Церемония вручения "Золотой маски" - событие в своем роде эзотерическое. Она не просто сообщает об актуальном "раскладе" сил. Она еще сигнализирует о чем-то таком, что тайно притаилось как внутренняя, еще не проявленная сущность явления.
Нынешняя церемония в Музыкальном театре им. Станислав ского и Немировича-Данченко окончательно обнародовала усталость "Маски" как фестивального механизма. Отменить сакральный момент вскрытия конвертов с именами "получантов" дрожащими руками "вручантов" и заменить его экраном с изображением конверта, из которого отчужденно-холодно выплывали имена лауреатов, - это ведь знаковый жест! И он был сделан, окончательно отказав жюри в его магических функциях, невольно обнаружив масс-медиальный секрет Полишинеля: политический, дипломатический расклад в выборе лауреатов давно всем очевиден.
Драма
Дмитрию Бертману, постановщику церемонии, пришлось иметь дело с небывалым (37!) числом номинаций. Должно быть, поэтому сначала сгрудили всех женщин - из драмы, балета, кукол, оперы и оперетты, потом всех дирижеров, хореографов, композиторов (впервые введенная номинация), художников по свету и по костюму (номинация, почему-то введенная только для музыкального театра), а уж потом всех мужчин, режиссеров и все лучшие спектакли сразу.
Итак, в драме лучшей актрисой объявили Ирину Пегову в спектакле "Рассказ о счастливой Москве" Миндаугаса Карбаускиса, вызвав досаду многих поклонников яростной и изысканной работы Полины Агуреевой в спектакле "Июль" и напрочь проигнорировав блистательно-сдержанную, виртуозную и мощную работу Татьяны Шестаковой в додинской "Жизни и судьбе". Настаивая на критическом отношении к этим двум работам, жюри отдало один из двух своих спецпризов женскому ансамблю спектакля "Самое важное" в "Мастерской Петра Фоменко", а второй - Валерию Фокину за возрождение Александринки (именно она была главным хедлайнером нынешнего фестиваля, и спекатакль "Иваны" Андрея Могучего получил приз критики).
Лучшим спектаклем большой формы назвали додинскую "Жизнь и судьбу", но, судя по всему, с большим скрипом. Обсуждать этот "скрип" не возьмемся. Скажем только с прискорбием, что лучшим спектаклем малой формы была признана энергичная, но эстетически замусоренная "Гроза" Льва Эренбурга в Магнитогорском театре драмы. И это - при фаворите прошлого сезона спектакле Каменьковича "Самое важное", при "Иванах" Могучего, "Игроках" Левинского, при "Человеке-подушке" и "Сиротливом Западе", при "Последних" и "Рассказе о счастливой Москве", каждый из которых во много раз осмысленнее "Грозы". Впрочем, Миндаугас Карбаускис был назван лучшим режиссером прошлого театрального сезона.
Кажется, единственным безусловным решением было присуждение "маски" в конкурсе "Эксперимент" спектаклю Дмитрия Крымова "Демон. Вид сверху". Получая ее, он поблагодарил Анатолия Васильева, предложившего ему когда-то лабораторию в своем театре "Школа драматического искусства".
Опера
Оперная афиша "Золотой маски" отличается растущим с каждым годом количеством номинированных постановок - в нынешней было представлено 11 спектаклей из Москвы, Петербурга, Новосибирска, Саратова и Казани. Конечно, количественный показатель не критерий, но "масочный шорт" отражает явный прогресс театров, осваивающих сегодня не только привычный репертуар, но и сложнейшее наследие ХХ века - от Шостаковича до европейских шедевров, не появлявшихся на российской сцене несколько десятков лет: "Енуфа" Леоша Яначека, "Электра" Рихарда Штрауса (Мариинский театр), "Пеллеас и Мелизанда" Дебюсси (Музыкальный театр имени Станиславского и Немировича-Данченко). Наконец, главное достижение - премьеры новейших оперных партитур, созданных по заказу театров: "Маргарита" Владимира Кобекина (Саратовский театр оперы и балета, дирижер Юрий Кочнев), "Любовь поэта" Резеды Ахияровой (Казанский театр оперы и балета, дирижер Виктор Соболев), повлекшие создание новой номинации - "Работа композитора". Первая "маска" в этом разряде досталась екатеринбуржцу Владимиру Кобекину, установившему в прошлом сезоне личный рекорд - три заказные оперные партитуры, поставленные в разных театрах. Очень гармоничный и яркий казанский спектакль "Любовь поэта", так и не доехавший до Москвы, получил маску за мужскую роль (поэт Тукай - солист Мариинского театра Ахмед Агади). Певцы Мариинского лидировали на нынешней "Маске" - приз за женскую роль достался Ларисе Гоголевской (партия Электры), и, надо заметить, что, несмотря на пятерку сильных конкуренток в этой номинации, Гоголевская конкурировала только с самой собой в партии Дьячихи ("Енуфа") - именно потому, что эта феноменальная певица, наделенная даром просветлять трагедию, раскрывать через громаду эмоций тончайшие переживания, превращает каждую свою партию в событие.
В разряде лидеров изначально числились два оперных спектакля, номинированные по полной шкале: новейший "Евгений Онегин" Большого театра и изысканный, элитарный "Пеллеас" Музыкального театра имени Станиславского и Немировича-Данченко. Решение дилеммы было дипломатичным и скуповатым на призы: лучшая режиссура - Дмитрий Черняков ("Онегин"), "лучший спектакль" - "Пеллеас". Призы "Онегину" за костюмы (Мария Данилова) и свет (Глеб Фильштинский). "Пеллеас" же признан лучшей музыкальной работой (дирижер Марк Минковски). Негусто для самых "именитых" проектов прошлого сезона, но многие спектакли-номинанты вообще "всухую" выступили на фестивале - традиционалистский "Борис Годунов" Александра Сокурова (Большой театр - 6 номинаций), "Евгений Онегин" (Музыкальный театр имени Станиславского и Немировича-Данченко) со сценографией Давида Боровского, фарсовый "Любовный напиток" Юрия Александрова "Новая опера" и дискуссионные работы Новосибирского театра (исключая утешительную спецпремию жюри Теодору Курентзису). И здесь возникает вечный для "Маски" вопрос: стоит ли показывать на фестивале объективный уровень сезона или фильтровать высшие достижения? Если не зацикливаться на количестве "масок", никак не отражающих живой и неровный процесс, происходящий в оперном театре, то итог прошлого сезона в том, что в России теперь поют, как во всем мире: и Дебюсси, и Рихарда Штрауса, и аутентичного Моцарта, и современные партитуры.
Балет и современный танец
Балетный раздел на нынешней "Маске" был переполнен как никогда: 10 спектаклей. Можно подумать, вернулись лучшие времена отечественной хореографии и появились наконец спектакли - мировые премьеры и харизматичные хореографы - властители дум. Ничего подобного. В балете по-прежнему доминируют две тенденции: реконструкция прошлого (восстановление отечественных достижений) и адаптация западного (перенос постановок зарубежных хореографов). Никакие заимствования жюри не впечатлили: американская поделка "Шепот в темноте" из Новосибирска, эксклюзив от модного Кристофера Уилдона в Большом и даже отличный пермский проект "Хореография Джерома Роббинса" пролетели, как и ноймайеровская "Чайка" в "Стасике". По линии реставраций, казалось бы, все шансы были у роскошного балетного блокбастера "Корсар" из Большого, но жюри почему-то решило иначе, отдав пальму первенства очаровательному мариинскому пустячку
"Пробуждение Флоры". Восстановивший одноактовку Петипа с помощью Гарвардского архива Сергей Вихарев получил "маску" лучшего хореографа, и это в принципе казус. Во всем мире то, что сделал питерский исследователь, называется работой балетмейстера, то есть того, кто балет ставит, разучивает, но не сочиняет.
С другой стороны, как поступать, если качественная авторская хореография - мечта почти недостижимая, и, скажем, Борис Эйфман, почти ежегодно выставляющий свою новую продукцию, ни на критиков, ни на жюри впечатления не производит. Впрочем, не признать того, что его труппа - одна из лучших в стране, невозможно. Подтверждение тому - Юрий Смекалов, получивший "маску" за роль Тригорина в "Чайке" Эйфмана. Восходящая звезда Большого Наталья Осипова признана лучшей танцовщицей, но формулировка "за лучшую женскую роль" звучит забавно. Она - одна из тринадцати солистов, рискнувших освоить танцевальный марафон Твайлы Тарп в спектакле "В комнате наверху" и имеющих примерно равные партии. Правда, глаз упорно выделяет в этом ансамбле именно Осипову, а это свойство настоящего таланта.
В этом году полноценный конкурс сложился в разделе современного танца в отличие от прошлого, когда премия вообще осталась неприсужденной. Пять спектаклей нарисовали вполне приличную картину отечественного contemporary dance. Серьезная проблема только возникает со спектаклями-хамелеонами, меняющими свои контуры порой до неузнаваемости: видимо, пора закреплять в Положении, что работы на фестивале должны быть в том виде, в каком их отобрали эксперты. Так, после показа в Москве из борьбы выбыла беспомощная клоунада "Безнадежные игры" русско-немецкого "До Театра". Да и питерские "Песни Комитаса" подрастеряли свою цельность. Среди оставшихся претендентов предсказать лидера не составляло труда: ни миниатюрный образчик современной хореографии нидерландского производства в трактовке пермского "Балета Евгения Панфилова", ни этюдно-витальная "Кармен" Аллы Сигаловой и ее студентов на главный приз не тянули. Жюри сделало свой выбор в пользу Татьяны Багановой, которая, имея уже две "маски", наконец дождалась заветной - "за лучший спектакль": "После вовлеченности" в исполнении екатеринбургских "Провинциальных танцев".