Поделиться
В июле 2006 года в Париже открыли новый мост через Сену: 37-й по счету и первый, названный в честь женщины - Симоны де Бовуар. Французы не стали ждать полтора года, чтобы приурочить событие к 100-летию со дня рождения писательницы, которая появилась на свет в Париже 9 января 1908 года.
Все, что касается выдающейся личности, - символично.
Пешеходный мост ведет от набережной Берси к новому зданию Национальной библиотеки, носящей к тому же имя Миттерана, который читал, вероятно, книги главного женского автора ХХ века, но в личной жизни вел себя так, словно не читал и даже не слыхал о них.
Дружеское прозвище Симоны до старости было Бобёр. Так ее - по созвучию французского Beauvoir и английского Beaver - назвал в молодости приятель. "Вы - Бобёр, - сказал он. - Бобры ходят стайками, и в них живет творческий дух". Главное занятие бобров, как мы знаем из зоологии, - строительство запруд и мостов, чем и занималась всю жизнь Симона де Бовуар.
Самая интересная, центральная, часть моста через Сену - двухъярусная, двойная, в виде смыкающихся дуг, так что расхожее название моста - "Линза", или "Чечевица" (по-французски одинаково - La Lentille). Один из главных трудов Симоны де Бовуар называется "Этика двойственности".
Архитектор Дитмар Файхтингер пояснял, что хотел придать обводам моста женственные формы. Он-то читал? Порадовалась бы такой трактовке экзистенциалистская феминистка, или, лучше сказать - феминистическая экзистенциалистка?
Впрочем, это уже не ее дело, а наше - тех, кто распоряжается наследием Симоны де Бовуар, потому что живет в мире, созданном Симоной де Бовуар, даже если не читал ни одной ее строки, даже если никогда не слыхал ее имени.
Обратный отсчет влияния - дело знакомое: в политике, общественной жизни, культуре. Ведь то сознание не восстановить, нам дано пользоваться лишь своим собственным, а оно - сегодняшнее. И вот уже не вполне понять: воспринимался ли диктатором Октавиан Август, сюрреалистом - Арчимбольдо, постмодернистом - Козьма Прутков, феминисткой - княгиня Дашкова? Что вообще думали современники о почти сплошь женском монархическом правлении России XVIII века? Или в Англии - о 45 годах Елизаветы I на престоле? О 64 - Виктории? Да вроде каждый раз судили по обстоятельствам времени и места, а так, чтобы под половым углом, - похоже, нет.
Но нам-то уже никуда не деться. Открываешь "Войну и мир" - сцену смерти родами маленькой княгини, жены Андрея Болконского. "Ах, что вы со мной сделали?" - говорило ее прелестное, жалкое, мертвое лицо". Трижды на протяжении полустраницы этот немой выкрик. И нам, в отличие от тогдашних толстовских читателей, придает трогательности и трагизма ощущение подтекста: "вы со мной сделали" - это мужчины с женщиной. Подтекста, которого нет в оригинале, да и не могло быть: у Софьи Андреевны было 16 беременностей за 24 года - ни предохранения, ни тем более абортов Лев Николаевич не признавал. Так что у него "вы" - мир вообще.
В современных постановках оперы Доницетти "Лючия де Ламмермур" партию Алисы, компаньонки главной героини, часто выбрасывают за ненадобностью: чтобы подчеркнуть, что Лючия гибнет в страшном мужском мире, одна среди монструозов-шовинистов.
В ХХ веке очень популярна аристофановская "Лисистрата" - ее и ставят на сцене, и экранизируют в разных странах, вот и в России в 89-м сняли с Еленой Кореневой, Ольгой Кабо, Константином Райкиным. Блестящий сюжет о женщинах, которые отказывают мужчинам в интимной близости, пока те не прекратят воевать. Предельно актуально: и феминизм, и пацифизм вместе. Но древние-то греки со смеху падали уже от изначальной идеи: кто ж этим бабам позволит по какому бы то ни было поводу что-либо провозглашать? Или другая пьеса Аристофана "Женщины в народном собрании": одного названия достаточно - это ж как лилипуты в баскетболе.
Это наше сегодняшнее восприятие соотношения полов - Симона де Бовуар.
Началось, разумеется, не с нее. Первый феминистический документ появился в разгар Великой французской революции: "Декларация прав женщины и гражданки" Олимпии де Гуж 1791 года. Через два года авторшу казнили на гильотине: не за трактат, а по доносу, но осудили мужчины и казнили мужчины придуманным мужчиной способом.
Симона де Бовуар стала главным авторитетом благодаря таланту и тому, что оказалась в нужном месте в нужное время. В стайке экзистенциалистов, подруга Сартра (официально женаты они не были и жили очень сложно) - в послевоенной Европе, испытавшей на прочность все идеологии и разочаровавшейся в них. В 1949 году она выпустила двухтомник "Второй пол". Эту книгу - без преувеличений - можно считать самым влиятельным сочинением новейшего времени: она изменила представление о роли женщины в обществе - и значит, отношение мужчины к женщине, а что есть в жизни важнее.
Второй том открывается фразой - не часто бывает такая афористичность в зачине: "Женщиной не рождаются, женщиной становятся".
Собственно, из этого тезиса и возникло понятие "гендер" - пол не в физиологическом смысле, а в социальном. Бог с ним, с гендером: его исследование - участь ученых и общественных деятелей. Но всех без исключения касается практический вопрос по следам бовуаровской книги: может ли женщина состояться вне любви и брака? Оглянемся вокруг: ответ ясен. (Вот стала ли женщина от такого сознания счастливее - на этот вопрос ответа нет и быть не может.)
Почти шестьдесят лет прошло со времени выхода "Второго пола" - срок, достаточный для распространения идей без следа источника, без ссылки на него. Мы же не вспоминаем о законе всемирного тяготения, падая навзничь в гололед. Нам уже надо сделать усилие, чтобы оценить интеллектуальную отвагу Симоны де Бовуар, с которой она доказывала полное равенство мужчины и женщины.
Тут важно, что сильнейшим аргументом была сама Симона. "Мне хотелось верить, что я соединила в себе женское сердце и мужской ум", - записала она в дневнике лет в восемнадцать. Так оно и вышло: она навела этот мост.
Симона честно выбирала только серьезных противников. Выросшая в истово набожной семье, взбунтовалась в юности и до конца жизни оставалась атеисткой, размышляя о религии на фоне катастроф того мира, в котором не видела ни Бога, ни смысла. Она споткнулась о марксизм, но преодолела его - поскольку интересовалась не безликими "массами", а отдельными личностями. Споткнулась о Фрейда с его тезисом "Анатомия - это судьба" - и тоже преодолела, выдвинув формулу на формулу: "Женщиной не рождаются, женщиной становятся".
Она разделяла убеждение Сартра в том, что "существование предшествует сущности". По-иному: человек - это сумма поступков. Но вся жизнь Симоны де Бовуар, тысячи написанных ею страниц, заполненных отвлеченными рассуждениями, сложными двойственными утверждениями - все говорит о том, что, к счастью, дело обстоит не так. Конечно, мы - сумма поступков. Но и мыслей, чувств, намерений, желаний, сомнений, заблуждений, мечтаний - тоже. К счастью, тоже. Человек больше, чем его биография.