Поделиться
Йерун Ван дер Вир - "лицо", а, главное, "мозг" компании "Шелл". На прошлой неделе он был участником Петербургского экономического форума. Памятуя о проблемах, с которыми столкнулась его компания и в России, и у себя дома - с ее собственными акционерами, мы задали г-ну Ван дер Виру несколько вопросов специально для читателей "РБГ".
- Довольно странно слышать от вас, чистого сырьевика, разговоры об инвестициях в альтернативные источники энергии. И тем не менее "Шелл" все чаще ассоциируется и с этим бизнесом тоже. Вы на самом деле тратите деньги на это?
- У "Шелл" очень богатые ресурсы. Речь не идет о том, что мы обладаем правом на разработку наибольшего количества углеводородов в мире - это скорее информационные ресурсы. Мы просто знаем, в каких регионах - под землей - находятся залежи нефти и газа. Мы имеем возможность поднимать проекты, используя или привычные технологии, или те, которые мы сами изобретаем.
Проблема с возобновляемыми источниками энергии в том, что их разработка - например, производство электричества на основе энергии ветра или солнца - все еще очень дорога, в том числе для потребителей. Пока что нет большого смысла инвестировать огромное количество денег в то, что окажется очень дорогим для потребителей. Здесь нужно искать способы сделать производство дешевле.
- Нам кажется, что по крайней мере на Западе потребитель становится более искушенным и готовым платить за экологически чистую энергию сейчас - с тем, чтобы "быть первым" и меньше платить за нее в будущем. Вы с этим согласны?
- Обычно потребители неохотно переходят на более высокие цены. Если речь идет о более экологически чистых способах производства, то они готовы простить некоторое увеличение цены, но не слишком значительное. К тому же потребители хотят иметь выбор, быть независимыми.
- Мы хотели бы узнать ваше мнение по поводу биотоплива. Тема спорная - дорожает нефть, но дорожает и продовольствие... Не постигнет ли биотопливо та же участь "свергнутых надежд", как надежды на энергию ветра?
- Энергию ветра можно использовать только для производства электричества, но не для изготовления моторного топлива.
Биотопливо в свою очередь является альтернативой традиционному моторному топливу. Между тем других достойных альтернатив бензину и дизелю нет. Мы убеждены, что биотопливо займет определенную нишу в энергетическом балансе, но необходимо, чтобы его производство было приемлемым с точки зрения устойчивого развития. А это требует наличия соответствующей ресурсной базы, технологий производства и поставки. Необходимо, чтобы не было конкуренции с продовольственным сегментом рынка, чтобы не истощались запасы пресной воды.
Концерн "Шелл" будет заинтересован в развитии производства биотоплива, когда все условия будут выполнены - приемлемое производство, приемлемая ресурсная база и низкие выбросы углекислоты.
- Тем не менее "Шелл" участвует в экспериментальном проекте по производству энергии из морских водорослей на Гавайях, это правда?
- Мы участвуем в шести разных проектах по производству биотоплива, разных с технологической точки зрения. Как я уже сказал, наша задача - найти биотопливо, приемлемое с точки зрения устойчивого развития.
Преимущество использования водорослей, во-первых, в том, что они очень быстро вырастают, во-вторых, в том, что для выращивания морских водорослей не нужна пресная вода. И в этом вопросе есть явный прогресс. Мы надеемся, что можно будет использовать водоросли для производства компонентов дизельного топлива.
- В прошлом году вы достигли рекордной прибыли в 27,6 миллиарда долларов, однако вас этот показатель не устроил, и вы назвали его "плохим результатом". Почему? Ведь любой производитель или продавец был бы счастлив добиться рекордной прибыли любой ценой.
- Я не говорил, что это "плохой результат". Это, несомненно, рекордный показатель. Однако, например, в этом году наш инвестиционный бюджет составляет 27-28 миллиардов долларов. Это часть нашей стратегии - планировать инвестиции на уровне прибыли.
Существуют две причины, почему это происходит. Во-первых, нефтегазовой промышленности присуще систематическое увеличение издержек производства. Мы считаем, что коэффициент этого увеличения равен двум. Так что всего за несколько лет все стало в два раза дороже. Во-вторых, проекты по разработке нетрадиционных источников энергии гораздо дороже по сравнению с разработкой легко извлекаемых запасов. Поэтому инвестиции, в долларах или рублях, растут. Это означает, что стоимость технологии в расчете на баррель добытой нефти увеличивается.
- Немного в сторону от "серых клеточек", немного ближе к прозе жизни. Акционеры "Шелл" отказались выплатить вознаграждение трем топ-менеджерам вашего концерна в размере миллион евро каждому. Многие связывали это с тем, что "Шелл" якобы стала экономить деньги. Это правда?
- Сначала о фактах. 68 процентов наших акционеров проголосовали за то, чтобы выплатить эти деньги, 32 процента проголосовали против. Решение было принято. А журналисты из Financial Times взяли и прибавили к голосам "против" голоса тех, кто воздержался. Может быть, журналисты могут так делать, но я этого не одобряю.
Во-вторых, у нас в настоящее время имеется пять исполнительных директоров, и я в том числе. Двое скоро покинут свои посты. И если один или двое из оставшихся троих тоже уйдут, у нас нарушится преемственность на высшем уровне управления концерном. Поэтому задача совета директоров состоит в том, чтобы обеспечить необходимую степень преемственности - что в интересах акционеров. В общем, так и получилось. Я думаю, что некоторые люди или, вернее, некоторые газеты пытались раздуть из мухи слона. С моей точки зрения, мы просто приняли верное управленческое решение.
- Хорошо, это ваши внутренние дела. О России. Недавно в нашей стране принят закон об ограничении иностранных инвестиций в стратегические сектора, и в недра в первую очередь. Вы наверняка видели текст этого закона и внимательно его изучили. Какова ваша точка зрения?
- Во многих странах мы работаем в партнерстве с компаниями, которые полностью или частично являются государственными. Нам это не в диковинку. Кроме этого, мы готовы быть миноритарным акционером в любой, в том числе и в государственной компании. Для нас главное значение имеют правила игры.
В конце концов, правила, касающиеся инвестиций в стратегические отрасли, устанавливаются государством. Если принимается то или иное решение, мы его принимаем. Мы заинтересованы в абсолютной ясности в отношении того, какие проекты попадают под эти правила, какие могут попасть под эти правила в будущем, и наоборот.
Самое ужасное, что я могу себе представить, - это приступить к реализации проекта, который, как мы думаем, не попадает под эти правила, а затем, уже после того как проект наполовину завершен, выяснится обратное.
- Как часто в России вы получали поддержку со стороны политической элиты, государственных органов или прессы?
- Позвольте начать ответ на ваш вопрос с глобальной точки зрения.
Я думаю, что по объемам добычи углеводородов Россия почти сравнялась с Саудовской Аравией. Россия является крупной нефтедобывающей страной, Россия является крупнейшей газодобывающей страной. "Шелл" является нефтегазовым концерном, и мы будем всегда заинтересованы в работе на территории Российской Федерации. Не считая поставок горюче-смазочных материалов в годы "холодной войны", мы только начинаем приобретать опыт работы в России. Мы начали до 1917 года, продолжили после 1990 года. Сейчас лишь могу сказать, что мы осознаем: в России будущего мы должны лучше работать с нашими партнерами, предпочтительно с сильными российскими компаниями, такими, как "Газпром", "Роснефть" и, надеюсь, многими другими. Мы высоко оцениваем уровень квалификации российских специалистов, не только технических, но и административных. Мы считаем, что можем создавать в России мощные компании, в которых будет сочетаться все самое лучшее, что может предложить как "Шелл", так и Россия. Да, у нас были определенные сложности в 2006 году. Это был очень сложный период, но мы извлекли из него хороший урок.
- Вы сами подняли тему проекта "Сахалин-2". Ситуация разрешена. После всего, что произошло, не осталось ли у вас тяжелого чувства на сердце?
- Как я уже сказал, 2006 год был очень непростым для нашей компании. Мы столкнулись с серьезными проблемами. И было очень сложно объяснить, даже в средствах массовой информации, что, по нашему мнению, мы делаем нашу работу хорошо.
В конце концов, после многих месяцев переговоров мы смогли найти возможность продолжать реализацию проекта. Как бизнесмен я не предаюсь "тяжелым чувствам", я смотрю вперед. Я вижу, что мы участвуем в реализации крупнейшего в мире нефтегазового проекта с долей участия в 27,5 процента. Я убежден, что в скором времени проект "Сахалин-2" будет рассматриваться как образцовый проект, реализованный в сложных условиях, и станет проектом, которым в России будут гордиться. Проект, которым я смогу гордиться за весь вклад, внесенный "Шелл".
- Вы работаете в России довольно давно, но многие западные компании опасаются начинать инвестиции. Что бы вы могли посоветовать компаниям, в том числе неэнергетическим, которые только собираются выходить на российский рынок?
- Я всегда удивлялся тому, как неэнергетическим компаниям нравится работать в России. Я думаю, что проблемы в России существуют в основном для энергетических компаний или, скорее, тех, которые занимаются добычей металлов и полезных ископаемых, то есть наиболее привлекательных ресурсов. У компаний, делающих мороженое или игрушки, большое преимущество. Им просто не нужно обо всем этом задумываться. Так что проблемы существуют только в сфере добычи природных ископаемых и энергетическом секторе.