Геологи встревожены медленным приростом нефтяных запасов Западной Сибири

Геологи встревожены медленным приростом нефтяных запасов Западной Сибири. Как следствие, с прошлого года наблюдается падение темпов добычи.

Это результат недальновидной отраслевой политики, считает Аркадий Курчиков, доктор геолого­минералогических наук, заслуженный геолог России, возглавляющий два научных учреждения - ЗападноСибирский филиал Института нефтегазовой геологии Сибирского отделения РАН и ЗападноСибирский институт проблем геологии нефти и газа. Он был гостем "делового завтрака" в ЗападноСибирском представительстве "Российской газеты".

Российская газета: Авторитетные специалисты, губернаторы, региональные законодатели постоянно напоминают о том, что поиск новых месторождений нефти в Западной Сибири идет из рук вон плохо. Аркадий Романович, может, вы приведете обнадеживающие факты?

Аркадий Курчиков: Увы. Прирост запасов шесть лет подряд значительно отстает от объема добычи. Подошли к критической черте - извлечение нефти пошло на убыль. О последствиях мои коллеги предупреждали давно.

В долгосрочной энергетической программе России прямо сказано: в обозримом будущем главной нефтедобывающей провинцией страны останется Западная Сибирь. Прежде чем развернемся в Восточной, пройдет немало времени. Назывались цифры по финансированию геологоразведочных работ в нашем регионе. Задана планка, ниже которой опускаться опасно. Что по факту? С каждым годом сокращаются целевые средства, направляемые из федеральной казны. Судя по всему, в 2009м вообще ничего не поступит. Нефтяные компании также уменьшают объем поисковых работ. Теперь они мало заинтересованы в воспроизводстве запасов.

"В разведку" пошел частный капитал. Преимущественно тот, который доселе был далек от поиска и добычи нефти. Неудивительно, что для изучения участки выбираются, мягко выражаясь, не совсем грамотно. К тому же серьезные вложения фирмы, как правило, не позволяют себе - боятся рисковать в силу жесткости лицензионных условий.

Зависимость уровня запасов от объема геологоразведочных работ четко просматривается с начала девяностых годов прошлого века. В кризисном 1992м, когда финансирование сошло на нет, не было и прироста запасов. К началу третьего тысячелетия показатели уже радовали. Однако с отменой платежей на воспроизводство минеральносырьевой базы кривая пошла резко вниз.

РГ: Между тем директор нефтяного департамента Югры Вениамин Панов утверждает: тщательно изучено лишь 20 процентов территории округа. Белых пятен еще предостаточно.

Курчиков: Вениамин Федорович не лукавит. Его слова подтвердят все, кто не понаслышке знаком с ресурсной базой округа. Хотя в перспективе открытие крупных месторождений уже под большим вопросом, средних и малых на наш век хватит.

Да и "прочесанные" геологами территории - Сургутский, Нижневартовский районы - не исключено, способны еще удивить. Ведь глубокие скважины здесь почти не бурили. Ряд ученых считает, что юрские отложения таят в себе немало нефти.

РГ: Зато с каждым годом увеличиваются государственные вложения в исследование Восточной Сибири. Выходит, остается надеяться на нее?

Курчиков: Верно, федеральный бюджет направляет на изучение этой территории в разы больше средств, нежели несколько лет назад. Однако сомнительно, что задуманное удастся осуществить в сжатые сроки. Известный тюменский ученый Иван Нестеров сделал любопытный расчет. Чтобы строящийся в направлении Китая трубопровод заполнить сполна нефтью восточных месторождений, надо прирастить их запасы на три миллиарда тонн. Для бурения необходимого количества разведочных скважин понадобится около тысячи станков. Где их взять? Завод Уралмаш в Свердловской области выпускает в год несколько буровых установок. За границей их тоже не ахти сколько изготавливают. Так или иначе, первоначально трубу придется в основном заполнять западно­сибирской нефтью.

РГ: Может, голоса авторитетных геологов не слышны? Или у них нет консолидированной позиции?

Курчиков: Есть такая позиция, и заявляем мы о ней со всех трибун. Не знаю, как можно, например, не прислушаться к голосу академика Алексея Конторовича - самого известного в среде геологовнефтяников специалиста. Каждый год в столице под патронажем Академии наук и профильных министерств проходит конференция "Нефть и газ". Самый представительный форум, на нем говорится обо всем без утайки.  Принимаются хорошие резолюции. Правда, мне неизвестно, какого характера информация и в чьей интерпретации доходит до первых руководителей страны.

РГ: Как вы думаете, не пора ли государству сконцентрировать в своих руках разрозненные геологические базы данных?

Курчиков: Думаю, наступит время, когда всю хранимую от "посторонних" глаз информацию откроют, как в Канаде, где она размещена на специальном сайте. В России за скромную справочку требуют порядка десяти тысяч рублей, причем ее предоставят только с ведома недропользователя.

Сейчас до 90 процентов всего объема геологических данных по региону сосредоточено в двух научноаналитических центрах в  ХантыМансийске и Тюмени. Естественно, они конкурируют друг с другом. На контакты идут крайне осторожно, даже когда выполняют совместный заказ министерства. Кстати, наш институт в силу своей специфики владеет всей информацией по гидрогеологии региона.

РГ: Специализированные геологические организации привлекают к решению вопросов, связанных с низкой нефтеотдачей пластов. Насколько известно, и ваш институт тоже?

Курчиков: Я участвую в работе недавно созданной при Минэнерго межведомственной комиссии по методам увеличения нефтеотдачи. Во всем мире эти методы стараются использовать по максимуму. В США 50процентный коэффициент нефтеизвлечения считается нормой. У нас он составляет в среднем около 30 процентов.

Почему нефтяникам без рекомендаций геологов не обойтись? Каждая залежь неоднородна по своей структуре. Даже сравнительно "простая" после определенного этапа разработки становится сложнопостроенной. Детально описать состояние месторождения на поздних стадиях добычи способны только геологи. Нужен документ, четко ориентирующий отечественные компании на скорейшее внедрение лучших технологий.

Но вот что смущает. Когда для поиска оптимальных путей решения проблемы собираются профессионалы­разведчики, промысловики, они быстро находят общий язык. В комиссию же включили массу чиновников, депутатов. Боюсь, что при таком составе работа затянется.

РГ: Гидрогеологи крайне встревожены принятием новой классификации запасов подземных вод. Почему?

Курчиков: Полтора года при госкомиссии по запасам и федеральном агентстве по недропользованию действовала межведомственная рабочая группа по модернизации положения о классификации запасов подземных вод. 30 июля прошлого года подписан протокол о завершении работ. Уже 2 августа вышло постановление правительства об утверждении новой классификации. Поразительно, но она не имеет никакого отношения к рекомендованной комиссией.

С трудом выяснили имена авторов внезапно всплывшего документа. Оказалось, группа теоретиков предложила (или подложила в нужный момент) свой вариант, его почемуто тут же взяли за основу. Дело не в ревности. На мой взгляд, это пример вопиющего недомыслия. Смотрите, что произошло.

На первой стадии освоения открытого месторождения либо новых площадей старого нефтяники используют для поддержания пластового давления подземные воды. Гидрогеологическое исследование участка недр занимает немало времени. Прежде на начальном этапе мы оценивали запасы по степени изученности по категории С1. Она подразумевала опытнопромышленную эксплуатацию. Согласно принятой сейчас классификации, эта категория не позволяет такую эксплуатацию. Чтобы перевести подземные воды в разряд промышленных запасов, понадобится еще несколько лет.

Как поступать  добывающей компании? Бездействовать - себе в ущерб. Пренебречь законом - нарваться на санкции. Остается закачивать в пласты пресную поверхностную воду. Ладно, если источник недалеко. Но и его близость - не в утешение, поскольку пресная вода ухудшает качество нефти, способствует увеличению содержания солей, серы, загрязнению бактериями. Нефтеотдача снижается на два - три процента.

В правительственные органы поступило много обращений с просьбой приостановить действие классификации. Но система хождения бумаг по кабинетам сложна, для принятия решения потребуется, вероятно, целый год. К тому же сейчас многим чиновникам не до нужд нефтянки. Остается уповать на чье­то волевое решение.

РГ: Ваше отношение к недавно созданному консорциуму геологических предприятий "Тюменьгеология"?

Курчиков: Положительное.  Как я понимаю, его организаторы формируют структуру, которая должна функционировать по типу легендарной "Главтюменьгеологии". Конечно, воспроизвести ее полностью нереально. Так, частные геофизические организации экономически не заинтересованы во вхождение в консорциум. Но в его силах определять стратегию бурения скважин на нераспределенном фонде недр за счет федеральных средств. Тут централизация усилий должна привести к значимым результатам.

РГ: Насколько оправданны вложения в поиск небольших месторождений на юге нефтяной провинции, в Курганской области в частности?

Курчиков: Глупо пренебрегать малой нефтью, особенно при нынешних ценах на нее. В Омской и Новосибирской областях ежегодно добывают по нескольку десятков тысяч тонн. Местные власти  и этому рады. Когдато залежи Уватского района, сегодня пополняющие тюменский бюджет на миллиарды рублей, на фоне гигантских месторождений вроде Самотлора считались бесперспективными. Сейчас здесь уровень добычи планируется довести до 10-15 миллионов тонн. Капитальные вложения в разведку многократно оправдываются.

В Курганской области мы искали нефть с помощью легких методов разведки - космодешифрирования, биохимических съемок. По органике выявилась картина, характерная для нефтеносных районов. Два года назад заложен сейсмопрофиль, намечено бурение скважин. До активных работ пока не дошло, хотя к Зауралью проявили интерес несколько компаний с иностранным капиталом.

РГ: Как реализуется проект по захоронению бурового шлама в глубоких горизонтах?

Курчиков: По результатам наших исследований компания "Газпромнефть­Хантос" вот­вот получит лицензию на производство работ. В апреле начнется бурение экспериментальной скважины на Приобском месторождении. Надеюсь, мы поможем нефтяникам справиться с одной из самых сложных экологических проблем.