Поделиться
В России сегодня существует около 8 сотен православных СМИ, такую цифру назвал вчера на открывшемся в Москве фестивале "Вера и слово" митрополит Калужский и Боровский Климент.
Третий по счету фестиваль становится авторитетным медиафорумом, на котором журналисты церковных СМИ обсуждают стратегии развития православной миссии в условиях информационного общества.
- Я считаю, что их намного больше, - сказал глава пресс-службы Московской патриархии сувященник Владимир Вигилянский, - владыка ведь вел речь только об официальной бумажной и электронной периодике.
За две-три недели до фестиваля журналисты, имеющие отношение к церковной теме и включенные в жюри, едут в издательский отдел Патриархии или Медиасоюз, чтобы забрать с собой тяжелые коробки, набитые конкурсными работами.
- Ну вы же не будете читать все? - как само собой разумеющееся спросила у меня три года назад секретарь Медиасоюза, списывая, видимо, все на типичную журналисткую верхоглядность.
"Конечно, буду!" - возмутилась я и не пожалела ни о двух поездках за тяжелыми коробками, ни о выходных, проведенных за чтением церковной периодики.
Она была удивительно неоднородна по формату и уровню - от интеллигентнейших (особенно в раннем варианте) и известных журналов "Фома" и "Нескучный сад" до однолистных газеток формата А 6 - для тюремного прихода при храме великомученицы Анастасии.
И удивительно однородна по сути - и уже становящийся влиятельным "Фома", и листочек для прихожан из тюрьмы, и церковно-исторические статьи в общих газетах - все они звали искать иную правду. Иного царства. Того, что внутри нас.
И еще одно поразительно общее - удивительная непомпезность журналистского взгляда и отношения, какая-то дополнительная домашность, беседность. О чем бы ни повествовали номинанты фестивального конкурса - о гибели любимого всеми священника и осмыслении его ухода, об архитектуре утраченных церквей, о взгляде на веру переводчицы-атеистки, о тонкой вибрации сомнений и надежд в ее душе, - у всего этого был неповторимый личный тон.
Были только два примера чокнутых на ИНН - теме и вытекающих из нее нетерпимостей (или наоборот) журнала и газеты, да и те не из России. Все остальное только радовало.
И какое же чувство счастья испытала я, когда увидела, что в окончательном наградном списке не потерялись ни замеченный мною тюремный листок, ни статьи двух высокоэрудированных священников из провинциального города...
Вот эта связь с общей церковной культурой очень важна для тех, кто затевает такого рода издания.
В обычных СМИ церковную тему часто стараются столкнуть в "гетто". Если никто не повенчал гомосексуалистов, не заточил себя в пензенский овраг и не написал "письмо академиков" президенту о том, что теология - лженаука, то дело Церкви - молчание.
Любое положительное событие попадает под инерцию постсоветского подозрения, что Церковь перешагивает черту и вмешивается в запрещенное ей Конституцией - в жизнь государства. И хоть десятки раз было повторено Патриархом, что отделенная от государства Церковь не отделена от общества, каждый раз положительное событие церковной жизни упирается как минимум в испуг ("у нас многоконфессиональная страна!"), как максимум в неправомочное сопротивление - "Почему это СМИ стали православными?"
- Православные СМИ сегодня - это, с одной стороны, специфические церковные издания, рассчитанные на чтение людей сугубо церковных, - объясняет суть православной журналистики отец Владимир Вигилянский. - А с другой - православно ориентированные газеты, журналы, сайты. Журнал "Фома", например, делается руками православных для всех, кому может показаться интересным разговор о вере".
Одна из главных задач открывшегося фестиваля - создание для журналистов и читателей общего информационного поля, его объединительная роль органично связана с единством Церкви.