Он не из тех, кто, как говорят в цирке, "родился в опилках". Но цирковая атмосфера с детства окружала его. И в этом смысле он - дитя манежа.
Теперь еще и наследник отцовского дела - уже двенадцатый год руководит Московским цирком Никулина на Цветном бульваре.
"Быть сыном великого артиста, - говорит он, - было бы тяжело, если бы я пошел по стопам отца. Но я выбрал себе другое ремесло. Поэтому мне никто не может сказать: тебе, мол, далеко до папы".
"Отец был доверчив, подчас - безоглядно"
- Кому пришло в голову, что вы должны унаследовать дело отца? Эта идея в семье обсуждалась?
- Никогда. Все случилось неожиданно: был убит заместитель директора цирка по коммерческим вопросам. И я увидел, что отец остался один на один с кучей проблем, в которых он не очень разбирался. У него ведь была другая функция. Он представительствовал, своим именем и авторитетом создавал цирку режим наибольшего благоприятствования. И я пришел ему помочь. Без всяких претензий на директорское кресло. Газета "Московский комсомолец" в те дни вышла с заметкой, помещенной почему-то в разделе "Происшествия": "Юрий Никулин взял на место убитого замдиректора своего сына". Хотя отец меня в должности не оформлял. Я тогда еще работал на телевидении. Ну а после так получилось, что я уже официально занял у папы в цирке пост директора-распорядителя.
- Почему именно вы? Юрий Владимирович больше никому не доверял?
- Нет, были люди, которым он, наверное, мог бы довериться, но я сам вызвался ему помочь, и он согласился с моим предложением. Естественно, он понимал, что я никогда его не обману.
- А его обманывали?
- Обманывали.
- Кто? Цирковые люди?
- Цирковые - нет. Никто бы не посмел, что вы! Так, посторонние и некоторые знакомые. Он был очень доверчив, подчас - безоглядно. Кое-кто этим пользовался. В таких случаях отец не поднимал скандала, не выяснял отношения, не выражал обиды. Он просто вычеркивал этого человека из своей жизни. Помню, я принес ему один цирковой проект. Он посмотрел и спросил: "А этот что здесь делает?" - "Он тоже участвует". - "Если он участвует, то я не буду". - "Погоди, тебе водку с ним пить не надо, даже разговаривать необязательно". - "Нет-нет, если он в этом проекте, меня там рядом не будет". Насчет же того, почему отец взял меня к себе заместителем... Он сам ответил на этот вопрос. Помните, у Эльдара Рязанова был цикл телепередач "Шесть вечеров с Юрием Никулиным"? Так вот, в один из вечеров Эльдар Александрович спросил: "Юра, не страшно тебе, что ты на место убитого человека посадил своего сына?" И папа мой отвечает: "А почему на это место я должен сажать чужого сына?" Такая вот жесткая мотивация. Со временем я ее оценил.
"Здесь каждый день люди держат в руках чью-то жизнь"
- Переход из телевизионной журналистики в цирковой бизнес легко вам дался? Вы ведь бизнесом прежде вообще не занимались.
- Ну почему же? У меня был небольшой опыт работы в бизнесе. В начале 1990-х многие кинулись в бизнес, и я тоже. Так что кое-какие знания в этой сфере у меня были. Оставалось перенести их на новую почву. И потом я влился в команду, которая работала и продолжает работать, как швейцарские часы. Это если не лучшая, то одна из лучших цирковых команд в мире. Здесь собраны профессионалы экстра-класса. И в цирковом искусстве, и в бизнесе. К тому же я пришел в мир, который с детства знаю. Хотя и здесь все время приходилось и приходится учиться.
- Чему, например?
- Пониманию цирковой специфики. Этому можно учиться всю жизнь. Цирк - сложный мир. Здесь система взаимоотношений немножко другая, нежели в каком-то другом виде искусства. Здесь каждый день люди держат в руках чью-то жизнь. В руках. На плечах. На кончике лонжи. На перше. Вот говорят, что цирковые дети, работающие в номере с матерью или отцом, лишены детства. Возможно, это так. Но по закону сохранения энергии если где-то что-то убывает, то где-то что-то и прибавляется. Так у слепого развивается слух, у безногого - торс. А в цирке у людей развивается острое чувство товарищества. Оно входит в профессию. И даже в амплуа. Кто такой "нижний" в цирковой терминологии? Это человек, который служит опорой для "обермана" (он же - "верхний"), когда тот выполняет сложные трюки.
- Директор цирка - "нижний" для артиста?
- В этом смысле - наверное, да. Обязан держать. Страховать от "падений". И разделять с артистом ответственность, если тот "сорвется". Но управлять артистами не нужно. Они - люди самодостаточные. Остается одно - не мешать им работать. Ну и, конечно, поддерживать в рабочем состоянии всю эту цирковую машину. Любая машина, сколь бы совершенной она ни была, может остановиться, если ее не смазывать, не заниматься профилактикой.
"Мы работаем только со звездами"
- Как и всякий творческий организм, цирк подвержен известным вирусам. Ревность к чужому успеху. Интриги. "Звездизм". Трудно поддер живать нормальную атмосферу?
- Нет, не трудно. Да, артисты "звездят". Но "звездят", я бы сказал, заслуженно. Когда "звездит" какой-нибудь самодовольный экземпляр с "Фабрики звезд", это не очень понятно. А когда человек на манеже или под куполом выполняет трюки, которые больше никто в мире делать не может, это, согласитесь, уже другая история. Наш цирк ведь находится в уникальной ситуации. Мы имеем возможность отбирать лучших. Мы не ищем артистов. К нам очередь стоит. Поэтому мы работаем фактически только со звездами. Все наши артисты - это уровень Парижа, Монте-Карло, Будапешта... Да, бывает, кого-то заносит, особенно молодых. Первый успех... Первые медали... Голова начинает кружиться. Но есть способы поставить человека на место. Помимо меня, это сделают старшие товарищи. Скажут: "Иди покрутись на трапеции еще полгодика, прежде чем права качать". Это цирк. Тут разговор короткий.
- У вас постоянная труппа?
- Труппы как таковой у нас нет. Есть номера и артисты.
- Артисты работают по контрактам?
- Да, все артисты - контрактники.
- Контракт заключается на один сезон?
- Мы сейчас заключаем контракты на период от года до трех. На год - с артистами, которые к нам недавно пришли. Если мы в человека поверили, считаем его перспективным артистом, мы в него вкладываемся - покупаем реквизит, шьем костюмы, тратим репетиционное время... Надо дать ему раскрыться, а потом уже посмотреть, каков он в работе. Эмпирическим путем это не вычислишь. Только попробовать. Сейчас у нас работает около трехсот артистов. Как правило, один год из трех артист работает в Москве, остальное время - гастролирует.
- Почему в Москве - только год?
- Ну не можем же мы бесконечно показывать одно и то же. Мы растягиваем номер или аттракцион на сезон, максимум - на полтора. Аттракционы особенно заметны, и, конечно, их нужно менять. Поэтому, отработав в Москве, артист отправляется на гастроли.
- Он сам заключает контракт с другими цирками?
- Нет, контракт на его выступления за границей или в российской провинции заключаю я как директор. В данном случае мы работаем как цирковое агентство. Конечно, артист может и сам, без нашего посредничества, заключить контракт с каким-нибудь цирком. Тогда его процент за выступления будет уменьшен. Ну а как же иначе? Мы ведь шили ему костюмы, изготовляли реквизит, с ним работали балетмейстер, художник, композитор... Эти вложения мы как минимум должны себе вернуть. Между прочим, в Европе все гораздо жестче. Работающий по контракту артист приходит к директору цирка: "У меня сломался реквизит". - "Чини". - "У меня костюм износился". - "Сшей себе новый".
- Он сам за это платит?
- Конечно. А здесь в артиста вкладываем мы, компенсируя ему таким образом разницу между нашей и "европейской" зарплатой. Хотя сегодня эта разница практически стерлась. В Европе цирковому артисту платят 100 евро за рабочий день. У нас - столько же за спектакль. Артист играет 30-36 спектаклей в месяц. Вот и считайте. При советской власти на отчисления от гастролей цирк содержал весь Госконцерт, а мой папа, народный артист СССР, получал семь с половиной долларов за спектакль. Сегодня - иначе. В нашем цирке артисты зарабатывают примерно столько же, сколько им платят в Европе, Америке, Австралии...
"В мире нет олигархов от цирка"
- Цирк - прибыльный бизнес?
- Относительно. Это не нефтяная скважина и не газовая труба. В мире нет олигархов от цирка. Но, конечно, цирк приносит прибыль. Будь это дело неприбыльным, мы бы давно прогорели.
- Сколько стоит цирковое представление?
- От 200 тысяч евро. Меньше уже не получается. Но все равно это рентабельный бизнес. Вот я сейчас машину поменял. Думал: что купить? "Мерседес" - банально. "Бентли", "роллс-ройс" - слишком пафосно, к таким машинам нужен водитель, а я сам за рулем люблю сидеть. Я искал машину нетипичную, с историей, традициями, но представительскую. В результате купил "Ягуар". Отвечает всем параметрам. Мои коллеги, директора цирков, тоже могут жить в хороших домах, ездить на хороших машинах.
"Эта система себя изжила"
- Сколько частных цирков в России?
- Таких, как наш, один. Большинство же цирков принадлежат компании "Росгосцирк". Есть цирки, которые не входят в эту систему, но продолжают оставаться государственными.
- Что собой представляет система "Росгосцирка"?
- Это монстр, оставшийся с советских времен, правопреемник "Союзгосцирка". Огромная бюрократическая надстройка, около 400 человек, преследует только свои интересы, распределяет между собой бюджетные деньги да стрижет купоны с зарубежных гастролей, которые осуществляются также на основе госфинансирования. Я устал говорить на эту тему. Говорю, говорю, все кивают, вроде бы соглашаются со мной, но ничего не меняется.
"...А также их родители"
- В России цирк - сугубо детское развлечение. Его аудитория устойчива, но она узковозрастная. По-вашему, так и должно быть?
- Конечно, в основном приходят дети. Но они ведь приходят с родителями. Это семейный просмотр. А в последнее время у нас появились зрители, каких прежде не было. Серьезные компании снимают цирк для своих юбилеев, каких-то торжественных мероприятий. Мы проводим в год 25-30 корпоративов.
- Вам заказывают представления?
- Да. Механизм отработан. Обычный спектакль адаптируется к корпоративной аудитории. Тут уже сложились свои традиции. Почти каждый глава компании хочет выехать на манеж либо на лошади, либо на слоне. Стереотип такой. Мол, не может же президент банка выехать на осле. Разумеется, на таких представлениях детей очень мало. А вот реакция взрослых - совершенно детская. Я люблю рассказывать историю про одного очень богатого человека, всем известного. Дело в том, что у нас можно снять ложу. Есть такая специальная ложа для богатых людей. Там можно небольшой стол накрыть; обычно день рождения детей таким образом отмечают. И с точки зрения безопасности все учтено. Отдельный лифт имеется, а у входа в ложу ставят охрану. И вот приехал этот человек. Посмотрел первое отделение и в антракте куда-то пропал. Охранники в панике: потеряли хозяина! Они мечутся в поисках. С этажа на этаж, из буфета - в фойе... Ну нет его! Как в воду канул. Потом все прояснилось. Оказалось, он надел поролоновый нос и поролоновые уши, и охранники его не узнали. А он в таком кайфе ходил... Один, без сопровождения. Когда человек живет в золотой клетке... Ну, вы понимаете...
"Я боюсь революций на манеже"
- Во Франции есть конный театр Бартабаса "Зингаро", там лошади "играют", иной раз, кажется, даже вступают друг с другом в сложные психологические отношения. На весь мир знаменит и канадский "Цирк Элуаз". Его спектакли идут на сцене: зрелище завораживающее, глубоко поэтичное, исполненное смысла - и никакого трюкачества. Вам такое искусство понятно?
- Элуаз - это просто роскошно. Я знаком с ребятами из этого цирка. Одно время хотел их в Москву привезти, но они дорогие, и мы не сошлись по финансам. А конный театр Бартабаса мне, признаюсь, не очень интересен. По-моему, наш конный цирк зрелищнее, эффектнее.
- Почему в России не приживается новая цирковая эстетика? Ваш цирк, он ведь тоже в плену традиции.
- Меня называют консерватором, я знаю. Но я не обижаюсь. Потому что считаю: нельзя сразу зачеркивать все, что было наработано твоими предшественниками. Я очень боюсь революций на манеже. Нет, я не против новаций, экспериментов, поиска. Путь все это будет, но не в ущерб основному. Понимаете, пирожки дешевле пирожных, но продаются они лучше и совершенно в другом количестве. Поэтому я занимаюсь "пирожками". Мне каждый вечер требуется две тысячи человек в зале. Если я буду показывать что-то спорное, авангардное, я столько людей не соберу.
- Валентин Гнеушев, придя к вам главным режиссером, пытался модернизовать цирковое представление...
- Да, Валя очень много сделал для нашего цирка, и я ему бесконечно благодарен.
- Тем не менее через три года вы с ним расстались. Почему?
- Вот как раз поэтому. Валя считал, что цирк должен быть только таким, каким он его видит. Валя - эстет, глубоко разбирающийся в искусстве. Но я, как директор, обязан просчитывать последствия любого эксперимента.
- Вы стали терять зрителя на проектах Гнеушева?
- Да, и весьма ощутимо. В конце концов я сказал: "Валя, у тебя есть студия. Сделай на ее базе Цирк Валентина Гнеушева. Пусть его представления идут на нашем манеже. Но это будет отдельное время, отдельная реклама, все отдельное. Две тысячи зрителей ты не соберешь, сразу тебе скажу. И не потому, что твой цирк плохой, а потому, что он другой. Не такой, к какому привыкла широкая публика". Понимаете, у каждого в подсознании цирк связан с детством. Недаром говорят, что в цирк люди ходят три раза: первый раз - в детстве, потом вы ведете детей, а потом уже вас ведут внуки. Ну представьте себе. Вы купили билеты в цирк. Пришли домой. Ваши дети в восторге: папа купил билеты в цирк! А они в цирке ни разу не были. Начинают расспрашивать: а что там да как? Вы рассказываете. И рассказывая, апеллируете, естественно, к собственным детским воспоминаниям. Потом со своими детьми приходите в цирк, а там все не то. Может быть, замечательно, может быть, интересно, увлекательно, завораживающе, но совсем не то, что ожидалось. "Папа, а ты говорил, что там собачки будут". Получается, что дети обмануты. Вы себя тоже чувствуете обманутым, потому что обманули детей. А люди не любят, когда их обманывают...
Анекдоты в программе "Утро"
Перед тем как оставить тележурналистику, Максим Никулин работал в программе "Утро". Он был первым, кто в прямом эфире начал рассказывать еврейские анекдоты. Руководству канала это не нравилось, и ведущего то и дело отстраняли от эфира. Отстраняли не только за анекдоты. Например, и за то, что в передачу о военной операции "Буря в пустыне" он пригласил иракского журналиста, чтобы рассказ о событии не был односторонним. "А потом, - вспоминает Никулин, - меня отстранили за то, что я позволил себе дать комментарии к сюжету. Я был вынужден пустить в эфир явно заказной материал - отказаться было нельзя, стояли все руководящие подписи. И тогда я сообщил зрителям о своем несогласии с тем, что будет показано. Таких эпизодов в моей работе было очень много".