Поделиться
Спектакль поставил Стефан Вольдемар Хольм, и в паре с сочинением хореографа Матса Эка он будет представлять современный шведский театр на грядущем Чеховском фестивале.
Нынешняя Швеция - воплощенная в дело модель капитализма с человеческим лицом. Это торжество благополучия и комфорта, выстроенное с учетом экологического баланса: в Швеции нет вредного производства, потому что оно располагается в странах третьего мира. Однако мирная жизнь не отменяет активности, с которой выступают сегодня маленькие шведские театры, для которых социальность сегодня - не мода, а необходимость. Шведская ассоциация режиссеров кино и театра борется против нововведений вроде возрастного ограничения для работающих режиссеров, от которого сейчас пострадала Сьюзен Остен, основавшая знаменитую "бейби-драму" и реформировавшая современный дет ский театр. Другая проблема, с которой столкнулась театральная Швеция сегодня, - это поглощение большими театрами молодых независимых коллективов, которое привело к уничтожению "новой волны".
"Драматен", в который ходит, казалось бы, респектабельная публика, - театр с длинной историей борьбы актеров и режиссеров за свои права. Когда-то предметом спора была единоличная власть, сбор налога с актерской зарплаты, сегодня здесь происходят другие процессы, но сонным царством это место не назовешь.
На своем нынешнем месте, в самом центре Стокгольма, "Драматен" появился в начале XX века, а до того, с 1788 года, был частью разделенного на оперу и драму Королевского театра. Здесь ставились первые пьесы Ибсена, Чехова и Стриндберга, из школы при театре вышли Грета Гарбо, Ингрид Бергман, Макс фон Сюдов и Биби Андерсон.
"Гамлет", на которого уже сейчас продает билеты Чеховский фестиваль, - пример как раз такой осовремененной пьесы-мифа, которая на фоне более радикальных немецких версий, может, и покажется московскому зрителю скучной, но составляет предмет серь езных размышлений. Спектакль поставил нынешний худрук "Драматена" Стефан Вольдемар Хольм - режиссер, которому не дает покоя "бергмановское" прошлое театра. Действие уставшего от бесконечного использования текста он переносит в послевоенные годы - на сцене стоят в ряд разномастные охристые диваны, и участники будущей трагедии в двубортных костюмах разглядывают дефилирующую под легкомысленную CocoRosie Офелию (Ребекка Хемсе). Таким же точно полуобморочным дефиле и заканчивается спектакль - только вместо утопшей Офелии на авансцену выходит растерянный Горацио (Робин Стегмар).
Хольм вслед за главным героем, которого Йонас Мальмсе играет нервным скандалистом, рефлексирует по поводу безвозвратно ушедшей эпохи Бергмана, когда художник мучился от невозможности сказать миру и себе сокровенное, тяжелое и главное. Спектакль наполнен и скрытыми цитатами из "Фанни и Александра", и тяжестью отношений родителей с детьми, и садистской любовной лихорадкой. Роднят его с Бергманом и внезапные переходы из психологического в откровенный гротеск, и замкнутость женских персонажей, которая то и дело разражается истерикой.
Словом, "Гамлет" Стефана Хольма - спектакль-размышление о времени, наступившем после ухода великих с большой буквы. Возможно, поэтому в нем так сильна инерция распада, так тяжело слагаются старые буквы в новые слова и так пылью тянет от мягких диванов, на которых мертвым грузом сидят персонажи. Контрапунктом к вязкости прогнившего королевства звучат американские мотивчики девушки из CocoRosie, под которую "ломает" алкоголичку Офелию, но это, пожалуй, самое слабое утешение нынешним Гамлетам, если еще есть.
Самое смелое в красивом благополучном театре благополучной торжественной столицы - позволить себе быть крайне депрессивным. Пожалуй, вот это режиссеру Хольму прекрасно удалось.