Немецкие священники приглашали Айтматова проповедовать в церкви

Краткое содержание

Чингиз Айтматов не дожил полгода до своего 80-летнего юбилея. В середине мая он приехал в Казань на съемки фильма по своему роману "И дольше века длится день", но буквально сразу попал в больницу с острой почечной недостаточностью. Российским медикам пришли на помощь врачи из немецкого Нюрнберга, но удержать писателя и мудреца на этом свете им удалось только до 10 июня. С государственными почестями при многотысячной народной процессии великий киргиз был похоронен в минувшую субботу в Бишкеке.

Помянуть и помнить Айтматова просто - достаточно протянуть руку к домашней книжной полке (если после евроремонта книги вашей жизни не уехали на дачу) или скачать в компьютере для чтения любимый роман. Может, "Плаху", а может, "Буранный полустанок", может, "Джамилю", а может, "Пегого пса, бегущего краем моря"... При этом поисковик будет агрессивно предлагать вам краткое содержание и готовые школьные сочинения (более 6 тысяч!) "по различным произведениям Айтматова Ч.".

Я тоже однажды в газете писала "сочинение по Айтматову". Потом получила благодарственное и благодарное письмо Чингиза Торекуловича. Храню его, будто медаль за труд. Хотя на самом деле это была одна из самых праздничных и памятных командировок моей жизни.

... Май 1999 года. Бишкек. Родина делала Айтматову юбилейное приношение. До этого были Турция и Бельгия, Лондон, Париж, Токио... Еще несколько стран стояли в очереди, чтобы вместе отпраздновать его 70-летие (так вселенски широко по времени мог праздновать еще Мстислав Ростропович). Юбилейный марафон завершался торжественным заседанием в Национальном театре оперы и балета, где первый президент Киргизии академик Аскар Акаев произнес блестящую речь (сначала на русском, а потом на родном) о том, от каких страхов должны освободиться читатели Айтматова в ХХI веке. А затем небольшой компанией, в которой были жена писателя Мариям и жена президента Майрам, мы отправились в дальнее путешествие - в Таласскую область, в аил Шекер, к подножию Памира - на родину самого знаменитого киргиза мира. Человеческое море обняло Айтматова в родном селе.

Завоеватель

- Чингиз Торекулович, а что вы делаете, когда вам дарят лошадь?

- Прошу того, кто дарит, сделать одолжение и присмотреть за моим скакуном.

Этот вопрос невольно напросился у меня в аиле, где земляки и родственники, живущие, как и все кругом, небогато, с вселенской широтой одарили Чрезвычайного и Полномочного Посла Киргизии в Бельгии двумя иноходцами и одели в десяток нарядных халатов и праздничных колпаков. "Моя старуха очень обидится, если ты не возьмешь наш халат, она так долго его вышивала", - говорил юркий старик, друг детства, приступая на сельской площади, усыпанной народом, к чтению собственного 17-страничного доклада о мировом значении творчества писателя Айтматова.

То, что происходило здесь, под палящим солнцем, было выше трибуны ЮНЕСКО, где его тоже чествовали. Отсюда он уехал мальчишкой. Вернулся домой великим киргизом - гражданином мира, книги которого переведены в 154 странах.

Если задуматься, то вовсе не ему нужен был тот праздник (он стоически сдержанно переносил неминуемые на Востоке возвышенные эпитеты). Оппозиционная власти пресса настаивала, что Айтматов должен отказаться от торжеств, что юбилей будет "пиром во время чумы", нельзя ставить 70 юрт, варить 70 животных в 70 котлах. Ничего подобного не было. Хотя, не гневя аллаха, гости и кумыса попили, и бешбармака отведали. Праздник, думаю, нужен был всем, чтобы задуматься: как это усилиями одного человека киргизы ("на карте страна величиной с почтовую марку") стали известны всему миру.

О роли ословодства в развитии цивилизации

По дороге на Шекер, на границе двух областей - киргизской Таласской и казахской Джамбульской, оказалась засада. Приятная, конечно. Хлеб-соль и немножко прочего. Тут Айтматов подарил очередную свою историю.

...После войны Чингиз поступил в джамбульский зооветтехникум.

Курс коневодства прекрасно читал строгий профессор, эвакуированный из блокадного Ленинграда. И вот однажды он объявил новую тему: роль ословодства в развитии цивилизации. Все рассмеялись, но он быстро убедил, что первые контакты и перемещения людей связаны с трудолюбивым ишаком. В техникуме не было подсобного хозяйства, по воскресеньям профессор водил студентов на джамбульский скотный рынок, куда собирались продавцы и покупатели со всех соседних районов.

Студент Айтматов начал четко называть вид, породу, масть древнейшего тяглового животного, давая всем понять, что осел ослу рознь, но запнулся на полуслове. Хозяином ишака оказался сосед его тетки из аила Шекер, у которой, после того как репрессировали отца, они жили. Он изумленно смотрел на Чингиза, которым так гордилась тетушка: мол, тот учится в городе на большого человека.

Оказывается, вся наука - родословная его осла. Тетя, которая последние гроши собирала на учебу племянника, с трудом сдержала себя, когда он приехал на каникулы: люди говорят, что ты в городе обучаешься ослиной науке, зачем для этого так далеко ездить, в аиле ишаков хватает...

Айтматов затем с отличием закончит Киргизский сельхозинститут и только после этого уедет в Москву на Высшие литературные курсы. В 35 лет автор "Первого учителя" и "Джамили", лучшей, по словам Луи Арагона, повести о любви, станет лауреатом Ленинской премии за книгу "Повести гор и степей". Даже когда он поднимется до вселенских проблем и будет писать о космическом монахе-отшельнике в "Тавро Кассандры", его космодромом все равно останется аил Шекер в предгорье Таласского хребта, увенчанного пиком Манас.

Там не только его родина, там родина его героев. Там - мир сказок и легенд, которыми щедро одарила его детство бабушка.

Оттуда - неприятие манкуртов, не помнящих своего родства, система этических координат, которую он с упорством первого учителя проповедовал всю жизнь.

У всего живого на земле есть свое "я", убеждал писатель.

Может, поэтому среди действующих лиц в прозе Айтматова есть и рогатая Матерь-олениха, и верблюд Каранар, и синеглазая волчица Акбара... Работая над романом "Плаха", он до мельчайших подробностей изучил характер, повадки и жизнь волков. Акбара и Тасчайнар, у которых человек-недоумок выкрал из логова на продажу детенышей, оказываются достойнее двуногого существа.

Первый раз в своей жизни волки увидят человека и поразятся.

В одних плавках и в кедах на босу ногу тот до наркотической одури катался в стеблях конопли в Моюнкумской степи. Так вот, оказывается, он какой...

Месть будет жестока и неправедна (а справедливой месть бывает?). Обезумевшая от материнского горя Акбара однажды унесет со стойбища малыша ни в чем не повинного чабана. Преследуя волчицу, тот выстрелит ей вслед, но попадет в собственного сына. Возмездие ждет человека за жестокое вмешательство в природу, не уставал повторять Айтматов. Его гуманизм сродни этике жизни Альберта Швейцера - уважение ко всему живому.

Во время той поездки писателя разыскал казахский врач Киргизбай Даулетов:

- Хочу через много лет сознаться в одном преступлении. Мой сын тяжело болел астмой, я уже не мог ничем ему помочь. Был один шанс - поехать в Полтаву к известному целителю Касьяну, но очередь к нему тянулась на несколько лет. И я взял "Плаху", подписал ему от имени автора и повез как подарок от Айтматова. Касьян нас сразу принял, сделал все что мог. Сын мой теперь учится в университете на четвертом курсе. - Старый доктор кается, но одновременно гордится этой историей. - Есть книжки, которые калечат, но все айтматовские книги людей лечат...

На ядовитом лугу местные не гибнут

...На таласской сцене народные артисты устроили в честь Айтматова и его гостей представление из жизни земляка. Судьба его завязывается, закольцовывается уже в пять лет.

Племенной жеребец, дорого купленный колхозом, неожиданно околел. Из района на стойбище приехал русский уполномоченный разбираться с "вредительством". Но он не знает ни слова по-киргизски, а чабаны - по-русски. И тут кто-то вспомнил про маленького сына Торекула Айтматова. Он и спас всех от неприятностей, перевел то, что сказали аксакалы: донской жеребец съел ядовитую траву. "А почему другие лошади остались живы?" - "потому что они местные и знают этот луг, который называется ядовитым".

Народным переводчиком он останется на всю жизнь и на русском языке будет писать как на своем родном.

Еще одна сценка со скупым щитом: "Станция Маймак. 1937 год".

9-летний мальчик тащит неподъемный чемодан. За ним идет мать с 6-месячной девочкой на руках, а еще двое, мал мала меньше, держатся за ее подол... В "Правде" только что появилась статья о буржуазных уклонах национальной интеллигенции, среди других была названа фамилия партийного работника, слушателя института красной профессуры Торекула Айтматова. Он тогда почувствовал, что надо немедленно отправлять семью из Москвы в родной аил, может, туда не доберутся сталинские агенты в поисках жены и детей "врага народа". Потрясенный Айтматов шептал в тишине зала: "Все так и было".

- 20 лет мама ждала отца, - расскажет нам чуть позже Роза Торекуловна, тот самый "младенец на руках". - Однажды она пошла погадать на кофейной гуще к старой гречанке, выселенной во время войны в наши края из Крыма, надеясь хоть что-то услышать о судьбе мужа. Гадалка уклончиво отвечала: встретишься ты со своим Торекулом, но это будет не скоро. А вот старший твой сын станет известным человеком, во многих странах будут с уважением называть его имя. Кто мог тому тогда поверить? Но все случилось так, как предсказала старая гречанка. Чудом удалось найти останки отца. В девяностые годы в Бишкеке было обнаружено захоронение 137 человек, репрессированных НКВД. По листочку смертного приговора в кармане почти истлевшего кителя стало известно, что это был наш отец. Родители встретились, наверное, только уже на том свете.

Как секретаря сельсовета подсаживали на коня

Неспешные истории Чингиза Торекуловича, как четки, нанизывались на линию жизни. Мы пошли на высокий холм, где когда-то шумели тополя и стояла школа, в которой учился Чингиз. Однажды во время войны в их шестой класс зашли трое аксакалов и сказали, что уже месяц не работает сельсовет, некому читать почту, никто не знает, какие бумаги приходят из центра. Чингиз - лучший ученик, умеет по-русски, значит, должен всех выручить и пойти работать секретарем сельсовета.

- Мне пришлось собирать военный налог и разносить похоронки по домам. Всю войну я был с людьми, хоть и не был на фронте.

Фронт пришел в наш аил Шекер, -рассказывал Чингиз Торекулович. - Даже трудно представить, как мог пацан вручить похоронку. Были случаи: люди думали, что я сам написал страшный треугольник, с кулаками набрасывались на меня и гнали со двора. Мой маленький рост был моей проблемой. Представьте себе секретаря сельсовета, которого подсаживают на коня, чтобы он ехал в район с отчетом. Может, писательская моя судьба и началась с тех поразительных событий.

Последний роман

Они лет десять не отпускали друг друга. Чингиз Торекулович вначале думал назвать свой роман о перемене смыслов жизни "Реквием улетающей стаи". Даже рассказывал нам тогда о своей героине, которая полагала, что война - это необходимость, оправдание всей ее жизни. И вдруг приходит новое поколение с другими взглядами.

- Героизм, который она обоготворяла, теряет свою силу. Через судьбу героини, ее катастрофу я ищу ответ на вопрос: а что будет взамен? - размышлял организатор известного международного иссык-кульского форума интеллектуалов. - Сможем ли мы самую агрессивную, изощренную и необъятную культуру войны, которая присутствует даже в дет ской песочнице, заменить культурой мира? Эпосы всех народов строятся на том, что есть герой, который где-то сражается и побеждает. Но не можем ли мы так соорудить судьбу мира, чтобы Александр Матросов не бросался на амбразуру, а остался жить?

Увы, перековать мечи на орала удалось лишь в памятнике перед зданием ООН. А в сознании народа? Неужели мы и дальше будем друг друга гнать и уничтожать?

Культура мира и в том, чтобы эгоистичные и нетерпимые к инаковерию религии смирились с существованием многообразия, не боготворили себя, а шли на диалог.

Но потом жизнь стала вмешиваться в сюжет, диктовать другие повороты. В 2006 году вышел последний роман писателя "Когда падают горы". В его финале в горной пещере встречаются раненные саудовскими нефтяными магнатами, приехавшими на Памир на охоту, - человек и снежный барс. "Оба одинаково заканчивали свой путь, оба, израненные шальными, а быть может, целенаправленными, прицельными пулями в тот момент, точно бы сдуру возникшей вдруг перестрелки. В горах всегда поворот, похуже, чем в лесу... Кому было теперь разбираться - кто в кого стрелял и почему... Все это теперь ничего не значило, исчезая в обороте спонтанной ситуации, уходящей с минуты на минуту в бесследную вечность. И скажут тогда, было, не было, когда это было?.. И ничего не скажут..."

Среди историй и размышлений, услышанных за несколько дней путешествия с Айтматовым на родину его героев, поразил один факт. Оказывается, в Германии, где он был чрезвычайно популярен, священники приглашали писателя в кирхи и уступали ему место за алтарем. И то, что он говорил, как человечество на рубеже тысячелетий должно избавиться от вековых проблем: войн, политического террора, экологической и нравственной катастрофы, становилось для прихожан самой актуальной проповедью и молитвой.

Почему практичные немцы допустили писателя Айтматова к самому святому месту - алтарю? Может, потому, что честно признали: на земле не так уж много "караванщиков совести", которым есть что сказать другим людям.

Половина человечества плачет

- Хорошая литература не может быть аморальной и бездушной. У Пруста, который считается очень сложным писателем, был просто ошарашен одной простой фразой: "Половина человечества плачет". Мне кажется, об этом не должен забывать ни один настоящий писатель.

...Между тем в жизни происходит немало хороших вещей. Люди работают, влюбляются, растят детей... И об этом писать в газетах надо не меньше,чем о скандалах. Потому что скандалы приходят и уходят, а те ценности, что созданы трудом рук человеческих, остаются. И пока этот извечный порядок существует, надежда, что жизнь наших детей будет лучше, чем наша собственная, не исчезнет.

(Из интервью "Российской газете")