Девять из десяти жительниц Екатеринбурга зимой носят одежду и головные уборы из натурального меха. Это неудивительно: при уральских минус двадцати, с насквозь пробирающим ветром, аргументы "зеленых" не действуют.
Местную умозрительную статистику подтверждает и мировая: на российском рынке реализуется треть меховых изделий, сшитых скорняками разных стран - от Китая до Италии. При этом на Урале, несмотря на суровость климата и то, что в местных лесах издавна было полно ценного пушного зверя, меховое производство практически отсутствует.
Не только за клюквой
- Промыслового зверя в лесах достаточно, - говорит государственный инспектор управления Федеральной службы по ветеринарному и фитосанитарному надзору по Свердловской области, биолог-охотовед Николай Мордвинов. - Более того, некоторые из них начинают наносить вред. К примеру, в последние годы стало так много бобров, что половину из них можно отстреливать - без ущерба для природы. Они валят деревья, перегораживают реки. В Туринском районе это не раз приводило к подтоплению дорог и создавало немало хлопот.
Мех бобра считается весьма ценным, к тому же одним из самых теплых. А вот заниматься его заготовкой, по словам эксперта, невыгодно. Капканы ставят только зимой, когда мех наиболее красивый и качественный. Если охотнику повезет и зверь попадется в ловушку, тушу килограммов в 20-30 нужно донести до дома. Затем предстоит выделать бобровую шкуру, а это нужно уметь. При этом красная цена бобра - 600 рублей. Именно столько соглашаются дать частники, занимающиеся закупкой шкурок. Как отмечает Николай Мордвинов, система потребкооперации (когда-то пушнину у уральских охотников массово скупало государство) развалилась еще в середине девяностых. Сегодня коопромхозы Свердловской области не ведут закупку ни одного из промысловых животных. Ничем не может помочь и кожевенная фабрика в Камышлове, некогда охотно принимавшая шкуры на выделку.
Между тем, по словам специалистов, леса "затоварены" не только бобром. Вред другим животным начинают наносить енотовидные собаки. У нас полно куниц, которых не отстреливали долгие годы, ондатр, лис. Даже норку, столь популярную нынче у модниц, можно вполне успешно промышлять в уральских лесах. На северо-востоке области есть условия для охоты на русского соболя, который считается самым ценным пушным зверем. Цена собольей шубы достигает сотен тысяч долларов. Но в условиях, когда разрушена система закупок и последующего превращения пушнины в готовые изделия, заниматься промысловой охотой даже на такого "золотого" зверя невыгодно.
Песец не в моде
Конечно, за счет одной лишь промысловой охоты народ не оденешь. Хотя этот вид деятельности мог бы стать хорошим подспорьем для жителей отдаленных районов. Для того чтобы меховое производство (одно из самых затратных, в котором используется так много ручного труда) было рентабельным, нужно заниматься разведением зверей в клетках. Но и это направление, по словам заведующей кафедрой мелкого животноводства Уральской сельхозакадемии Веры Кошковской, в упадочном состоянии. На всю область осталось одно зверохозяйство, где разводят песцов (в селе Мраморском), да пяток ферм, в которых выращивают кроликов. К слову, когда-то в России насчитывалось до 500 зверохозяйств, теперь едва наберется четыре десятка. На Среднем Урале существовали сельхозпредприятия, в которых держали по две тысячи кроликов, сейчас - в лучшем случае 200-300 голов. Давно уже нет ни одного хозяйства, где бы разводили норок.
На ферме, где выращивают песцов (к слову, в дикой природе на Урале этот зверь не водится) дела, по словам эксперта, идут неважно. В последние годы этот мех вышел из моды, потребители предпочитают главным образом изделия из норки, а потому спрос упал. Песцовая шкурка, по словам Веры Кошковской, как и восемь-десять лет назад, стоит полторы тысячи рублей. При этом производственные затраты возросли значительно. В несколько раз подорожало мясо, которое песцу необходимо. Как отмечают специалисты, именно хорошие корма - одно из главных условий высокого качества пушнины. Чтобы мех играл на солнце, носился долго и не терял потребительских свойств, питание животных должно быть сбалансированным. По словам Николая Мордвинова, если раньше на эти цели шел мясной сбой, выручали отходы рыбной промышленности, то теперь и это довольно накладно. Кроме того, опять же сказался развал системы потребкооперации: раньше часть кормов производители могли получать в обмен на сданные шкурки.
Ворсинка к ворсинке
Впрочем, есть и в упадочной отрасли счастливые исключения из правила. Вера Кошковская рассказала о довольно удачном примере работы зверофермы по выращиванию кроликов в Большом Седельниково. Диетическое мясо охотно закупают магазины Екатеринбурга. Шкурки массово вывозятся для выделки на фабрику в Киров, там же их окрашивают, а потом доставляют обратно на Урал, где шьют отличные изделия. Кстати, руководит швейным производством супруга директора зверофермы, она же выступает и модельером.
Но таких удачных примеров единицы. Как отмечают специалисты, куда чаще тех же кроликов разводят только ради мяса. Шкурки при этом идут на выброс. Не каждый готов отправлять их на выделку за сотни километров - для этого производство должно быть массовым. К слову, отмечает Вера Кошковская, на Урале разводят не более десяти пород кроликов. Хотя в мире их известно свыше двухсот. А значит - и самых разных видов меха этого животного. Есть, к примеру, такие, которые неспециалист не отличит от норки.
Заморский соболек
Доля легкой промышленности Свердловской области в валовом региональном продукте не превышает половины процента - сюда входит и крохотная частичка мехового производства. Хотя чтобы оценить, насколько оно может быть прибыльным, достаточно взглянуть на ценники в магазинах. Даже простенькая шуба из овчины стоит не менее десяти тысяч рублей, не говоря о более ценных видах. Изделие из норки среднего качества - порядка 60-80 тысяч.
В подавляющем большинстве эти меха завезены из Китая. Есть, к примеру, шубки, демонстрируя которые меховщики с гордостью говорят: "Канадский соболь". На самом деле эти изделия скорее всего сшиты из куницы: такого зверя просто нет в природе - есть только русский соболь. Кстати, соболь исторически воспринимается в мире как российский бренд, и к тому же изображен на гербе Свердловской области.
Пушнину мы завозим из-за границы тысячами тонн. Этому не сможет существенно помешать даже финансовая нестабильность: спрос, уверены специалисты, все равно будет оставаться достаточно высоким - хотя бы из-за суровости климата. Меховщики опасаются, как бы в ближайшем будущем к нам не завезли "русских соболей" из Китая. По крайней мере, попытки освоить производство самого ценного меха давно уже предпринимают в разных странах мира.
Кстати
В начале 1990-х годов доля нашей страны на мировом рынке меха составляла до 35 процентов, сегодня - не более трех. Производство шкурок норки упало с 14 до 2,4 миллиона штук.