Что можно вылечить в сельской больнице

1 февраля с.г. "РГ" опубликовала статью "Клинический уход", в которой поднята острейшая проблема дефицита медицинских кадров. Из-за сверхперегруженности хирургов в Шадринской районной больнице Курганской области погиб пациент. Публикация вызвала огромный резонанс, поскольку в ней затронут еще один пласт причин врачебных ошибок.

Скажите "сельская больница", и, скорее всего, у вас возникнут не самые приятные ассоциации. Убогие помещения, устаревшее оборудование или отсутствие такового в принципе, перегруженные работой врачи. Сама видела, как в одном из таких заведений новорожденных мыли из дореволюционного тульского самовара, в другом - давление измеряли с помощью обручального кольца, и врач утверждала, что так надежнее. Да и чем еще, если тонометра нет?

В Родионово-Несветайский район Ростовской области мы приехали специально, чтобы проверить, какие из этих стереотипов остались верными, а что быльем поросло.

Районный центр местные называют Родионовской слободой. Где больница, знает каждый. Большой двор, аллеи, несколько двухэтажных зданий, немного сюрреалистически расписанное детское отделение - вот он оплот местной медицины. Везде чистота. И не диво - не успела войти в поликлинику, в спину грозный окрик: "Бахилы!" Поначалу показалось, что это не обычная больница, а эдакий выставочный образец. Нет, больница, и правда, классная, но проблем хватает.

Еще нет восьми утра, а у входа в поликлинику толпятся люди.

- Бок болит, - рассказывает Иван В. - Живу в станице Большекрепинская, раньше у нас была своя двухэтажная больница, теперь она стоит пустая, ветшает. Приходится ездить в Родионовку. Приехал, а заходить не хочется, потому что в регистратуру очередь такая, что скоро хвост во двор высунется.

К заветному окошку регистратуры тянется цепочка приунывших пациентов. Большинство стремятся попасть к терапевту.

- На всю больницу четыре таких специалиста, на приеме сидят двое, - поясняют в очереди. - Пока достоишься в регистратуру, потом к врачу, все само собой пройдет!

- Очереди - наша беда, - говорит главврач Ветта Тамбиева. - Мы пытались бороться с ними разными способами. Давали талоны на прием, просили местных приходить после обеда, ведь из района люди приезжают по утрам. Установили рабочий день до семи вечера. Но эту острейшую проблему не решить из-за нехватки кадров. Мы укомплектованы на 51 процент врачами и на 89 - медсестрами. Из четырех терапевтов трое - пенсионеры. Если захотят уйти на заслуженный отдых, даже не знаю, что будет.

И с педиатрами не все благополучно, - продолжает главврач. - У нас их трое, и из них только один молодой. А мне бы еще двух позарез как надо. Нужны еще и врач УЗИ, стоматолог-хирург, стоматолог-терапевт, рентгенолог. Но ехать к нам не очень хотят! Жить молодому специалисту в станице негде. Раньше у нас была целая улица ведомственного жилья, она так и называлась - Больничная. А потом случилась приватизация, бывшие коллеги оформили дома в собственность, продали и уехали в город. Вот так мы и остались без ведомственного жилья. В прошлом году местные депутаты приняли программу по улучшению обеспечения медицинских кадров, и теперь половину платы за съемные квартиры врачам компенсируют. Еще двое молодых врачей получили жилье по губернаторской программе, но этого мало. Ходят слухи, что вернется обязательное распределение после мединститута. Я бы не против, тогда не будет у нас этого провала со специалистами.

- Зато каковы больничные хоромы...

- Это привилегия центральной усадьбы района. Раньше была еще участковая больница с круглосуточным стационаром. Сейчас она преобразована во врачебную амбулаторию с дневным стационаром. И теперь за нами весь район - 23 тысячи жителей. Мы разбили территорию на четыре сектора. В каждом хуторке фельдшерский пункт. К наиболее крупным прикреплена машина "скорой помощи", которая и обслуживает свой "куст". Самый отдаленный участок в сорока километрах. Автомобильный парк - 12 "скорых" и три реанимобиля. Причем один из них - вездеход. Вот так выглядит сейчас районная медицинская инфраструктура.

- Врач на селе - белая косточка, а зарплата позволяет пребывать в этом статусе?

- Судите сами. Медсестра в среднем получает 8 тысяч рублей, а врач - 18 тысяч. У участковых зарплата складывается из президентских 10 тысяч, плюс ставка, да еще совместительство, которого не удается избежать. У акушера-гинеколога: ставка, отчисления от родовых сертификатов и за участие в обязательной диспансеризации специалисты тоже получают. Узкие специалисты, окулисты, например: ставка, за диспансеризацию, осмотр беременных, младенцев до года. Вот и набегает копеечка.

- Получается, нехватка кадров позволяет держать зарплаты на нормальном уровне?

- В чем-то вы правы. Но я подсчитывала: даже если укомплектовать больницу кадрами на 70 процентов, такие заработки удастся удержать. Тогда не будет сверхнагрузки, и качество обслуживания улучшится. А вот если на сто...Но об этом говорить не приходится.

-Что можно вылечить в сельской больнице?

- Очень многое. Раньше с удалением желчного пузыря в областную ехали, а сейчас у нас делают. Ведь у нас четыре хирурга, один из них высшей квалификации. Есть эндоскопическое и лапароскопическое оборудование, рентгенкабинет, флюорограмма, лаборатория скоро будет лучше, чем в областной. Было б кому работать! Раньше мы о таком мечтать не могли: если случайно что-то перепадет районке, уже большая радость. А в маленьких деревнях на фельдшерских пунктах еще несколько лет назад лежал на столе анальгин да клизма - вот и весь набор. Все оборудование мы получили по нацпроекту. Да, на некоторые виды лечебного вмешательства мы не замахиваемся, если особо сложный случай - даем людям направление в город.

Есть у родионовских эскулапов своя "фишка" - роддом. Облачившись в белые халаты, идем по коридорам. Ловлю себя на мысли: "Что-то не так. Необычно тихо - дети не кричат".

Несколько лет назад тогдашний главврач Евгений Поплавский посмел "замахнуться на святое" - поломал весь уклад родовспоможения и выхаживания младенцев, складывавшийся десятилетиями.

- Роддом всегда был режимным учреждением, - говорит

начмед, акушер-гинеколог с тридцатитрехлетним стажем Светлана Яковлева. - А сейчас хочешь - с мужем рожай, хочешь - с мамой или с психологом. Многие из медперсонала отнеслись к новациям со скепсисом. В родзале и так всегда беспокойно, а тут еще эти родственники будут путаться под ногами. Одна из детских сестер, больше двадцати лет проработавшая в роддоме, просто уволилась: "Не могу я видеть в родзале этих папаш, и все тут!" А оказалось, что мамочкам так рожать гораздо легче и нам спокойнее. Многие городские едут к нам. Так сказать, роды на природе. И ни один папа в обморок не упал и мебель, как где-то писали, не громил. Правда, к этому моменту они готовятся в специальных школах. А вот деревенские не терпят мужей в родзале, сельское воспитание мешает, что-ли?

У наших будущих мам сейчас больше свободы. Что хочешь, то и делай перед родами. Одна у нас пела песни на весь роддом. И мы были не против, раз уж ей так лучше. Пуповину сразу после родов мы не перерезаем, кладем малыша маме на живот, и он самостоятельно пробует добраться до груди. С этой секунды мать и дитя неразлучны. Они и в палате вместе, кушает ребенок не по часам, как это удобно медсестрам, а когда захочет, поэтому и тихо у нас. Такие детки вырастают крепкими, реже страдают нервными расстройствами.

В Родионовском районе рождаемость повысилась на 25 процентов.

- Это благодаря материнскому капиталу, - говорит Яковлева. - Люди посчитали и решили, что могут себе позволить ребенка.

Мы заходим в палату. Юная мама Юля деловито пеленает дочку Алинку. Палата одноместная, удобства, телевизор.

- Сколько же платят за пребывание в таких апартаментах?

-Ничего не платят. Все обеспечивает родовой сертификат.

На выходе из больничного двора сталкиваемся с Иваном В., который у терапевта так и не побывал.

- Не высидел я в очереди. Это же только бабульки с удовольствием в них время коротают. А я поеду в город, в хозрасчетный центр. Там меня под руки по кабинетам водят.