Поделиться
Продолжаем встречи с финалистами самой крупной российской литературной премии "Большая книга". Маргарита Хемлин попала в премиальный шорт-лист со сборником повестей "Живая очередь", посвященном жизни российских евреев. Тема не новая, но писательница нашла к ней новый подход, что и вызвало высокую оценку членов Совета экспертов премии.
Российская газета: Маргарита Михайловна, каким был ваш путь "в писатели"?
Маргарита Хемлин: Я поступила в Литературный институт в 1980 году. До этого два года пыталась пройти в ЛГИТМиК в Ленинграде на искусствоведческий факультет. Думаю, хорошо, что не удалось. Тогда я прожила бы другую жизнь. И не было бы удивительных людей, с которыми я сроднилась в Москве. Я тогда писала стихи, но посылать их на конкурс мне даже не приходило в голову, ведь Литинститут - это что-то невероятное, и где уж мне! А в 1980-м в Киеве формировали группу переводчиков с украинского, чтобы рекомендовать в Литинститут. У меня переводов не было, но принимали и стихи. Так я оказалась в Москве, в семинаре Льва Озерова.
РГ: Каковы были ожидания от этого вуза? Вы хотели выучиться "на писателя", познакомиться с себе подобными?
Хемлин: Ожидания были смутными... Казалось, главное - вырваться из Чернигова. В 19 лет так, наверное, считают все. И ошибаются. Я тоже ошибалась. С одной стороны - Литинститут, с великолепными преподавателями, семинарами; с другой - абсолютное одиночество. Проблем самоидентификации никто за меня решать не собирался. Зато нас таких было 50 человек - целый курс. Все с оголенными нервами и мозгами. Но Литинститут не был бы Литинститутом, если бы нас не опекали преподаватели. Не пытались вытаскивать нас за волосы из депрессий, из самовлюбленной пустоты. Лев Озеров, Юрий Томашевский, Анаида Беставашвили, Евгений Лебедев, Владимир Смирнов, Евгений Сидоров, Владимир Безъязычный, Михаил Еремин, Всеволод Сурганов. Они открывали нам русскую литературу, вливали ее в нас по капле, как живительный раствор. На самом деле они вливали в нас жизнь.
РГ: Кем вы видели себя после института - литератором, живущим исключительно на гонорары и премии, редактором, журналистом - и как все сложилось в реальности?
Хемлин: Между 1980-м и 2008-м - пропасть. Зацепка в Москве, а уж тем более хоть какая-то должность в толстом журнале или издательстве виделись невероятной удачей. О том, что нас ждет после института, старались не думать. Но - думай-не думай... Уезжать не хотелось: работала в ЖЭКе, когда началось кооперативное движение, мыла посуду в кафе на Неглинной. Хватало на съемную квартиру. И так - несколько лет. Потом чудом устроилась в издательство "Физкультура и спорт". Потом - "Независимая газета", газета "Сегодня", журнал "Итоги", Первый канал телевидения.
РГ: Один из персонажей Фазиля Искандера на вопрос "Вы еврейский абхаз или абхазский еврей?" отвечает: "Я еврейский еврей". Герои "Живой очереди" тоже пытаются быть "еврейскими евреями" (учат иврит, соблюдают шаббат), но, по сути, являются евреями русскими.
Хемлин: Мои герои - евреи. Они ищут опору там, где надеются ее найти. И находят в истории своего народа. Это стихийный, почти на ощупь, поиск пути к раскрытию уникального и одновременно универсального опыта. Мне кажется, путь любого народа - искать спасение и силу в собственной истории. Проблема в том, чтобы "мое" не стало выше "твоего". Не ниже, но и не выше.
РГ: Действие ваших повестей и рассказов часто происходит во время и после Великой Отечественной, ставшей точкой отсчета в судьбе многих персонажей. Это связано с историей вашей семьи?
Хемлин: Мой дед Айзик погиб на Днепре; погиб дядя Суня, он был в партизанах; дядья - Владимир и Оврам - дошли до Берлина. Это - самые близкие. А расстрелянные старухи и старики, дети - наши родственники, их очень много. Назовите их смерть точкой отсчета. Или точкой пересечения с миром, с еврейской судьбой. Судьбы вообще имеют свойство пересекаться, рифмоваться.
РГ: Вы стали лауреатом премии журнала "Знамя", теперь - финал "Большой книги". Такие успехи окрыляют или вы спокойно относитесь к получению или неполучению премий?
Хемлин: Знаете, меня окрыляет, что моя мама здорова, что моя сестра рядом, что мой муж со мной, что моя невестка и племянницы довольны жизнью. А премии не окрыляют. Они заземляют. Премия - это работа.
Все материалы по теме: Премия "Большая книга"