Поделиться
Поиск путей и механизмов, которые позволят России совершить экономический рывок, выполнить задачу удвоения ВВП и перейти к новой, современной модели экономики, идет и на уровне Федерации, и в регионах. Представители государственной власти, ученые, промышленники дискутируют, какой должна быть промышленная политика государства, чтобы создать основу для прорыва, для устойчивого и быстрого роста экономики, повышения ее конкурентоспособности.
Свое видение экономической модели представляют эксперты "Российской газеты": академик РАН, директор Института экономики Уральского отделения РАН Александр Татаркин, председатель исполкома межрегиональной ассоциации "Большой Урал" Владимир Волков и президент Торгово-промышленной палаты Нижнего Тагила Борис Соколов.
Российская газета: Прежде всего, что означает сам термин "промышленная политика" в понимании современной науки?
Александр Татаркин: В очень широком понимании промышленная политика - это совокупность мер, принимаемых государством для поддержки тех или иных субъектов промышленной деятельности. Вторая точка зрения на промышленную политику - это политика реструктуризации промышленного комплекса при активном участии в этом процессе государства, частного бизнеса и науки. Это, прежде всего, изменение той платформы, на которой должна развиваться промышленность: только создав новую структурную основу, можно заниматься определением конкретных мер государственной поддержки. Есть и третья точка зрения, она пришла с Запада: мол, промышленная политика в настоящее время вообще не нужна, и разговор о ней - это пустая трата времени. Такой подход, по моему мнению, только затянет процесс реструктуризации, процесс выхода нашей промышленности из кризиса.
Этот спор зашел так далеко, что даже Всемирный банк в 2005 году вынужден был назвать три приоритета развития европейского и мирового сообщества, первый из которых - это разработка промышленной стратегии каждой страны в части специализации, кооперации, интеграции.
РГ: Есть ли такая стратегия в регионе?
Татаркин: На мой взгляд, на уровне Российской Федерации даже элементов промышленной политики нет. В российских законах о промышленной политике как о приоритетном направлении законодательной и исполнительной деятельности вообще не говорится. Единственное, ряд руководителей страны в публичных выступлениях говорит о том, что нам все-таки нужны приоритеты в развитии тех или иных отраслей.
Владимир Волков: В 1990-е годы у нас было провозглашено невмешательство государства в экономику, результаты этого известны. Когда в прошлом году на съезде промышленников в Нижнем Тагиле мы услышали слова "промышленная политика" из уст председателя Государственной Думы, было очень приятно. Мы в ассоциации "Большой Урал" говорили о необходимости промышленной политики все эти годы, но Федерация не слышала: это не совпадало с ее подходами. И сегодня нет осознанной промышленной политики на уровне Федерации, хотя на сайте министерства промышленности и энергетики вопросы промышленной политики на самом деле широко обсуждаются.
РГ: Существует мнение, что меры государственного воздействия на экономику должны быть подчинены какой-то общей, общенациональной идее. Как вы считаете, у нас есть такая задача, она сформулирована?
Волков: Мне кажется, мы как раз сейчас очень близки к тому, чтобы ее сформулировать. На мой взгляд, главная идея - это благополучие, достойная жизнь нашего человека. Без этого любая промышленная политика бессмысленна. Надо в ближайшее время ликвидировать бедность в России, и на эту главную задачу нанизывается все: меры поддержки промышленности, социальная политика и так далее.
Борис Соколов: Промышленная политика - это не только декларации и концепция, это и механизм реализации. Но у нас дальше идеологии ничего нет, нет конкретики. Да, на уровне регионов разработаны хорошие документы, но нужна еще политическая воля, чтобы эти концепции давали отдачу.
РГ: А какой должна быть цель промышленной политики?
Татаркин: Меня удивляет, когда с высоких трибун говорят, что цель промышленной политики - повысить благосостояние и так далее. Мне кажется, все эти меры должны иметь своей целью достойное вхождение Российской Федерации в мировой глобализирующийся рынок. Это значит входить надо, не закупая 60 процентов продукции сельского хозяйства за рубежом, а имея собственное производство, в том числе и переработку у себя на родине. Не покупая за рубежом 80 процентов всего оборудования и технологий, внедряемых на российских предприятиях.
То есть главная целевая установка - это повышение конкурентоспособности нашего отечественного производства. Для этого необходимы три условия: совершенные, на уровне мировых образцов техника и технологии, подготовленные квалифицированные кадры, которые способны грамотно и эффективно работать на этом оборудовании, и третья составляющая - это эффективная организация труда и производства, система менеджмента.
Но инициатива по повышению конкурентоспособности должна идти сверху. Снизу мы боимся ее проявлять. При председателе правительства Фрадкове был в свое время создан совет по конкурентоспособности, который обобщал передовой отечественный и зарубежный опыт. Но ведь этот совет ни одной конкретной рекомендации по существу не принял. Только пригласил Портера, чтобы он прочитал лекцию о том, что такое конкурентоспособность, в правительстве, в минэкономразвития и высшей школе экономики.
РГ: А может ли экономическая стратегия быть разработана на уровне федерального округа, отдельного субъекта Федерации?
Волков: В Башкортостане есть закон о промышленной политике, в Перми впервые появился такой закон еще в конце 1990 годов. Региональные власти ближе к производству, и у них давно уже голова болит об этом. Слава богу, и федеральная политика изменилась в этом направлении, появились деньги, желание и возможность реализовывать промышленную политику. Очень важно, что создается и общественное мнение о необходимости таких мер.
Татаркин: Для того, чтобы серьезно говорить об ускоренных шагах в части развития промышленного комплекса региона, мы должны хотя бы концептуально определить социально-экономические приоритеты развития промышленного комплекса РФ. Тогда в рамках этого концептуального проекта регионы смогут говорить: вот федеральные мероприятия, вот межрегиональные, вот чисто региональные мероприятия, а вот муниципальные проблемы, которые мы должны к такому-то году решить. Тогда это будет политика. Сейчас - отдельные обрывки, отдельные предложения.
Да, в субъектах Федерации разработаны и действуют сегодня более 40 региональных законопроектов по промышленной политике регионов. Есть такой документ и в Свердловской области - "Концепция промышленной политики Среднего Урала". Эту концепцию разрабатывал наш институт совместно с правительством Свердловской области. Я считаю, в ней мы наиболее полно учли те законопроекты и программы, которые существуют в России, западный опыт, и попытались направить этот документ именно на реструктуризацию.
РГ: В этом документе определены конкретные шаги, направления, в которых надо двигаться, и государство будет помогать, подталкивать бизнес к движению именно в этих направлениях?
Татаркин: Мы заложили в концепцию три принципиально новых момента. Первое - реструктуризация промышленного комплекса. Мы определили, что к 2015 году область должна от отраслевой перейти к видовой структуре промышленности. Таких видов деятельности четыре. Традиционная для Среднего Урала добыча и переработка полезных ископаемых, тяжелая промышленность, третий вид - так называемые быстро обновляющиеся производства, построенные по принципиально новым технологиям, и последний вид деятельности, который предполагается активно развивать, - это так называемые производства, основанные на мягких технологиях, все, что связано с быстро меняющимися технологическими решениями, обеспечивающими принципиально новые возможности для развития других отраслей производства.
Второе принципиальное новшество этой концепции - то, что в ней были определены и долгосрочные (до 2015 года) задачи, и текущие. Сделана попытка обеспечить стратегические приоритеты за счет решения текущих проблем и существующих технологических решений, прежде всего в наукоемких производствах, попытаться использовать то, что наработано.
Третье принципиальное новшество - в концепции зафиксировано, что к 2012 году в области должно действовать пять кластерных форм организации производства. Это территориально-производственные корпорации, которые бы могли интегрировать в себе усилия власти, науки и бизнеса.
Я считаю, что этот документ - образец концептуальной оценки возможностей развития промышленного комплекса, основанного на активном внедрении принципиально новых технологических укладов в те отраслевые и видовые структуры, которые предполагается изменить на более прогрессивные.
РГ: А какие возможности для реализации промышленной политики есть на уровне муниципалитетов?
Татаркин: При главе Екатеринбурга существует комиссия по промышленной политике, она была создана, когда мы начали заниматься разработкой стратегического плана развития города Екатеринбурга. Обсуждали вообще миссию города, направление его развития и договорились, что городу необходим, прежде всего, инновационно ориентированный малый и средний бизнес, во-вторых, нужно сохранять имеющиеся производства, но любое их развитие стараться выносить за пределы города, чтобы предприятия не обостряли экологическую ситуацию, что сейчас и делается.
Второй момент, мы договорились, что с помощью этой комиссии будет обеспечиваться сбалансированная подготовка кадров для отраслей рождающихся видов деятельности. Принято также решение о возрождении профтехучилищ.
Соколов: У нас нет политики по трудовым ресурсам. Возможно, на уровне города что-то и решается, но на уровне области сейчас идет реформа начального профессионального образования, которая заключается в его ликвидации. Кроме того, сейчас срочно начали готовить образовательный стандарт. На наши возражения, что сначала должны быть разработаны профессиональные стандарты, а на их основе уже разрабатываться образовательные, ответа не было. А ведь это тоже элемент промышленной политики!
РГ: Так кто же все-таки должен проявлять инициативу по выдвижению идей и приоритетов промышленной политики?
Соколов: Я считаю, что инициатива по любому закону должна идти снизу. Но она тогда даст результат, когда будет поддержана сверху. По крайней мере, когда по рукам сверху не бьют и пальчиком не грозят, тогда она пробьется. Но если мы будем только ждать - не дождемся. Видите, начали действовать регионы, не дожидаясь федеральных решений. Верхи должны приспособиться к низам.
Татаркин: Да, движение всегда двустороннее. Но все-таки индикативные приоритеты должны даваться на уровне макроэкономическом. Для того чтобы инновационная инициатива заработала снизу, в любом случае наверху должны быть приняты кардинальные решения. Что у нас сегодня сдерживает инновационное развитие? Я долго изучал опыт других стран, чтобы понять это, и пришел к выводу: пока у нас будет низкий уровень оплаты труда, пока доля заработной платы в стоимости продукции будет составлять 25 процентов, мы никогда не сдвинем этот паровоз с места. Если бы у нас доля заработной платы была 50 и более процентов, как в развитых странах, вот тогда бы думать стал предприниматель: хочешь выжить - внедряй новую технику, новые технологии, совершенствуй организацию производства. Но ты обязан платить людям, и за это с тебя спросят, и ты вынужден искать, что бы такое внедрить, чтобы вырваться вперед. Пока правительство ограничивает размер заработной платы, любые разговоры об инновационном развитии - пустой звук.
Волков: Я бы с другой стороны на это взглянул. Мне думается, в этом вопросе не надо никаких решений на макроуровне. Уже сегодня есть дефицит рабочей силы, и он будет увеличиваться. Это объективная реальность, и она будет заставлять предпринимателя, хозяина обновлять производство, повышать производительность труда и качество.
Недавно я побывал на предприятии, на котором начинал работать после окончания института. Было время, когда производство практически стояло, но сегодня у них появились заказы, и они вынуждены применять самое современное оборудование, которое у них работает 24 часа в сутки. Все рабочие с высшим образованием, но и платят там соответственно. Только нужда заставит людей так работать: они это выстрадали. Никакой закон о минимальной зарплате не заставит.
Да, рычагов у государства немало. Но все равно надо толкать снизу. Законодательной инициативой по Конституции у нас обладают губернатор и Законодательное собрание. Но есть и просто лоббирование. Есть Союз промышленников и предпринимателей и другие неплохо работающие и способные двигать эти вопросы структуры - не выходить с законодательной инициативой, а инициировать сам вопрос. Мы, проводя какое-либо мероприятие в рамках ассоциации "Большой Урал", постоянно направляем письма и в Совет Федерации и в соответствующие комитеты Госдумы, в министерства. Это нормальная рутинная работа, но она позволяет накапливать критическую массу этих вопросов в ведомствах для того, чтобы начала двигаться подготовка документов, имеющих стратегическое значение.
Соколов: Есть инициатива хозяйствующего субъекта или объединения субъектов, а есть законодательная. У нас сегодня десятка три разных союзов, ассоциаций, объединений предприятий. Я предлагал в областном министерстве экономики и труда: давайте проведем аккредитацию этих бизнес-объединений, чтобы вы знали, с кем вести диалог. До смешного ведь доходит. У нас есть некий союз деловых женщин, в котором два члена - председатель и секретарь. Они на областном уровне представляют деловых женщин. И таких структур немало.
Татаркин: В принципе, властных полномочий и у муниципалитетов достаточно. Все-таки это хозяин на территории, размеры которой иной раз доходят до размеров не самых маленьких государств. Вопрос в другом: есть большая группа полномочий, которые Федерацией переданы регионам, но деньгами не обеспечены. Поэтому на инициативу региона в этом направлении всегда можно завести уголовное дело. Кстати, не один губернатор таким образом пострадал. То есть система отношений у нас такая: можно делать только то, что разрешат, проявлять инициативу только такую, которую поддержат. Все другое уголовно или административно наказуемо.
РГ: И все-таки, какую промышленную политику ведут региональные власти? Например, судя по публикациям в СМИ, достаточно четко прослеживается позиция тюменских властей, которые говорят о том, что развиваться, исключительно эксплуатируя недра, неправильно, необходимо перераспределять доходы и развивать на юге Тюменской области промышленность высоких технологий, сельское хозяйство и так далее. Во всех ли уральских субъектах Федерации есть такая четкая позиция властей, и насколько эффективно она реализуется?
Татаркин: Это всегда было и есть. Еще в 2002 году мы разработали проект закона, и он был одобрен Федеральным собранием, правительством и президентом, о постепенной интеграции всех трех субъектов в одну Тюменскую область. Но такие инициативы не станут массовым, всеобщим явлением и не превратятся в двигатель бурного, устойчивого социально-экономического роста. Давайте посмотрим на Свердловскую область. Положа руку на сердце, если бы не губернатор, у нас бы "оборонка" была наполовину уничтожена за 90-е годы. Только благодаря тому, что в области стали разрабатывать программы для ОПК, заниматься поддержкой этих предприятий, интеграцией, включением их в федеральные программы, большинство оборонных заводов выжило. Кто нас толкал создавать титановый кластер? Никто. Россель взял на себя смелость. Греф подписал. Паровоз пошел. Никто не мешает, но кто-то должен брать на себя ответственность за все последствия этого шага.
РГ: Получается, что основная функция региональных властей в плане промышленной политики - это лоббирование интересов местных производителей?
Волков: Это лишь одна из функций. Вот в Пермском крае приняли закон о снижении налога на прибыль в рамках своих четырех процентов. Это тоже стимулирует промышленность. И кстати, у муниципального образования есть свой набор: плата за землю, налог на собственность.
РГ: Ну а сами предприятия? Они могут как-то влиять на формирование промышленной политики?
Соколов: Приведу пример Уралвагонзавода: предприятие не просто лежало, там, по выражению губернатора, даже вороны в цехах не летали, так было холодно. Сейчас это живое предприятие, расширяющееся, которое дает работу ряду других, в том числе малому бизнесу. Директор в следующем году готов выделить 20 миллионов рублей на беспроцентные кредиты для тех малых предприятий, которые будут вовлечены в производственный процесс предприятия, а также в социальную сферу микрорайона. Это не благотворительность, эти деньги надо заработать.
РГ: Один из инструментов экономической политики - это планирование. Используют ли его региональные власти уральских областей и округов?
Волков: Можно критиковать Министерство регионального развития РФ, но в последние годы они обязали большинство субъектов Федерации разработать планы стратегического развития. Где-то планы лучше, где-то хуже, важно, что они меняют менталитет властей, позволяют по-новому взглянуть на хозяйство региона, увидеть перспективу. Кстати, трехгодичный бюджет - это тоже шаг вперед, потому что, если проект серьезный, он не может быть реализован за год, нужно планировать вперед и закладывать на это средства.
План среднесрочного развития до 2010 года, экономическая стратегия России на ближайшие 15-20 лет, вопросы промышленной политики - это все звенья одной цепи, и сегодня, на мой взгляд, они получают реальную поддержку на уровне государства. Это становится обязательным. Мне представляется, что мы сегодня стоим в низком старте перед большим рывком. Это обусловлено и политической ситуацией, и готовностью страны смотреть достаточно далеко вперед, и наличием финансовой базы для реализации этих планов. Я уверен, что все эти вопросы в ближайший год найдут отражение в решениях и правительства, и Федерального собрания.