Официальный плакат 61-го Каннского кинофестиваля: эффектная блондинка со значительным выражением лица прикрывает глаза подобием черного экранчика: мол, ничего не вижу, ничего не слышу, никому ничего не скажу.
Апокалипсис сегодня
Фильм о слепых показали и на церемонии торжественного открытия фестиваля: это "Слепота", новая работа Фернандо Мейреллеша, автора "Города бога" и "Преданного садовника". Картина снята по роману нобелевского лауреата Жозе Сарамаго. Действие происходит в провинциальном городке, охваченном эпидемией слепоты. Джулианна Мур играет единственную женщину, сохранившую зрение и самообладание в толпе, погруженной в панику и хаос. Ее партнеры по фильму - Марк Раффало, Денни Гловер и Гаэль Гарсиа Берналь. Премьерный показ картины только что закончился, и подробнее я напишу о ней уже в следующий раз.
В каннском конкурсе участвует также Клинт Иствуд с новой картиной "Подмена" - о матери, которая наконец дождалась потерянного было сына, но постепенно стала подозревать, что это не он. Мужество 78-летнего мастера, который давно стал классиком, но не сходит с конкурсной дистанции, отмечено директором фестиваля Тьерри Фремо, назвавшим его джентльменом и молодым человеком. Многие крупные мастера объявили себя "вне конкуренции", и если дают свои картины на фестивали, то исключительно на правах почетных гостей и специальных показов, а Иствуд по-прежнему на боевом коне и не боится потерпеть поражение от более юных и дерзких. Участие таких мастодонтов кинематографа в фестивальной гонке придает ей рыцарское благород ство, подтверждает честность состязания.
Из фильмов, ожидаемых с некоторым трепетом, - очередная история жизни Че Гевары в байопике "Че". Не знаю, способна ли эта картина Стивена Содерберга доставить эстетическое наслаждение, но определенные муки - точно. Потому что идет четыре с половиной часа и состоит, в сущности, из двух фильмов: "Партизан" и "Аргентина". Пламенного революционера играет Бенисио дель Торо, и создатели фильма обещают, что грядет событие, равнозначное таким титанам, как "Крестный отец" или "Апокалипсис сегодня" Копполы. После большого перерыва возвращается на кинематографический олимп некогда славное кино Венгрии - с драмой молодого режиссера Корнеля Мондрушо "Дельта". Кроме того, в конкурсе - картина двойных каннских лауреатов братьев Дарденнов из Бельгии "Молчание Лорны", новая работа турецкого режиссера Нури Билге Сейлана "Три обезьяны", "Стрельба в Палермо" немецкого классика Вима Вендерса, "Рождественская сказка" француза Арно Деплешена, "Обожание" канадца Атома Эгояна, "Граница рассвета" французского эстета Филиппа Гарреля - всего 22 конкурсные картины. Их комиссии фестиваля отобрали из 1792 лент из 96 стран мира.
По утверждению Тьерри Фремо, наиболее сильных претендентов на каннские призы предъявили в этом году страны Латинской Америки - Мексика, Аргентина, Бразилия; после перерыва снова вернулась в конкурс Италия, и впервые попали на кинематографический олимп такие страны, как Филиппины и Сингапур.
Интересными обещают быть еще два голливудских конкурсных фильма: "Синекдоха, Нью-Йорк" знаменитого сценариста Чарли Кауфмана ("Быть Джоном Малковичем", "Адаптация") - он дебютирует в качестве режиссера, и романтическая драма "Два любовника" Джеймса Грэя с Хоакином Фениксом и Гвинет Пэлтроу.
Вне конкурса покажут, в частности, комедию "Вики Кристина Барселона", которую плодовитый Вуди Аллен снял в Испании с Пенелопой Крус, Скарлетт Йоханссон и Хавьером Бардемом в главных ролях. Обещает стать событием и внеконкурсная премьера документальной ленты серба Эмира Кустурицы о Марадоне.
Юбилейное
По случаю 40-летия студенческих волнений во Франции, когда фестиваль был досрочно закрыт в знак солидарности с бастующими, нынешний Канн покажет коллекцию из шести фильмов, которые в тот горячий 1968 год пали жертвами социальных движений, так и не увидев каннских экранов. Среди них - документальная лента Клода Лелуша о 68-й зимней Олимпиаде "13 дней во Франции", "Люблю тебя, люблю" Алена Рене, "24 часа из жизни женщины" Доминика Делуша, "Анна Каренина" Александра Зархи с Татьяной Самойловой в заглавной роли. Самойлова была в зените мировой славы после фильма "Летят журавли", и никто теперь не может сказать, как сложилась бы судьба этой прекрасной актрисы, если бы тогда, в 1968-м, она смогла бы закрепить свой первый успех.
И еще один юбилей отмечается здесь весьма торжественно: 30 лет у руля Каннского фестиваля стоит Жиль Жакоб, личность легендарная. Руководить фестивалями - отдельная и очень специфическая профессия, требующая не только организационных талантов. Жакоб по призванию изумительный драматург, только свои пьесы он пишет прямо в жизни, в ходе каждого фестиваля формируя новый захватывающий сюжет. Он мастер интриги и умеет закрутить такой саспенс, что все газеты стоят на ушах, гадая, чем закончится очередной кульбит Каннского фестиваля. Он изощренный кутюрье кинематографических мод, и ему нет равных в умении из любого безвыходного положения выпутываться с элегантностью истинного француза. Причем оказывается, что и этот тупик был им запрограммирован - как некая фестивальная кульминация, которая разрешается, как правило, так неожиданно, что у кинокритиков будет материал для домыслов на целый год.
Огромно число мировых светил, выведенных им из небытия к вершинам славы. Открытый им Ларс Фон Триер называет его своим отцом. Гас Ван Сэнт считает, что Каннский фестиваль стал лучшим на планете именно благодаря элегантному стилю, с которым его ведет Жакоб. "Если Канн - это кинематографический рай, то Жакоб - святой Петр, встречающий вас у врат этого рая", - пишет в журнале Variety Алехандро Гонзалес Иньярриту. "Я счастлив, что являюсь одним из открытий Жиля Жакоба", - со свойственной ему скромностью говорит Квентин Тарантино.
Жиль Жакоб - действительно душа и мотор главного киносмотра мира. Ни одно значительное событие здесь не происходит без его участия, потому что им инициировано. На этом снимке, который я сделал в Канне 2006 года, Жиль Жакоб открывает большую выставку не известных публике рисунков Сергея Эйзенштейна.
Из жизни монстров
На каждом Каннском фестивале обязательно есть какой-нибудь коммерческий супермонстр: то "Звездные войны", то "Кинг-Конг", то "Матрица". Вот и теперь ожидают мировую премьеру авантюрного боевика Стивена Спилберга "Индиана Джонс и Королевство хрустального черепа". Это уже 4-я серия приключений нестареющего авантюриста: там 64-летний Харрисон Форд пытается скинуть пару десятилетий, а Кейт Бланшетт играет коварную советскую агентессу Ирину Спалко. Спилберг - режиссер умелый, он почти всегда интересен, но такие премьеры наглядно демонстрируют, как коммерческий мейн стрим легко, играючи задвигает артхаусное кино в дальний угол. Газеты уже объявили этот фильм главным хитом года, а его премьеру в Канне - едва ли не главной на фестивале. Шумиха, всегда окружающая блокбастеры, гонка за их звездами и карнавальная атмосфера вокруг - все это сразу сбивает деловой тон как бы высоколобого мероприятия и отодвигает даже золотых канн ских лауреатов на второстепенные позиции. Спилберг в Канне - как живой слон, размахивающий хоботом на уроке чистописания.
Впрочем, именно так, на перекрестке искусства и бизнеса, Каннский фестиваль и сформировал свой уникальный имидж: само присутствие фильма в его программах стало мощным рычагом раскрутки. Сегодня этот киносмотр имеет бюджет 20 миллионов евро, половина покрывается правительством, остальное поступает от Каннского муниципалитета и спонсоров. Чтобы отобрать два десятка конкурсных лент, комиссии фестиваля просматривают более полутора тысяч картин, так что участие в каннском конкурсе само по себе является успехом.
Вопрос в другом: год от года искусство артхауса все дальше отлетает от мейнстрима. Это уже не две ветви одного ствола, а разные, непересекающиеся миры. У каждого свой зритель, и эти аудитории тоже почти не пересекаются. Если еще во второй трети прошлого века кино было явлением относительно цельным, то теперь оно раскололось категорически и, похоже, окончательно. Причина здесь, думаю, не только в агрессивности коммерческого кино, но и в том, что артхаус вообще перестал думать о таких категориях, как связность рассказа или внятность художественной идеи. В одной из недавних телепередач кто-то сказал, что сегодня хороший массовый фильм сделать куда труднее, чем артхаус, - и он прав.