Поделиться
Участие молдавского президента в воскресной церемонии интронизации нового Патриарха всея Руси надо расценивать как важный политический шаг.
Хотя бы потому, что на предстоящих парламентских выборах, которые состоятся, согласно многим источникам, 5 апреля, одной из ключевых тем, без сомнения, станет приднестровское урегулирование. РПЦ же остается чуть ли не единственным в Молдавии институтом, который сохранил свое единство, невзирая на политические расколы и конфликты.
Впрочем, Владимир Воронин уповает не только на церковь. В ходе проведенного на днях в РИА "Новости" видеомоста между Москвой и Кишиневом, связавшего российских журналистов с молдавским президентом, он неоднократно возвращался к приднестровской проблематике, подчеркивая особую роль России. Так, Воронин высоко оценил решение Госдумы, которая высказалась за то, что Приднестровье должно быть органической составной частью Молдавии. По словам Воронина, в скором времени могут состояться его переговоры с Дмитрием Медведевым, на которые, возможно, будет приглашен и приднестровский лидер Игорь Смирнов. Во всяком случае, уже в феврале в Кишиневе ждут министра иностранных дел Сергея Лаврова для подготовки этой встречи на высшем уровне.
Понятно, что активизация усилий и контактов по разрешению застарелого конфликта связана с выборами в новый парламент, который должен избрать преемника Владимира Воронина, покидающего согласно конституционной норме свой пост после двух президентских сроков. И хотя возглавляемая им Партия коммунистов Республики Молдова (ПКРМ) рассматривается как безусловный фаворит предстоящего голосования, любые позитивные подвижки в приднестровском урегулировании закрепят ее лидерство в предвыборных рейтингах.
Покуситься на позиции ПКРМ пытаются как "проевропейские", либеральные партии, так и националисты, причем обе крайности сходятся здесь в общей и для тех, и для других антироссийской линии и риторике. Так, во время телеобщения с журналистами Владимир Воронин признал, что перед выборами "очень активизировалось румынское крыло политического поля". "Они говорят, - жестко заметил он, - что являются нашими адвокатами в Брюсселе по продвижению Молдавии в Евросоюз, но мы определенно заявили, что не нуждаемся в адвокатах и старших братьях, мы будем сотрудничать с Бухарестом, но только через Брюссель, по правилам и принципам ЕС". Воронин с неудовольствием напомнил также, что Бухарест не хочет подписывать договор о границе между двумя государствами и пытается установить двусторонние отношения по типу "метрополия-провинция".
Очевидно, что успех любой из оппозиционных сил, к какому бы флангу она ни принадлежала, отдалит Кишинев от Москвы и сыграет на руку, пожалуй, лишь радикальным приднестровским сепаратистам, рассуждающим по принципу "чем хуже - тем лучше", поскольку при подобном повороте событий у Тирасполя появятся дополнительные аргументы в пользу окончательного разрыва с Кишиневом, хоть "проевропейским", хоть "прорумынским". Тогда как после августовских событий Россия отнюдь не заинтересована в повторении кавказского сценария, о чем неоднократно заявляла своим международным партнерам.
В разговоре с журналистами Воронин не раз демонстрировал свою лояльность Москве, посылая ей различные позитивные сигналы. Так, он весьма резко отозвался о ГУАМ, обвинив эту организацию, которую многие считают антироссийской, в "нежизнеспособности и бесперспективности". Курс на европейскую интеграцию своей страны президент призвал не воспринимать "как некую дружбу "против", как карикатурную попытку отгородиться от России и СНГ новым рукотворным "железным занавесом". Воронин выразил сомнение и в необходимости для Молдавии подключиться к газопроводу "Набукко", подчеркнув, что "диверсификации источников газа мы пока не видим", то есть подтвердив свою приверженность договорам с "Газпромом".
Кстати
Возникает, конечно, вопрос, насколько заявления и обещания уходящего главы государства останутся в силе после выборов. В какой-то мере ответ дал сам Воронин, объявивший о своем намерении остаться в политике. С учетом его веса в стране и в партии нетрудно предположить, что даже в ранге "бывшего президента" он останется если не первым среди равных, то, во всяком случае, фигурой, оказывающей значимое влияние на принятие политических решений.