Поделиться
Заслуженному тренеру России Михаилу Гершковичу недавно исполнилось 60 лет. Большую часть своей жизни Михаил Данилович отдал футболу. Сначала как игрок, а затем как наставник. На отдых М. Гершкович не собирается. Сейчас он возглавляет "Объединение отечественных тренеров по футболу".
- Михаил Данилович, ваше имя как игрока прежде всего ассоциируется с московским "Динамо". Однако свой путь в большой футбол вы начинали в "Локомотиве".
- Там же, кстати, и закончил. После того, как Константин Иванович Бесков ушел из ФШМ, туда пришел Виктор Николаевич Разумовский, выходец из "Локомотива". Не хочу хвалиться, но в своей возрастной категории я выделялся в Москве. Играл и за юношескую сборную СССР, причем за 1947-й год, а сам я - с 48-го. Потом, в 1966-м, и за свой год играл. Мы тогда впервые стали чемпионами Европы среди юношей. И я стал играть за дубль "железнодорожников". Так совпало, что вскоре "Локомотив" принял Бесков. Мы опять встретились. Константин Иванович пригласил много молодых игроков и начал формировать новую команду. Ребята постарше были не совсем довольны, и "Локомотив" начал спотыкаться. Бесков вынужден был уйти до окончания чемпионата. Пришел Валентин Борисович Бубукин. Он не стал ничего ломать, а продолжил дело Бескова. И во втором круге первенства 66-го года мы очень прилично играли. Обыграли и "Спартак", и ЦСКА, и "Крылья", с "Динамо" сыграли вничью. Хорошая была команда! Но мы с Володей козловым в знак протеста ушли из "Локомотива". Нас дисквалифицировали на два года. Через месяца три-четыре дисквалификацию сняли. Козлов стал играть за "Динамо", а - я за "Торпедо". Моя мечта стала реальной. В "Локомотив" я вернулся в 79-м. После того, как из "Динамо" ушел Сан Саныч Севидов, у меня и у всех, кто заступался за тренера, начались проблемы. Нас начали потихонечку удалять. Я еще полгодика поиграл за "Локомотив" и повесил бутсы на гвоздь.
- Какая ставка была в те времена в дубле и в основном составе?
- Первая моя ставка была стажерской - шестьдесят рублей. Игрок дубля получал 130, между дублем и основой - 150, основного состава - 180. Потом прибавили, и основные игроки стали получать 250 рублей. Это, не считая тех денег, которые платили за победы в отдельных матчах. Если приходил полный стадион, то за победу можно было получить еще сто рублей.
- У современных футболистов зарплаты совсем другие. Как вы к этому относитесь? Нет ли чувства зависти?
- Наоборот, я очень рад, что труд футболиста стал так хорошо оплачиваться. Другое дело, не должно быть перекосов. Цена и качество должны соответствовать. Приятно, что сегодня наши футболисты получают сопоставимые суммы с коллегами из европейских клубов. И отток игроков у нас сократился. Наши не едут за рубеж потому, что уровня мастерства не хватает, чтобы играть в топ-клубах, а в остальных зарплаты не выше, чем здесь. Условия же совсем иные. Дома всегда легче. Большие деньги, которые платят футболистам, - залог продления футбольной жизни. Люди относятся к себе более требовательно, строже соблюдают режим. Понимают свою цену. В наше время такого понятия не существовало, поэтому иногда позволяли себе и выпить, и погулять.
- Теперь о "Динамо". В нем вы стали чемпионом СССР 1976 года, правда, весенней ее части. Почему чемпионат страны был разбит на два отдельных турнира?
- Если суммировать результаты весенней и осенней части, то "Динамо" все равно стало бы чемпионом. Первенство разбили на две части, потому что сборная, которую возглавлял Валерий Лобановский, участвовала в отборочном турнире чемпионата Европы и в Олимпийских играх в Монреале. Киевское "Динамо", на базе которой была создана сборная, играло в первенстве вторым составом, поэтому решили провести за сезон два чемпионата. По итогам весенней части никто не покинул высшую лигу, а по итогам осеннего турнира впервые за свою историю в первый дивизион выбыл московский "Спартак".
Я пришел в "Динамо" в начале 1972 года и вновь попал к Бескову. Играя за клуб, прошел службу во внутренних войсках. После Бескова командой руководил Гавриил Дмитриевич Качалин. Отношения у нас с ним не сложились еще со времен, когда он руководил сборной СССР. Качалин перевел меня в дубль. Я собирался уходить из "Динамо", но в этот момент Качалина сменил Севидов. Все круто изменило. Он оставил меня в команде, я опять заиграл. Годы, проведенные в "Динамо" с Севидовым, - наиболее плодотворный период в моей карьере с точки зрения достижений и творчества. Если в "Торпедо" я был совсем молодым, то "Динамо" - команда совсем другого уровня. Это ведомственная организация, где были свои методы управления и требования. Там я сформировался как личность, получил большие жизненные уроки.
- В Минске приходилось играть?
- Конечно. В белорусской столице играть всегда было очень интересно, но, с другой стороны, и тяжело, потому что минское "Динамо" всегда выступало очень мобильной, сыгранной, неуступчивой командой. Она всегда предлагала соперникам азартный и атакующий футбол. Противостояния между московскими и минскими динамовцами были запоминающимися, интересными. И они выигрывали, и мы. Всякое бывало, но удовольствие от игр в Минске я всегда получал. Несколько лет назад ветераны московского и минского "Динамо" провели товарищеский матч на Малой спортивной арене Петровского парка столицы. Государственный секретарь Союзного государства Павел Бородин сыграл по тайму за каждую команду. Я тоже участвовал в этом матче, и, кажется, забил гол. Честно говоря, не помню, с каким счетом закончилась встреча, но все мы получили большое удовольствие от встречи со старыми друзьями-соперниками.
- Вы известны, как человек с независимым суждением. Как вам это удается?
- Я независимый человек. Так по жизни сложилось. Много от этого страдал. За свои высказывания, еще будучи игроком, не попал на чемпионат мира, вынужден был покинуть "Торпедо". Каждый человек в большей или меньшей степени разговаривает со своей совестью. Для меня очень важно, чтобы такой разговор проходил в спокойном тоне, чтобы она не мучила. Мне легче высказаться и, может быть, за что-то пострадать. Зато, когда я остаюсь один на один со своей совестью, чувствую себя комфортно. Но были и ошибки. Я не безгрешен, может, кого-то вольно или невольно обидел. Если так, то, пользуясь случаем, прошу извинить меня.