На просмотр нового "Индианы" критики в Канне ломились, как на последний трамвай
В одном из недавних репортажей я предположил, что на уроке каллиграфии, каким является Каннский кинофестиваль, очередная авантюра Индианы Джонса порушит весь этот артхаус. Так и случилось.
Размеренное течение конкурса будто взорвалось. Значительные лица критиков, всегда знающих высшую истину, вдруг стали красны от плебейского волнения, дамы и господа ломились на просмотр, как простые смертные в последний трамвай. На первый в мире показ новой картины Стивена Спилберга "Индиана Джонс и Королевство хрустального черепа", прошедший, разумеется, вне конкурса, высоколобые критики прибежали загодя и за час до начала в зале уже сидели в креслах, на ступеньках и друг на друге. Люди запаслись водой и терпеливо листали журнальчики в своих креслах, а за стенами бушевали толпы с плакатами: "Умоляю! Хоть один!! Лишний!!! Билетик!!!!". Когда наконец пригас свет и зазвучали переливы Сен-Санса на фирменной заставке фестиваля, чинная публика вдруг разразилась вполне мальчишечьими аплодисментами, свистом и восторженным улюлюканьем - дождались, однако!
На экране появилась пустыня. И на ней песчаная горка. Из горки вылез суслик. Из глубины экрана примчалась машина и едва не снесла суслика с лица земли. Зал умер от счастья.
Происходило что-то невероятное для этих олимпийских стен. Пресса обычно балдеет только от кадра, который длится не менее пяти минут без единого движения внутри. А тут вдруг в секунду сменились три кадра - и зал плачет от восторга. Суслики какие-то бегают, мартышки, водопады, затянутые паутиной мертвые города в стиле не то ацтеков, не то майя, черепа нескончаемые, ракета над пустыней Невады, гонки по перуанским джунглям, тарантулы, смертоносные полчища термитов и змея - единственное создание, которого жутко боится Индиана Джонс в неизменной шляпе.
Это был праздник возвращения в детство. Совершенно неважно: в реальное детство или в то, в какое обычно впадают люди, если им необъяснимо хорошо. Собрались старые друзья, почти не изменились: шляпа та же, усмешка та же, повадка та же - да вы еще ой-ей-ей! И радости нет предела.
Такое же настроение - сквозь экран видно - на съемочной площадке. Харрисон Форд словно берег этот свой костюмчик для счастливого случая без малого 20 лет и теперь с восторгом влез в него, а тот по-прежнему впору. Спилберг, соскучившись по настоящему экшн, вспомнил свою акулью молодость и пустился во все тяжкие. Закрутил такие азартные погони, каких в стерильно компьютерном современном кино не было давно. Главное, снимает с усмешкой, значит, на тупого зрителя и не рассчитывает. Только на нас с вами.
Авторы картины не делали из Индианы нестареющего Бонда - они его состарили синхронно с возмужанием самого Харрисона Форда. То есть отсчитали от последнего крестового похода Индианы 20 лет - получился 1957-й. В разгаре "холодная война", и на роли злодеев вместо наци пришли "советские". Агентесса Ирина Спалко у Кейт Бланшетт похожа на затянутую в форму сушеную рыбу: ни грамма косметики, ноль эмоций. Она научилась четко артикулировать "Давай!", а по-английски изъясняется с р-р-раскатистым р-р-русским акцентом. Правда, остальные русские говорят в духе "Возьмите ему руки за спину!", хотя играют явно наши эмигранты - ну, подзабыли язычок, бывает.
Но интересно, что во времена СССР всех советских, хоть армян, хоть узбеков, Запад звал русскими, а теперь вдруг - ура политкорректности! - назвал советскими. Мол, мы отделяем новую Россию от былой Империи Зла, не подумайте плохо.
Что не мешает прессе теперь писать об "ужасных ruskies".
Обе враждующие стороны гонятся за хрустальным черепом, который, по слухам, помогает завладеть миром. Череп спрятан в заброшенном городе Акаторе. Тайну эту откроет Индиане резкий парнишка-мотоциклист Матт, затянутый в кожу на манер молодого Брандо. Матта играет Шиа ЛаБеф из "Клада" и "Трансформеров", и в конце фильма нам лукаво намекнут, что он не прочь примерить легендарную шляпу Индианы. То есть заброшена удочка в возможную следующую серию. Надо сказать, задатки для этого у 22-летнего актера есть: иногда он переигрывает заметно уставшего Форда.
Сюжет придуман как скрепка для погонь и трюков, не более того. В таком карнавале физических действий нам уже все равно, за чем люди гонятся и зачем. Это как в компьютерной игре типа квест: важно вовремя выстрелить, вовремя отскочить и вовремя прошмыгнуть.
Четвертая серия "Индианы" на такую игру похожа более других. Она значительно слабее сюжетно, но не менее эффектна внешне и в принципе оставляет радостное чувство возвращения к родным. Несмотря на зловредных russkies, которые должны ущемлять наше самолюбие.
Но - не ущемляют. Кейт Бланшетт и не пытается подойти к "образу" всерьез, изучать конкретные национальные моды и обычаи. Это не более чем обозначение "врага" - такое же, как способный ужалить скорпион или мистические существа, пробудившиеся в древнем городе и погружающие регион в полный хаос. Кстати, что там такое произошло в финале, объяснить не берусь, но что-то ужасное. Что-то вроде близких контактов III степени.
Первым вопросом был:
- Коммунисты на вас не давили, когда вы делали это кино?
- На меня давили воспоминания о конце 50-х, - ответил Стивен Спилберг. - Об эре "холодной войны" между Советским Союзом и Соединенными Штатами, о паранойе маккартизма. Эти воспоминания и стали первым толчком к созданию проекта. Я вырос в обстановке, когда "красные" чудились за каждым углом, когда угроза ядерного нападения была реальной и нас в школе учили, как прятаться под партами во время атомного удара русских. Такова была геополитическая обстановка тех лет. И, коль действие фильма происходит в 1957 году, мы не могли игнорировать это противостояние двух сверхдержав. И русские были в роли главных злодеев. А еще мне всегда нравился стиль 50-х: начало рок-н-ролла, пленка "Техниколор", девушки в свитерах, прически типа "конский хвост", ботинки на танковом ходу, лица как с картин Нормана Рокуэлла... Мы бережно сохраняем все традиции старых фильмов об Индиане Джонсе: географические карты с красными линиями маршрутов и все такое.
- Вы будете продолжать серию об Индиане Джонсе?
- Если того востребует публика. Меня часто спрашивают, буду ли я снимать продолжение "Инопланетянина" или "Индианы Джонса", но почему-то никто не интересуется, будет ли продолжение "Искусственного разума" или "1941"...
Джордж Лукас определил тип спродюсированного им фильма как "новые приключения в знакомом мире - в мире, который многие поколения знают и любят. Стиль - тот же, юмор - тот же, все кажется таким же. И на этом фундаменте мы строили наше новое здание. Поэтому и отношения на съемочной площадке были лучше, чем когда бы то ни было".
И Стивен Спилберг, и Джордж Лукас подчеркивали, что остаются приверженцами традиционных методов съемок приключенческих лент, где трюки выполняются актерами по-настоящему, без помощи компьютерных спецэффектов. "Ну кого может вдохновить "синий экран"! (Спилберг имеет в виду технологию компьютерных спецэффектов, когда актеры играют в пустой студии на фоне синего экрана, а потом цифровым способом в кадр впечатывается нужный фон). Конечно, с его помощью можно сделать все, но актеры плохо верят в происходящее, и это чувствуется. У нас же все было построено по-настоящему, почти в натуральную величину. Одно это генерирует столько идей! Это уже не цифровая магия - это магия практических действий!".
Харрисон Форд, по-прежнему моложавый и подтянутый, кивал в знак согласия: "Сразу включаются эмоции. Если передоверить все специалистам по спецэффектам, что остается актеру? Быть простым наблюдателем".
Форда не слишком тревожит прохладный прием, оказанный фильму журналистами: "Я работаю для тех, кто платит за вход деньги".
- В химической формуле фильмов об Индиане Джонсе Харрисон Форд - самый важный элемент, - сказал на прощание Стивен Спилберг - Он важнее, чем моя режиссура, важнее всех остальных персонажей, вместе взятых. Я убежден, что без Форда фильмы об Индиане просто не могли бы появиться на свет. Форд - это наше секретное оружие.