Поделиться
Сначала будет слово - таргетирование. Согласитесь, звучит почти так же грозно и интригующе, как "секвестр" или "дефолт", которыми нас испытывали на прочность в прошлом десятилетии.
На самом деле, если верить экономическим глоссариям, таргетирование - всего лишь "экономическая, налоговая и денежно-кредитная политика государства по целевому управлению основными хозяйственными показателями на среднесрочную перспективу". В данном случае таким "хозяйственным показателем" является инфляция, которая, согласно социологическим опросам, уверенно вышла на первое место среди тревог наших соотечественников. Причем за последний год число людей, обеспокоенных ростом цен, увеличилось на весьма заметную величину - с 13 до 38 процентов.
При этом нетрудно предположить, что данные социологов на шаг-два отстают от быстротекущей жизни. Во всяком случае, официальные комментарии, появившиеся в последние дни, не могут прибавить оптимизма нашим согражданам.
Так, первый зампред Центробанка Геннадий Меликьян предположил в минувший вторник, что показатель инфляции составит в этом году не менее 12 процентов. Глава минфина Алексей Кудрин был по долгу службы более осторожным и дипломатичным, но и ему запланированные 10,5 процента уже кажутся не слишком реальными. А президент РСПП Александр Шохин предсказывает, что инфляция к концу года достигнет 14 процентов.
Не будем забывать, что такого рода прогнозы специалистов напоминают "среднюю температуру по больнице". Если же ее разбить по "койкам", то окажется, что помимо инфляции в чисто экономическом понимании этого термина существует еще и "народная инфляция", которая, судя по опросам и восприятию граждан, раза в два превосходит официальную. "Народной" же эту инфляцию называют потому, что более всего дорожает именно то, что именуется "продуктами первой необходимости". Всплеск цен на молоко - самый свежий и, увы, еще "непрокисший" пример такой "народной инфляции", которую вряд ли компенсируют стабильность цен на "Мерседесы" или сезонное удешевление белокочанной капусты. Можно, конечно, радоваться тому, что инфляция мешает богатым обогащаться прежними темпами, но бедные все равно становятся беднее.
Судя по всему, таргетирование и станет той волшебной палочкой, которую предъявят народу 25 июня - в день, когда в правительство должна быть внесена новая антиинфляционная программа. Какие же средства "по целевому управлению" инфляцией (что и есть, повторю, таргетирование) будут вложены в эту программу?
Международный опыт подсказывает, что в подобных случаях Центральный банк поднимает процентные ставки. Имеет ли в виду правительство России именно этот принцип или же на борьбу с инфляцией будут по-простому брошены все методы, доступные монетарным властям, вплоть до отказа от сдерживания роста курса рубля? Пока ответ не ясен. Хотя известно, что ставки рефинансирования, устанавливаемые Банком России, играют в большей мере роль индикатора, нежели регулятора денежной массы.
В любом случае речь идет лишь о тех инструментах, которые доступны именно монетарным властям, с которых, видимо, только и будут спрашивать за инфляционную конъюнктуру. Тогда как глубинные причины инфляции лежат в искаженной структуре собственности. В том, что на недавнем экономическом форуме в Санкт-Петербурге первый вице-премьер Игорь Шувалов назвал одной из пяти главных проблем развития России, - в "стремлении государства к росту своего влияния и стремлении многих заставить государство влиять".
Интересна вторая часть фразы. Нетрудно догадаться, что означенные "многие", пытающиеся "заставить государство влиять", - это чиновники уровня значительно выше среднего, которые заседают в советах директоров бесконечно плодящихся госкорпораций. Впрочем, и сам Шувалов пояснил, что "речь идет о замене чиновников профессионалами и о создании в госкорпорациях совета директоров, который будет действовать по правилам частных компаний". То есть по правилам рынка и, главное, по правилам лояльной конкуренции, не допускающей сверхмонополизации, столь свойственной сегодняшней российской экономике.
Надо сказать, задача не из легких. Попытка разорвать пуповину, крепко связывающую чиновничество с бизнесом, непременно натолкнется на ожесточенное сопротивление тех, для кого снижение инфляции через конкурентную борьбу - куда меньшая добродетель, чем сохранение статус-кво с его коррупционными схемами.
Впрочем, сдаваться чиновники не станут ни в каком случае. Про запас у них есть вариант, при котором они перестают быть чиновниками и переквалифицируются в топ-менеджеров, сохраняя персональный состав советов директоров. А там, кстати, и до собственности недалеко. Тем более что уже есть примеры выкупа "новыми топ-менеджерами" крупных корпораций.
Да, перебороть "стремление государства к росту своего влияния и стремление многих заставить государство влиять" действительно очень сложно. Но кто обещал, что будет легко? Надо думать, Медведев, несколько раз настаивая на недопустимости государственного капитализма, хорошо представлял себе возможные масштабы и возможных активистов "движения сопротивления". Нейтрализовать его - задача не просто экономическая, но и политическая, сопряженная даже с выживанием власти.
46 лет назад, в июне 1962 года, в Новочеркасске на демонстрацию вышли рабочие, протестовавшие против резкого скачка цен на мясо и молочные продукты. Обошлись с ними "по-нашему", по-советски - открыли огонь. Только ли это факт истории? Безусловно, другие времена - другие нравы. Такого рода расправа сегодня, вероятно, невозможна. Но "гроздья инфляционного гнева" зреют с пугающей скоростью. То там, то здесь возникают забастовки, на которые все труднее отвечать денежными "затычками". В том числе и потому, что рост заработной платы в два раза, по данным Росстата, превышает рост производительности труда. Иными словами, в каждых добавленных 100 рублях 33 рубля заработаны, а остальное - компенсация инфляции, что еще больше раскручивает ее спираль.
Как считает известный экономист, бывший министр финансов Александр Лившиц, получается, что государство перегрузило экономику грандиозными задачами (борьба с инфляцией, нацпроекты, привлечение инвестиций, повышение тарифов естественных монополий, социальные бюджетные траты), которые не стыкуются между собой, а то и противоречат друг другу. В конце концов, это может привести, по его мнению, к более мощной, чем сейчас, волне забастовок.
Стоит ли этого бояться, если протесты трудящихся - непременный атрибут демократического, рыночного общества? Стоит, уверен Александр Лившиц, поскольку в России нет еще развитой забастовочной культуры и любая провокация может вызвать социальный взрыв.
Так что нужны неотложные меры по обузданию инфляции, пусть даже они относятся к разряду непопулярных, нарушающих "социальный имидж" власти. Если это называется таргетированием, я - "за".