Поделиться
Травмоемкий век, избыток автоаварий, террористические и контртеррористические операции повышают спрос как на хирургическую квалификацию, так и на задействование высоких технологий. Часто это касается самых деликатных и душевноемких тем.
Потеря лица
Уникальные операции на сердце, нейрохирургическое мастерство, операции по пересадке внутренних органов давно стали "темой номер один" в медицинской журналистике. Но, рассказывая о высоком мастерстве выдающихся хирургов, мы почти никогда не пишем о возвращенном человеку лице. Между тем людей, потерявших лицо не в этическом, а в медицинском смысле этого слова, очень много. Кроме того, что мы живем в очень травмоемкий век, лицо может остаться изуродованным после онкологической операции на шее или челюсти, встречаются врожденные деформации. И его восстановление не может ограничиться восстановлением функций - нос дышит, глаз видит, бровь взлетает, но если при этом потерян свой собственный образ, человек переживает невероятную психологическую травму. Между тем восстановление лица - довольно распространенная и активно развивающаяся в последнее десятилетие медицинская специализация.
Операция без шрамов
Коридоры хирургического отделения Московского государственного медико-стоматологического университета иногда кажутся декорациями фантастического фильма. Открывается дверь палаты, и в буфет за чаем идет человек... с огромным носом, приращенным к руке.
- Вам повезло, такого экзотического на вид пациента у нас за целый год иногда не встретишь, - рассказывают врачи. - Это "филатовский стебель" - очень старая, почти столетняя методика для переноса тканей. Например, с живота - на веко или нос. Сейчас она редко используется, ее заменили более современные методы, например, микрососудистого лоскута.
Челюстно-лицевая хирургия - во всем мире эта специальность чаще называется черепно-челюстно-лицевая хирургия - требует довольно серьезной подготовки и в ней обычно обязательны два образования: стоматологическое и лечебного профиля. Кроме знания стоматологии, врачебных и технических возможностей нужна еще и квалификация по эстетической хирургии, которая сегодня в России переживает "бум" из-за моды среди эстрадных и теледив на пластические операции, но при этом, увы, остается несертифицированной специальностью, без правил и стандартов.
Больных очень много. У кого-то врожденные дефекты лица, передающиеся из поколения в поколение, у кого-то последствия травм - от родовых до автомобильных.
Профессор кафедры хирургической стоматологии и челюстно-лицевой хирургии, доктор медицинских наук Алексей Дробышев перелистывает на компьютере фотографии своих многочисленных пациентов, чьи лица пострадали в авариях, тяжелых операциях, и объясняет, как он восстанавливает эстетику лица. Для этого существует специальная программа виртуальной хирургии, с ее помощью можно совместить компьютерную томографию с фотографией пациента и смоделировать лицо. За такой хирургией - будущее. Врач перемещает на экране кости лица, а компьютер, исходя из этого, выдает параметры хирургического действия. В конце концов пациенту показывают, что с ним должно произойти.
Но одно дело проект лица, и совсем другое - сама хирургическая операция, которая редко воспринимается как большое благо. Однако современные высокие технологии, как правило, позволяют не делать на лице никаких разрезов. Специальными инструментами внутри рта распиливают челюсти, исправляют, нормализуют их соотношение, выравнивают зубные ряды, выявляют патологию височных и нижнечелюстных суставов, исправляют ее, вместо удаленных при онкологических операциях костей или тканей используют имплантанты. В норму обычно в таких операциях заодно приводятся и мягкие ткани, поправляются перегородки и спинка носа. Если пациент немолод и сильно заинтересован в эстетике, делается липосакция на подбородке. Когда все параметры восстанавливаются, мимические мышцы приходят в норму, лицо становится более естественным, мягким, расслабленным. Если все делать качественно и по современным методикам, это дает стабильный и долгосрочный результат.
Квота красоты
К счастью большинства, сегодня такие операции оплачиваются из государственного бюджета в рамках программы дорогостоящей высокотехнологичной помощи. Проблема, как всегда, в том, что квота на такие операции низкая. И сама операция по себестоимости - дорогая: длительный наркоз, дорогостоящие инструменты, титановые пластины-имплантанты, двухнедельное послеоперационное наблюдение в стационаре - и все это надо уложить в 32 тысячи рублей. Реально тратить приходится, конечно, больше.
- Пациент не добавляет ничего, - подчеркивает Алексей Дробышев. - Мы не имеем права на это. Стараемся "уложиться" в 32 тысячи. Но если речь идет о сложных, посттравматических операциях или случаях с врожденной патологией, приходится ставить вопрос об увеличении квоты. В кардиохирургии и нейрохирургии она, например, превышает 100 тысяч рублей. В лицевой хирургии не все операции такие дорогостоящие, но и в 32 многие не укладываются. Нужно дифференцировать оплату разных видов операций, считают специалисты. Речь ведь идет не о красотке, по капризу исправляющей кончик носа, а врожденной патологии у совсем маленьких детей или последствиях страшных травм. А омоложение онкозаболеваний и эпидемия автоаварий заставляют думать о полной реабилитации пострадавших.
Сегодня только в США такие операции в основном оплачиваются пациентами, а в Европе действуют механизмы либо страховой поддержки, либо бюджетного ассигнования. Профессор Дробышев, учившийся премудростям эстетической хирургии в клинике знаменитого доктора Арнетта в Лос-Анджелесе и не вылезающий из командировок по российским регионам (лекции, семинары, операции), надеется, что возвращение своего лица станет в России доступной медицинской процедурой.