Чиновников тьма, а работать некому - такова в предельном заострении ситуация, обрисованная Дмитрием Медведевым на недавнем совещании по вопросам формирования резерва управленческих кадров. По мнению президента, власть на всех ее уровнях испытывает острый кадровый голод. Нет резерва, из которого можно было бы формировать управленческий корпус. Не хватает квалифицированных кадров для замещения не только министерских должностей, но даже и на посты глав муниципальных образований. "Необходимо, - сказал президент, - создать полноценную систему резерва управленческих кадров в общенациональном масштабе, найти специалистов и подготовить базу данных". Эта база должна быть открытой. Ее открытость - одно из принципиальных условий, позволяющих исключить практику, когда "решения о замещении должности порой принимаются по знакомству, по принципу личной преданности или, что наиболее отвратительно, за деньги, то есть должности продаются".
Президент не сгущает краски. Его оценка кадровой ситуации в госструктурах - оценка трезвая. Нынешняя система назначения на руководящие посты (Дмитрий Медведев назвал ее "архаичной") во многом напоминает "подбор и расстановку кадров", то есть те приснопамятные правила, по которым формировалась советская номенклатура. С одной лишь разницей, отмеченной президентом: современные кадровые службы "работают менее эффективно".
Мне думается, одна из причин очевидного кадрового застоя в органах власти - отсутствие конкуренции. О конкуренции между "своими" и "несвоими", более "преданными" и менее "преданными" я тут речь не веду. Говорю о нормальной конкуренции между профессионалами. Ее, по сути, нет. Понятие "рынок рабочей силы" на сферу государственного управления почему-то не распространяется. На смену иерархическому отбору с присущим ему тасованием одной и той же той кадровой колоды не пришел открытый рыночный отбор. Даже административные преобразования подчас копируют советскую практику. Суть ее известна: реорганизация управления происходит, как правило, тогда, когда требуется переместить большого начальника. Кого-то понизить или отправить в отставку, а кого-то, наоборот, наградить высокой и теплой должностью. С тех пор, мне кажется, мало что изменилось. Система органов власти у нас по-прежнему зависит от персоналий. От кадровых раскладов наверху. От борьбы группировок. От вечного, неутомимого создания "сдержек и противовесов". От чьего-то стремления выстроить собственную аппаратную оборону и обеспечить себе максимальный служебный комфорт.
Дмитрий Медведев поставил задачу - превратить госслужбу в привлекательное место работы. Привлекательное в том числе и для тех, кто мог бы перейти туда из негосударственного сектора. "Это должны быть сообщающиеся сосуды", - убежден президент. Вообще-то власть и бизнес в России достаточно тесно соседствуют. Переход от парламентской деятельности к предпринимательской - обычное дело. Но явственна и другая тенденция: люди бизнеса идут в политику, становятся депутатами. В Госдуме немало людей, представляющих солидные корпорации. То же и в Совете Федерации. В 2002 году доля сенаторов, пришедших из бизнеса, составляла 26 процентов, теперь она достигла 32. Если же взглянем на состав законодательных собраний, то увидим, что в Липецкой, Астраханской областях более половины мандатов имеют бизнесмены. А в Чувашии их доля среди законодателей достигает 60 процентов. Бизнес очень озабочен своим дальнейшим развитием. И не видит для этого более эффективного способа, чем собственное проникновение во власть. Человек владел крупным бизнесом, а потом вдруг решил податься в депутаты? Так не бывает. Он идет в Госдуму, чтобы приобрести политический ресурс и с его помощью вывести свой бизнес на более высокие позиции. Занимая тот или иной пост в иерархии власти, бизнесмен, чье предприятие достигло достаточного уровня, может стимулировать дальнейшее развитие своего бизнеса или ухудшать положение конкурентов. Я это все к тому, что пришедшие во власть бизнесмены заняты преимущественно решением собственных задач. Их пребывание на государственных должностях мало повлияло на качество управления, иначе президент не был бы столь остро обеспокоен этим качеством.
Дефицит управленческих кадров особенно ощутим в регионах. Искать секрет политического долгожительства региональных лидеров в пусть даже относительной удовлетворенности голосующего населения своей жизнью, наверное, не стоит. От посягательств на свое кресло губернаторы и президенты республик защищены прежде всего административными редутами. Власть в регионах предельно персонифицирована. Жесткий единоличный контроль над распределением бюджетных средств, волевое регулирование отношений в бизнесе, подчинение себе муниципальных органов власти, удобный парламент, послушная пресса - этого вполне достаточно, чтобы сама мысль о возможной альтернативе нынешнему правителю показалась бы дикой и святотатственной. А воспитанием преемника местные лидеры до сих пор не утруждали себя. Кадровая стратегия глав регионов долгие годы была направлена исключительно на удержание власти. Потенциальным наследникам веры не было. И не без оснований, поскольку "новая метла" то тут, то там, вопреки обещаниям сохранить преемственность во всем, начинала наводить свой порядок в доме. Казалось, с отменой губернаторских выборов кадровая ротация пойдет энергичнее. Но, нет, большинство глав регионов остались на своих постах: были избранными, стали назначенными.
Почему же центр не стремился к радикальному обновлению губернаторского корпуса? Ну, во-первых, потому, что нелояльных лидеров в провинции не осталось. А, во-вторых, менять региональных начальников накануне то одних выборов, то других считалось делом рискованным. Политические долгожители гарантировали стабильность. И сами олицетворяли ее. В том числе и стабильность кадровую. Острую, деятельную заинтересованность в смене главы республики, края или области Москва проявляла лишь тогда, когда требовалось поставить под контроль богатый, стратегически важный регион. Так было в Якутии. Так было в Красноярском крае. В общем, вольно или невольно получилось так, что к началу очередного политического цикла региональная власть в значительной степени выработала свой ресурс. Дмитрий Медведев и Владимир Путин поставлены перед необходимостью обновить местную элиту. Но если критерием губернаторской успешности личная преданность больше служить не станет, то что же ляжет в основу кадровых решений касательно глав регионов? Как сообщил министр регионального развития Дмитрий Козак, правительство вводит систему рейтингов субъектов Федерации. Будет некий набор показателей, дающих возможность судить, сколь эффективна местная администрация, в какой мере она способствует социально-экономическому развитию региона. Вопрос о президентском доверии или недоверии губернатору теперь может решаться на основании этих рейтингов. Именно "может", подчеркнул министр, дав понять, что рейтинг рейтингом, но на все президентская воля.
Постепенная смена лиц на всех этажах управления неизбежна и необходима. Кто уйдет и кого назначат, эти рокировки многое скажут о кадровой стратегии верховной власти как минимум на ближайшие четыре года.