Поделиться
Ошибался ли я год назад, в день смерти Ельцина, когда поспорил с одним политологом? Он убежденно говорил, что уже через месяц после смерти первого президента России о нем практически забудут и говорить перестанут. Я возражал: говорить-то будут, но - что?
Правы, к сожалению, оказались оба.
Фамилия Ельцина за это время на публике звучала нечасто. Правда, "на публике" - значит, из уст власти, ориентирующейся на собственные интересы самосохранения, да на телевидении, полностью подчиненном политической целесообразности. Если эти два "источника информации" молчат, то ведь действительно создается впечатление, что нет ни события, ни человека.
Здесь я, безусловно, проиграл своему оппоненту. В эту самую конъюнктуру имя Ельцина никак не вписывается. Нам словно говорили (молчали): все должное воздано. Ельцина пышно похоронили, сказали над гробом все обязательные слова, но эпоха его кончилась. И дальше о нем - или хорошо, или ничего.
Предпочли "ничего" - согласно отечественной традиции, по которой правителям, добровольно или принудительно ушедшим от дел еще при жизни, уготовано почти забвение.
Россия вообще причудливо обходится со своими реформаторами либерального толка. Александра II и Столыпина убили, всю мало-мальскую оппозицию Сталину расстреляли, Хрущева отправили в подмосковную ссылку, Горбачева готовы придать анафеме, списав на него все возможные и невозможные грехи и неурядицы, вплоть до "сознательного развала Союза", а Гайдаром с Чубайсом уже детей пугают...
При этом, удивительное де ло, все антилиберальные реформы, утверждавшие абсолютизм, тоталитаризм, авторитарность, почему-то завершались успехом, а их авторов до сих пор почитают, вписывая чуть ли не золотыми буквами в учебники истории.
Мне, конечно, возразят. А как же улица и университет в Екатеринбурге, которым присваивают имя Ельцина? А библиотека (да еще электронная!) имени Ельцина? А памятник Ельцину, который готов соорудить сам Церетели? Мало?
Нет, не мало. Но речь не об этом - не о поклонении первому президенту России, не о его безудержном восхвалении, на которое мы так падки по отношению к правителям, и не о его сакрализации.
Речь о самом простом - о трезвом, без гнева и пристрастия, взгляде на эпоху Ельцина, полную противоречий, ошибок и прорывов, вполне естественных, если не обязательных для общественной трансформации такого масштаба и таких последствий. На эпоху, взрастившую, помимо всего прочего, сегодняшнюю властную элиту, которая отчаянно не хочет помнить своего родства. Настолько не хочет, что один из региональных начальников позволил себе вслух оценить то время как "потерянное для страны". А потерянное ли для его, начальника, политической карьеры?
Впрочем, общественное мнение оказалось столь же подверженным конъюнктурным перепадам. Разве не за него, за Ельцина, безусловного популиста (а кто из политиков не популист?), отменявшего льготы и привилегии, лично проверявшего работу городского транспорта, открыто - в лицо! - критиковавшего политическое руководство страны, люди готовы были идти и на митинг, и под танки путчистов?
И что теперь? Реформы оказались слишком болезненными? Наверное. Так ведь и альтернатива была до крайности примитивной: либо тяжелая хирургия, либо смерть. В прежнем своем состоянии, по которому почему-то испытывают ностальгию многие наши соотечественники, страна просто не выжила бы. И, кстати, не дожила бы до сегодняшнего пусть и относительного, но все же благополучия.
Ельцин развалил СССР? Но ведь достаточно вспомнить хотя бы хронологию. В Беловежской Пуще фактически работала ликвидационная комиссия: к тому времени все бывшие советские республики уже провозгласили свою независимость, "Союз нерушимый" существовал де-юре, но не де-факто.
Здесь уже возникает моя правота в том споре годичной давности.
О Ельцине все-таки от случая к случаю говорили. Только вот "случаи" все больше соответствовали политическим запросам момента. Само появление выражения "лихие 90-е" удивительным образом совпало с потребностью сравнить, сопоставить прошлое десятилетие с нынешним, когда Россия и международный авторитет обрела, и пенсии повышает, и вообще "с колен встала".
Это еще одна наша традиция: провозглашать преемственность, но одновременно списывать на прошлое все проблемы, а все достижения, реальные и виртуальные, относить на день сегодняшний, на мудрость и выверенность каждого шага властей.
...Год назад, в ночь с 24 на 25 апреля, я пошел к храму Христа Спасителя, чтобы попрощаться с Ельциным. Рассчитывал, что все машины с мигалками проехали здесь днем и в это время пройду достаточно быстро. Обнаружил огромную, огибающую храм очередь. Очередь удивительную: осмысленные, одухотворенные лица, тихая, достойная, корректная скорбь. Увидел в ней знакомого. "Стою уже почти три часа", - сообщил он мне. И добавил: "Если бы все эти замечательные люди ходили не только на похороны, но и на выборы...".