Россия и Евросоюз напоминают сегодня двух достаточно воспитанных соседей, которые дипломатично обмениваются натужными улыбками при встрече на лестничной площадке, но, только оказавшись в собственной квартире, откладывают в сторону приличия и говорят друг о друге все, что думают, не избегая ненормативной лексики.
Начинающийся сегодня в Ханты-Мансийске 21-й (уже!) саммит Россия-ЕС станет, безусловно, поводом для очередного обмена улыбками. Нетрудно предсказать и главный итог этой встречи, о котором успели поведать дипломаты: стороны объявят о запуске переговоров по заключению нового соглашения о партнерстве и сотрудничестве.
Здесь стоит напомнить, что предыдущее было подписано в 1997 году, а когда - по истечении десяти лет - встал вопрос о новом документе, ему воспротивились сначала Польша, а затем Литва, обиженные в первую очередь на энергетическую политику России. Вето Варшавы и Вильнюса удалось преодолеть, и перед сотрудничеством Москвы и Брюсселя вроде бы открылись самые радужные перспективы, которые и должны быть закреплены крепким рукопожатием Дмитрия Медведева с лидерами 27 государств, входящих в Евросоюз.
Однако предстоящие переговоры не обещают пока полного взаимопонимания. Хотя бы потому, что у каждой из сторон свой взгляд на будущее соглашение.
Брюссель предлагает разработать детализированный документ, охватывающий все сферы сотрудничества между Евросоюзом и Россией и, главное, обязательный для исполнения, для чего предлагается пропустить его через процедуру ратификации в Госдуме и парламентах 27 стран - членов ЕС.
Москва, судя по всему, предпочитает другой вариант, по которому стороны подписывают нечто вроде рамочного договора (читай: политическую декларацию), дополненного затем "секториальными" соглашениями по тем направлениям, где Россия и ЕС могут реально сотрудничать, - транспорт, энергетика, космос, наука, самолетостроение...
Такой подход, в общем-то, объясним.
Российская власть зарекомендовала себя в большей мере спринтером, чем стайером, предпочитая забеги на короткую дистанцию, чтобы как можно скорее достичь результата и "отчитаться" очередной победой перед общественным мнением. Стратегия (в отличие от тактики) дается ей куда труднее.
На эту тему - небольшое (отнюдь не лирическое) отступление.
На днях я присутствовал на российско-казахстанском "круглом столе", где как раз обсуждались долгосрочные ориентиры обеих стран в рамках соответствующих стратегических концепций и установок. Цели у Москвы и Астаны схожи: перейти от сырьевой экономики к инновационной. Методы тоже не сильно отличаются - через инвестиции в человеческий капитал.
Только вот, если послушать экспертов разных профилей (политологи, экономисты, социологи, статистики), с цифрами и данными в руках (здесь нет места, чтобы их привести, поверьте на слово), обрисовавших почти коматозное состояние "инвестиционного климата" в этой сфере, приходишь к неутешительному выводу: задачи, поставленные в России до 2020 года, сформулированы лишь как привлекательный лозунг, рассчитанный не далее, как на сиюминутные политические дивиденды.
В этом, увы, болезнь российской политики. Да и не только политики. Разве отечественный бизнес не сориентирован на работу по принципу "взять максимум сегодня, а завтра - после нас хоть потоп"?
Возвращаясь от евразийских дел к чисто европейским, надо в то же время признать и понять, что Медведев вынужден сейчас выступать в роли спринтера, чтобы как можно быстрее наполнить свою внешнеполитическую "копилку" собственными достижениями, среди которых не последняя роль отводится как раз договоренностям с Евросоюзом - нашим самым крупным торговым партнером. (Кстати, замечу в скобках, в этом большая заслуга прежнего Соглашения о партнерстве и сотрудничестве 1997 года, которое определило абсолютно понятные и довольно либеральные торговые режимы, позволившие, к примеру, увеличить объем торговли только за последний год на 50 проц. - до 284 млрд долларов.)
Что же касается стратегии, центр тяжести, видимо, будет переложен на недавнюю инициативу российского президента о созыве общеевропейского саммита с целью дать старт переговорам по соглашению о всеобъемлющей европейской безопасности.
К тому же Москва вполне комфортно для себя обходится поддержанием и развитием двусторонних отношений с членами Евросоюза, перекладывая на них нелегкую ношу общения и согласования торгово-экономических вопросов с брюссельской бюрократией, изначально не очень-то эффективной, а теперь еще и обремененной "младоевропейцами" - целой чередой стран, недавно вступивших в ЕС.
По-прежнему не готова Москва согласиться и с давним, но безуспешным требованием европейцев о доступе к добыче и транспортировке российских природных энергоресурсов. Как и о нашем присоединении к Энергетической хартии, документу, в подготовке которого Россия не принимала никакого участия и в котором вовсе не заинтересована, предпочитая не связывать себя, основного поставщика энергоресурсов в Европу, никакими зафиксированными на бумаге обязательствами.
Есть еще одно обстоятельство, подсказывающее, что переговоры о новом соглашении с Евросоюзом, которые должен запустить ханты-мансийский саммит, пройдут, вероятнее всего, по российскому сценарию. В отличие от Брюсселя, который формулирует конкретные требования к сотрудничеству с Москвой и предметно знает, что он от нее хочет, российская сторона, напротив, не знает, чего она хотела бы в обмен на энергетические амбиции Евросоюза, и не сформировала переговорные запросы к партнеру. Торговля вроде бы развивается сама по себе, к обоюдной пользе, а политические требования, ясное дело, обречены на провал.
Правда, в Ханты-Мансийске предстоит обсудить ситуацию в Абхазии, Нагорном Карабахе и других "горячих политических точках", но вряд ли разговор зайдет дальше обмена мнениями и, в общем-то, хорошо известными всем позициями - никто пока не хочет уступать.
В итоге новый документ, который может быть подписан в лучшем случае - уже будущей осенью, а в худшем - к концу следующего года, обречен, думаю, стать "декларацией о намерениях". Тоже, бесспорно, нужный документ. Важно (особенно для Медведева), чтобы в нем была заявлена приверженность обеих сторон (особенно России) универсальным демократическим ценностям и принципам международного права.
И тогда соседи с полным правом улыбнутся друг другу и разойдутся. Что дальше? Остается надеяться, что они все-таки не станут исподтишка сыпать соль в соседские щи, "мочить партнера в сортире", а каждый займется прежде всего уборкой в собственной квартире. Ведь в вымытом окне и окна соседей кажутся чистыми...