Поделиться
Жизнь юристов была бы скучной и нудной, если бы государственные органы не брали на себя труд периодически развлекать юридическое сообщество какими-либо нововведениями. То депутаты непонятный, но шибко необходимый стране закон надумают принять, то судебная практика решит сама себя подкорректировать.
Очередной темой для обсуждения стало намерение Высшего арбитражного суда РФ принять постановление пленума о защите прав и законных интересов предпринимателей (граждан и юридических лиц) в случае причинения им вреда органами власти. И если сотрудники ВАС РФ, готовившие проект постановления пленума, ставили перед собою цель заинтриговать юристов страны новизной формулировок, то цель можно считать достигнутой. Единственный нюанс - не во всех случаях объявившаяся новизна влечет возможность понимания мысли, спрятанной в тексте. Ну так ведь никто и не обещал, что будет легко...
Пункт 9 проекта констатирует наличие у участников экономического оборота права на обращение в суд "в случаях причинения им беспокойства за развитие бизнеса". Фраза с некоторым налетом одесского акцента звучит слегка загадочно, зато красиво.
Для судебного акта, впрочем, более предпочтительна понятность текста, нежели красота формулировок, с трудом поддающихся расшифровке. Но если выбирать между просто непонятными формулировками и непонятными красивыми, то лучше остановиться на второй группе.
Хотя и первая группа формулировок проектом также не забыта: пункт 4 проекта гласит о неправомерных действиях или бездействии, "нарушающих нормы международного права в силу части 4 статьи 15 Конституции РФ". Буквальное прочтение этой бесхитростной фразы приводит к мысли, что именно часть 4 статьи 15 Конституции РФ позволяет нарушать нормы международного права.
Однако проект постановления интересен не только панибратским отношением к русскому языку. Творчества хватает и в обращении с нормами права.
Согласно одному из тезисов пункта 6 предприниматели могут требовать возмещения убытков - в соответствии со статьей 306 Гражданского кодекса РФ - в случае прекращения (ограничения) права собственности в результате принятия закона или иного акта, основанного на законе. Казалось бы, проявлена глобальная забота об интересах предпринимателей, и что тут может не понравиться? Но дело в том, что статья 306 ГК РФ предусматривает прекращение права собственности только в случае принятия закона. Ни о каких подзаконных актах, прекращающих право собственности, будь эти акты хоть трижды основаны на законе, речи не идет в принципе! И данное понимание ситуации не является собственной позицией ГК РФ, а основано на Конституции РФ, часть 1 статьи 35 которой недвусмысленно указывает, что право частной собственности охраняется законом. Следовательно, прекращение или ограничение такого права по основаниям, предусмотренным действующим законодательством, может быть осуществлено только законом, но никак не "иным актом". Конституция РФ в данном случае не предусматривает делегирования законом полномочий. И сколь бы благим ни было желание ВАС РФ позаботиться о предпринимателях, сильно настораживает обнаружившаяся готовность суда признать появление "иного акта, основанного на законе", достаточным условием для прекращения права собственности.
Оригинально выглядит идея, содержащаяся в пункте 8: распространить на юридических лиц возможность требовать компенсацию морального вреда, предусмотренную лишь для граждан. В качестве основания для наделения юридических лиц правом, рассчитанным на граждан, называется аналогия закона. Но для любой аналогии должны же существовать какие-то разумные пределы. Иначе можно запросто прийти к мысли, что если часть 1 статьи 20 Конституции РФ говорит о праве каждого на жизнь, то ликвидация юридического лица противоречит Конституции, поскольку для юридического лица ликвидация - то же, что смерть для гражданина. Такая вот аналогия...
Многие формулировки проекта лишь повторяют нормы законодательства. Смысл включения таких положений в текст постановления суда вполне прозаический - облегчить заинтересованным лицам поиск норм, применимых в конкретном споре. Постановление в этой части должно стать своеобразным "дайджестом" для тех, кому лень читать законы. Но имеются и довольно радикальные варианты толкования ГК РФ.
Так, пункт 12 проекта предлагает судьям на выбор три подхода к признанию ответственности за причиненный вред. Ответственность субъекта власти за причиненный предпринимателям вред будет наступать либо при наличии вины, либо вне зависимости от вины субъекта власти. Надо полагать, решение этого вопроса заставит изрядно понервничать органы власти. Но в том же пункте имеется третий вариант, который озадачит уже не органы власти, а "рядовых" юридических лиц. Не исключено, что за вред, причиненный юридическим лицом, орган этого юридического лица будет отвечать в любом случае. Т.е. даже при отсутствии вины в причинении вреда. Так что хотя предпринимателям "в целом" будет хорошо, конкретная организация может в самом буквальном смысле оказаться без вины виноватой (точнее говоря, без вины, привлеченной к ответственности).
По идее авторы текста хотели сформулировать мысль обратным образом, сказав, что уж если юридические лица отвечают без вины, то и органы власти не вправе рассчитывать на привилегии. Непонятно только, с чего вдруг ВАС РФ проникся идеей применения к юридическим лицам ответственности без вины: статья 1068 ГК РФ (которую, очевидно, подразумевают авторы) говорит лишь, что юридическое лицо отвечает за своего работника. Но основное требование к возникновению ответственности, содержащееся в пункте 2 статьи 1064 ГК РФ, никто еще не отменял: в общем случае невиновное причинение вреда ответственности не влечет. Во всяком случае пока проект постановления не будет принят пленумом ВАС РФ. Что будет потом - неизвестно: авторы проекта, желая распространить некую неназванную аналогию права на органы власти, могут обеспечить руководителям юридических лиц нешуточную головную боль.
Вопрос о бремени доказывания в проекте однозначно не решен: если один из вариантов пункта 12 предполагает обязанность органа власти доказывать отсутствие вины, то пункт 19 возлагает обязанность доказывания "причинной связи между действием (бездействием) ответчика и неблагоприятными последствиями" на предпринимателя. Хотя, возможно, для авторов проекта гражданско-правовое понятие вины и "причинно-следственной связи" суть разные понятия. В таком случае было бы весьма полезно выяснить, в чем же заключается разница.
Впрочем, сильно напрягать предпринимателей пункт 19 не планирует. Напротив, он предписывает судам не возлагать на предпринимателей "чрезмерное бремя по доказыванию". Дескать, сказал предприниматель пару слов чисто символически, оно как бы и ладно.
Но зато следующие пункты - 20 и 21 - требуют уже от предпринимателя представить необходимые доказательства. Как по замыслу авторов проекта взаимосвязаны пункты 19, 20 и 21 и как они соотносятся с пунктом 12, - отдельный самостоятельный вопрос. Не исключено, что у текста было много авторов, и они работали порознь, не интересуясь мнением коллег по рассматриваемому вопросу.
Во всяком случае из нынешнего текста проекта постановления совершенно четко следует, что кто-то непременно должен что-то доказать: не то предприниматель, не то орган власти; не то наличие вины, не то отсутствие. А уж кто и что будет доказывать в конкретной ситуации - покажут будущие редакции проекта.