Поделиться
Уже год, как в регионе работает следственное управления Следственного комитета РФ при прокуратуре Алтайского края. За это время жители края стали свидетелями расследования заказных убийств и коррупционных преступлений.
Одно из последних громких дел - обвинение в адрес руководителя филиала Российского фонда федерального имущества (РФФИ) в Алтайском крае Евгения Звягинцева, который подозревается в получении взятки в крупном размере. Об этом и других уголовных делах, получивших широкий общественный резонанс, а также об особенностях следственной работы корреспондентам "РГ" рассказал руководитель следственного управления Следственного комитета при прокуратуре РФ по Алтайскому краю Александр Пономарев.
Российская газета: Александр Дмитриевич, уже год, как следственные органы выделены в отдельное подразделение в структуре прокуратуры. Оправдало ли себя такое разделение?
Александр Пономарев: Несомненно оправдало. За следственными органами закрепили организацию расследования преступлений и процессуальный контроль, а у прокуратуры остались функции надзора за соблюдением закона в ходе следствия. Получился двойной контроль, благодаря которому повысились качество и эффективность расследования. Как результат: в этом году мы не имеем ни одного оправдательного приговора в суде - это значит, что невиновные люди не привлекались к ответственности. А за аналогичный период прошлого года 29 человек было оправдано, что указывает на недоработки в расследовании преступлений сотрудниками прокуратуры.
Есть, конечно, и у нас проблемы. Сказывается молодой возраст следователей - более 57 процентов из них имеют опыт работы менее одного года. Но мы сами следим за качеством работы, возвращая дела на дополнительное расследование, да и прокуроры в порядке надзора также указывают нам на недостатки. Сегодня дела, возвращенные судом на доследование, составляют всего 0,6 процента от общего объема, а год назад было 33,6 процента. Ну а число дел, возвращенных на доследование прокурорами, естественно, увеличилось.
РГ: Раньше суды нередко указывали прокуратуре на низкий уровень расследования дел...
Пономарев: Сейчас такие случаи единичны. Виновных мы привлекаем к ответственности. Каждое уголовное дело берется под жесткий контроль, и вся волокита и нерадивость следователей немедленно пресекаются. Поэтому качество ведения следствия несомненно возросло. Это касается и расследования уголовных дел прошлых лет. Специальные аналитические группы, в которые вошли не только наши специалисты, но и оперативные сотрудники ГУВД, ведут эти дела. За шесть месяцев 2008 года удалось раскрыть 49 преступлений прошлых лет, а в прошлом году - только 25. Это хороший показатель. Мы довольно успешно расследуем и так называемые неочевидные преступления - те, что не удалось раскрыть по "горячим следам". На помощь следователям на местах направляем специальную оперативно-следственную группу, которая работает до тех пор, пока не раскроет преступление. Именно так удалось раскрыть убийство двух пожилых инвалидов в Бийске и разбойные нападения в Камне-на-Оби.
РГ: Если более половины следователей в управлении работают первый год, то неужели все они справляются с поставленными задачами?
Пономарев: С теми, кто не справляется, расстаемся. Все сотрудники следственного управления работают на контрактной основе. Контракт заключается на один год, и сейчас как раз подходит срок определить, с кем расторгнуть контракт. Но таких немного - семеро из почти трехсот сотрудников. Есть, конечно, и те, кто уходит сам. Чтобы подготовить людей к нашей работе, мы ввели институт общественных помощников следователя. По окончании вуза юноши и девушки на общественных началах помогают следователю вести дела и вникают в специфику работы. Мы же со своей стороны видим, на что человек способен, и потом приглашаем его на вакантное место. Сейчас у нас 18 общественных помощников и еще 150 человек стоят в резерве.
РГ: Какие дела вы считаете наиболее сложными в расследовании и с чем это связано?
Пономарев: Трудности в расследовании вызывают преступления заранее подготовленные, улики в них тщательно скрываются. К таким можно отнести заказные убийства, рейдерские захваты, факты коррупции. Но у нас есть свои приемы и технические средства для раскрытия таких сложных преступлений. Примером тому может служить заказное убийство директора компании "Семлайн" Николая Швеца, которое наши сотрудники раскрыли в короткие сроки.
Сейчас перед нами поставлена задача расследовать случаи рейдерских захватов предприятий на территории края. Несколько дней назад мы начали обыски, и я думаю, что в ближайшее время станут известны некоторые подробности о случаях рейдерства и причастности к ним высокопоставленных лиц. В частности, мы ведем дело одной из туристических компаний, расследуя в его рамках целую серию уголовных дел. В том числе и в отношении судьи, которая принимала решения в пользу рейдеров.
РГ: Но подобные преступления уже можно квалифицировать как коррупционные. Увеличилось ли их число в крае?
Пономарев: Количество зарегистрированных преступлений, подпадающих под статью "Коррупция", выросло в этом году почти на 55 процентов. И если раньше большинство таких дел заводилось на учителей и врачей, берущих взятки, то сейчас все чаще в качестве коррупционеров фигурируют высокопоставленные лица. В отношении представителей судебных органов у нас расследовалось не одно дело. Но судьи настолько защищены законом, что пока решается вопрос о возбуждении против них уголовного дела, истекают сроки давности.
Сейчас мы расследуем факт использования мэром Белокурихи Александром Каменевым подложных документов об образовании. Это вскрылось в ходе мартовских выборов. И хотя при избрании главы муниципалитета нет образовательного ценза и на результаты выборов данное нарушение не влияет, сам факт использования подложных документов является преступлением. Если он будет подтвержден, это даст нам право привлечь мэра к ответственности.
РГ: Кто еще из крупных чиновников обвиняется в коррупции?
Пономарев: Руководитель филиала РФФИ в Алтайском крае Евгений Звягинцев за получение взятки в крупном размере. Он использовал реализацию конфискованного имущества для личного обогащения. Мы обнаружили пять эпизодов, подтверждающих незаконную деятельность Звягинцева. Расследование этого дела практически завершено, осталось получить заключения ряда экспертиз, в том числе фоноскопической. Чиновник освобожден от занимаемой должности и находится под стражей.
РГ: А в своих рядах как боретесь с коррупцией?
Пономарев: Прежде всего, мы тщательно подбираем кадры. У нас есть специальная служба, которая не только обеспечивает безопасность сотрудников, но и отслеживает возможные факты коррупции в наших рядах. Определенный соблазн при ведении уголовных дел возникает... Поэтому мы тщательно проверяем каждого сотрудника, ведем воспитательную работу. Пока ни одного факта коррупции среди работников управления не выявлено, хотя я понимаю, что мы не застрахованы от подобных проявлений.
РГ: В некоторых органах сохранились собственные следственные органы...
Пономарев: Я считаю, это неправильно. Следственные органы есть у милиции, ФСБ, таможни, наркоконтроля, но каждый обязан заниматься своим делом. И если человек преступил закон в любой сфере, то расследованием преступления надо заниматься профессионалам. Не должны присутствовать ведомственные интересы. Тенденция выделения следственных органов в отдельную структуру, как мы видим, есть. Возможно, со временем появится единая следственная служба. Пока эту практику мы опробуем на следственном комитете. От того, как себя зарекомендует наша структура, и будет зависеть ее дальнейшее развитие.