, строгой бухгалтерской отчетности не ведут. И порой так бывает, что всей округе известно, что лес они перерабатывают ворованный, но как это доказать? Мы с природоохранной прокуратурой находим пути - закрываем такие лесопилки через суд за нарушения по экологии, трудовому законодательству. А в самом главном их уличить не можем. Ну не обязаны они ни перед кем отчитываться, кто и откуда привозит древесину!
Можно ли это отрегулировать законодательно? Я считаю, вполне. Но федеральный законодатель с этим запаздывает или принимает решения просто ошибочные, как было с лишением лесников права на составление протоколов. Сейчас вот, правда, началась передача участков леса в долгосрочную аренду. Думаю, что на частных участках черные дровосеки не будут себя чувствовать так вольготно.
РГ: В прошлом месяце здесь осудили целую бригаду черных лесорубов из 11 человек. 18 томов уголовного дела! Доказанный ущерб государству в два миллиона 200 тысяч рублей. И что в итоге? Только условные сроки заключения. Будут ли следователи в другой раз так тщательно раскручивать дело?
Забегалов: Да, это тоже проблема из проблем - либерализм наших судов. Из 87 уголовных дел, которые мы направили в этом году в суды по лесным преступлениям, только два завершились реальным лишением свободы. Хотя тут, надо признать, еще существует и проблема правоприменительная. Скажем, статья 260 УК, по которой в основном привлекаются к суду черные лесорубы, относится к группе экологических преступлений с довольно мягкими мерами наказаний. А вот по 158-й - завладение чужим имуществом - можно и надолго отправиться за решетку. Но в судах почему-то такая квалификация не проходит, хотя что же такое незаконные рубки леса, как не хищение государственного имущества? Опять мы в законах отстаем от реалий жизни.
РГ: Читательница "РГ" Светлана Камышникова спрашивает: когда ивановская милиция всерьез займется подростковой преступностью? Регион действительно в этом плане один из худших в России, причем давно, уже лет 10. У вас есть понимание, почему это так?
Забегалов: Вспомните: если в былые времена парнишка из трудной семьи почему-то летом не попал в пионерский лагерь, за этим последовал бы скандал общегородского размаха. Плохо дается учеба - направляли в ПТУ. На производстве за каждым закрепляли наставника. Никогда у таких ребят не было проблем с местами в общежитии.
А кто сегодня занимается безнадзорными детьми, кроме наших профильных инспекций? Я говорю о системе профилактики, которую наконец-то в стране стали восстанавливать. В Ивановской области эта проблема воплотилась в региональную целевую программу по созданию многоуровневой системы профилактики. У нас сейчас наметилось некоторое снижение подростковой преступности. Но эти считанные проценты никого удовлетворить не могут, потому что если каждое девятое (!) преступление в регионе совершается подростками - это знак социальной беды.
РГ: Хотелось бы вас спросить о кадровой ситуации в УВД. По-прежнему с людьми напряженка, или люди все же пошли в милицию?
Забегалов: Некомплект у нас сейчас шесть процентов при том, однако, что штатная численность УВД за годы моей работы возросла почти на 500 человек. Главная причина недокомплекта, конечно, - уровень зарплат, не очень соответствующих уровням нагрузки.
РГ: А сколько сейчас, если не секрет, получает у вас рядовой милиционер и сколько - полковник?
Забегалов: Рядовой 7 - 8 тысяч в месяц. Полковник - до 18.
РГ: А другие меры социальной поддержки? Бесплатного проезда милиционеров лишили по 122-му ФЗ. Нет и прежних 50-процентных скидок в оплате жилья. А что осталось?
Забегалов: Не осталось, увы, ничего. И сегодня в России милиционер, по сути, более или менее защищен только в случае серьезного ранения или смерти, как говорят, при исполнении. Тут семья получает денежное содержание погибшего сразу за 10 лет. Поддержка серьезная.
Но что отрадно - стала решаться в УВД жилищная проблема. Массовых новоселий у нас не было с 1993 года, хотя в очереди на квартиры уже 600 семей. Но сейчас мы строим собственный 9-этажный дом. В уходящем году там уже заселили 18 квартир. Сейчас достраиваем вторую очередь дома. Так что дело с мертвой точки сдвинулось. Люди заметно воспряли духом.
Тем временем
Ярославские милиционеры, несущие службу в Чеченской республике, в Октябрьском районе Грозного, разбирают новогодние подарки от земляков. Сейчас несущие службу милиционеры уже радуются весточке из дома да хвойному аромату срубленных в ярославских лесах елочек.
- Послали елки, украшения, мишуру всякую, - рассказал начальник отдела организации работы с личным составом УВД Ярославской области Александр Кузьмин. - Чтобы праздник был как дома.
Традиционно среди подарков письменные и видеопослания - поздравления от семей, друзей, коллег, а также электробытовая техника, сладости и... черный хлеб. Именно по душистой буханке "черненького" скучают милиционеры, на Северном Кавказе ни сельского, ни бородинского не купишь.