Поделиться
Уже первые дни работы новой музейной экспозиции "Антология вещдока" показали: в обществе сохраняется интерес к эпохе сталинских репрессий.
В последнее время исследователи и историки вновь заговорили о некоторой закрытости архивов, о том, что усложнился доступ к документам эпохи репрессий. Сейчас в краевом архиве в свободном доступе только дела с 1919 до 1932 года. Тем важнее и значимее оказалась новая экспозиция "Антология вещдока", открывшаяся в мемориальной комнате жертв политических репрессий управления архива края.
- Часть вещдоков служила прямым основанием для ареста, подтверждающим факт совершения политического преступления, - говорит главный археограф отдела информации и публикации документов управления архивного дела края Андрей Колесников. - В 1940 году преподаватель Каменского педагогического училища Корепов в азарте спора разорвал в ленинской комнате фотопортреты членов Политбюро ЦК ВКП (б) Ворошилова, Микояна, Молотова и самого Сталина. "Добрые" соседи и коллеги не поленились собрать клочки этих "ликов", отнести куда следует, и в результате все это стало вещдоками. Каменский педагог еще легко отделался - получил "всего" пять лет лишения свободы.
- Некоторые вещественные доказательства позволяли следователям определить характер мировоззрения подозреваемого в политическом преступлении, прощупать его социальные симпатии, предрасположенность к сопротивлению режиму, - уверен Колесников. - Создавался необходимый фон, на котором предъявление главных "доказательств" могло выглядеть вполне логичным.
В августе 1937 года при обыске у бухгалтера Абрамова из села Усть-Чарышская Пристань были обнаружены пять почтовых карточек с изображением русских казаков на маневрах. Абрамов - один из тех, кто после окончания Гражданской войны и эмиграции в 1920-х годах решил вернуться в советскую Россию.
- Разумеется, это не могло являться доказательством службы Абрамова у Деникина и Врангеля, тем более - участия его в антисоветской организации, - уверен Колесников. - Однако внутренний настрой человека для следователя НКВД был совершенно ясен.
В данном деле интересна характеристика, которую написали будто под чью-то диктовку руководители сельсовета, в котором работал бухгалтер Абрамов. В этом написанном ровным, аккуратным почерком пасквиле бухгалтер стал "активным карателем врангелевских войск". По решению "тройки" расстрелян.
Большой срок, а то и "вышку", можно было получить и за принадлежность к любому вероисповеданию - среди угодивших под "красное колесо" католики, староверы, баптисты.
- Во время большого террора 1937-1938 годов священнослужители в крае были репрессированы почти поголовно, вплоть до церковных сторожей,- рассказывает Колесников.
Церковная грамота, в которой говорится о посвящении дьякона Саблинского в священники, стала той каплей, которая привела его к высшей мере наказания. А католическая книга на польском языке "Голос Всевышнего", которую подобрал где-то алтайский крестьянин, тоже приравнивалась к антисоветской агитации и стоила ему 10 лет лишения свободы. В другом случае вещественным доказательством неблагонадежности жителя сельской местности стало историческое повествование "Царствование Михаила Федоровича".
Когда читаешь написанные с чудовищными ошибками протоколы допросов, описания изъятых предметов, складывается впечатление, что многие сотрудники ВЧК-НКВД не обладали даже минимальной культурой, а то и элементарной грамотностью.
Ту же "фоновую" роль играли приобщенные к делам журнальные и газетные вырезки с изображением святых, русских царственных особ и генералов, царские денежные знаки (пусть даже времен Екатерины Великой). Еще лучше оттенялся в глазах следователя "контрреволюционер", если в руки попадали официальные грамоты о награждении царскими орденами. Так было с жителем Панкрушихинского района Леготиным, у которого изъяли Георгиевский крест, которым он был награжден еще до революции, в 1916 году, когда служил рядовым телеграфной роты. В 1937-м это уже тянуло на расстрельную статью.
А для бывшего красного бойца Степанова из села Староалейского Змеиногорского района в 1933 году роковой стала памятная книжка бойца 74-го Крымского стрелкового полка, где среди "Лозунгов для красных воинов" была цитата из Троцкого: "Молодыми зубами грызите гранит науки".
На выставке демонстрируются фашистские листовки периода Второй мировой войны, которые разбрасывались с самолетов на передовой. Листовка служила пропуском для тех, кто решил перейти на сторону противника. На одной из них - портреты попавших в плен сына Сталина Якова Джугашвили и сына Молотова. Достаточно было просто поднять такую листовку, чтобы попасть в штрафбат, а если кому-то ее прочел - получи трибунал и расстрел.
Среди репрессированных - представители всех национальностей, живущих в крае. Необычна судьба спецпереселенки Амалии Цехмейстер из села Контошино Косихинского района. При обыске у нее было обнаружена подлинная грамота о приеме ее в немецкое гражданство в 1944 году, подписанная… рейхсфюрером СС Генрихом Гиммлером. Медсестра-акушерка, она жила на юге России и после оккупации оказалась в немецкой системе Красного Креста (СССР был одной из немногих стран, не входивших в эту систему). После окончания войны Цехмейстер была выслана в Сибирь, на Алтай. Среди вещдоков, которые были у нее обнаружены, - выкройки платьев и юбок, сделанные по женской легкомысленности из фашистских газет. За желание выглядеть красиво получила 10 лет лишения свободы.
Литовец из Бийска Адам Бракас был осужден за то, что у него обнаружили книгу на литовском языке "Как они нас расстреляли", изданную на оккупированной территории - в Каунасе, в 1943 году. А найденный у другой жительницы края учебник китайского языка связали с возможной шпионской деятельностью хозяйки. В 1949 году попал под репрессии вернувшийся после войны из эмиграции видный деятель скаутского движения Дмитрий Марков. Скаутские нагрудные знаки с известным "пионерским" девизом "Будь готов!" и обвинение в антисоветской агитации потянули на реальный срок - 25 лет лишения свободы.
Александр Дитц, президент Международного и председатель Всероссийского фондов реабилитации и помощи жертвам сталинизма и трудармейцам:
- Камень на месте будущего памятника жертвам политических репрессий мы установили на площади Свободы еще в 1996 году. С тех пор вандалы его трижды разбивали, крали, обливали черной краской. Есть постановление городской администрации о том, чтобы установить памятник, создан оргкомитет, но все так и осталось на бумаге. Я многократно обращался за помощью и в краевую, и в городскую администрации, но там считают, что памятник должен быть установлен на средства самих репрессированных, то есть тех 70-80-летних стариков, которые сегодня еще остались живы. Что касается спонсоров из числа богатых людей, то они, наверное, еще не созрели для такого значимого общественного поступка. В общей сложности, со всеми членами семьи, на Алтае под репрессии попали несколько сотен тысяч человек. Но в крае на данный момент нет ни одного монумента, куда бы они могли принести цветы, помянуть репрессированных родственников. Я считаю, что сегодня нужно только одно - добрая воля руководителей края и города.
Справка "РГ"
По данным отдела спецдокументации управления архивного дела края, 70 процентов репрессированных составляли русские, из представителей иных национальностей преобладают украинцы, немцы и поляки. Хотя были в числе "врагов народа" жившие в крае евреи, греки, итальянцы, французы, иранцы и даже ассирийцы. Большинство репрессированных - жители городов в самом трудоспособном возрасте - 18-50 лет. Более половины репрессированных женщин были осуждены как члены семей изменников Родины. К высшей мере наказания с 1919 по 1965 год было приговорено почти 16 тысяч жителей края.