Поделиться
Накануне юбилейной сессии НАТО, которая состоится 3 и 4 апреля во французском Страсбурге и немецком Киле, "Российская газета" попросила ближайшего соратника Франсуа Миттерана поделиться мыслями по поводу этого события.
Российская газета: Господин Дюма, НАТО исполняется 60 лет, то есть альянс достиг возраста, который во многих странах считается пенсионным. Но ничто не говорит о том, что он собирается уйти на покой. Более того, мы видим, как блок расширяется за счет новых членов. На очереди - Хорватия, Албания. Стучатся в двери президенты Украины и Грузии. Какими вам видятся нынешние место и роль НАТО?
Ролан Дюма: Я бы разбил свой ответ на две части. То, что было в прошлом, и то, что есть сейчас. Не будем забывать, что альянс был создан как военно-политический союз, с тем чтобы противостоять коммунистической угрозе с Востока. Сегодня же ситуация совершенно иная. Уже скоро 20 лет, как не существует Варшавского договора, а большинство стран, в него входивших, полностью сменили свою политическую и экономическую сущность и сейчас - члены НАТО. Так что, если смотреть на альянс глазами прошлого, то никакого смысла в его нынешнем существовании нет. Возникает вопрос: а зачем вообще нужна сейчас эта организация, когда стоявшие перед ней задачи уже реализованы? И вот тут-то начинаются проблемы. Что собой представляет НАТО в нынешнем виде? Организацию, в которой просматриваются, как мне кажется, семена будущих международных проблем и осложнений.
РГ: И тем не менее Франция возвращается в полном объеме в военные структуры альянса. По сути, это главное событие предстоящей сессии НАТО.
Дюма: Я лично считаю такой шаг нецелесообразным. Почему? Да потому, что, с моей точки зрения, это ошибка как политическая, так и тактическая, ибо тем самым Франция усилит позиции лагеря тех, кто делает ставку на использование силы, своего рода реакции на те или иные события в мире. А это очень опасно. Мы видим, как НАТО, проводя военные маневры, демонстрирует миру мускулы, как стремится расширить свои ряды. Ведь не случайно не так уж давно американцы стремились протолкнуть решение о принятии в НАТО Украины и Грузии. У них это не вышло: Франция и Германия воспрепятствовали. А если бы получилось? И тогда не известно, к каким бы последствиям привел прошлогодний кризис на Кавказе.
Вообще курс альянса на приближение к границам России - дело очень опасное. Я помню, когда "холодная война" испускала дух в конце 80-х - начале 90-х годов, в момент объединения Германии, западные страны приняли на себя обязательство, что НАТО не будет продвигаться в сторону тогда еще СССР. Что стало с этими обещаниями? О них забыли, будто бы их вообще не существовало. А совсем еще недавно США настойчиво навязывало Польше и Чехии элементы противоракетной обороны, приписывая им роль "щита" от государств-изгоев, зная, что Россией это воспринимается, и не без основания, как угроза ее безопасности. Надеюсь, с приходом в Белый дом новой администрации Барака Обамы в этом вопросе наступят перемены.
РГ: Судя по всему, в Елисейском дворце считают иначе, раз Франция приняла решение о возвращении в НАТО...
Дюма: Лучший ли был выбран момент для этого? У меня есть сомнения. Чем был плох особый статус, которого добился генерал де Голль, выведший в свое время Францию из военного командования НАТО, но оставив за ней членство в альянсе? Это был статус некоторой обособленности от блока. Наш независимый имидж многими в мире ценился, что давало нам свободу для дипломатического маневра. Париж слушали и слышали. Теперь мы полностью будем в натовском лагере со всеми вытекающими последствиями и рисками.
РГ: Все-таки не станем забывать, что Франция никогда не ставила под вопрос, к какому лагерю принадлежит.
Дюма: Есть немало аргументов, которые приводят сторонники возвращения. Да, Франция представлена в большинстве комитетов НАТО. Но в одном из главных - комитете по планированию обороны - ее не было. Когда я возглавлял МИД, то каждый раз давал указания подчиненным не участвовать в его работе. Это я говорю к тому, что Франция оставляла за собой право решения по тому или иному вопросу. Я помню, накануне первой войны в Персидском заливе в 1991 году тогдашний президент США Буш-отец звонил Франсуа Миттерану и спрашивал, как себя поведет Париж. Решение об участии мы приняли самостоятельно, и никакой зависимости в этом вопросе от Вашингтона или НАТО не было.
РГ: Не хотите ли вы сказать, что теперь положение изменится?
Дюма: После полной интеграции в натовские структуры, как мне кажется, Франции станет сложнее говорить "нет", когда все остальные члены альянса будут говорить "да". И еще одно воспоминание. Сразу после той войны с Ираком в Люксембурге прошел саммит, в повестку дня которого среди прочих был записан вопрос о будущем альянса. Тогда президент США Буш-отец, остановившись на этой теме, заявил, что надо подумать над тем, как использовать блок в разных регионах мира. Сразу после него слово взял Миттеран. Он подчеркнул, что альянс был создан с определенной целью и для строго определенного региона - европейского. Президент высказался против того, чтобы НАТО превращался в военный инструмент глобального применения, то есть в совсем иную организацию, чем задумывалась в 1949 году. Мне запомнилась фраза Миттерана в адрес американцев: "Вы хотите, чтобы Североатлантический блок стал Священным союзом для ХХI века".
РГ: У России сложные отношения с альянсом, особенно после событий на Кавказе. В этой связи меня удивили недавние слова генерального секретаря НАТО Яапа де Хооп Схеффера во время его последнего визита в Париж о том, что он не удивится, если через 15-20 лет Россия присоединится к альянсу...
Дюма: И до него такие предположения высказывались. А знаете, от кого впервые я услышал об этом?
РГ: От кого?
Дюма: От Михаила Горбачева! Во время его первого визита в Париж в октябре 1985 года Франсуа Миттеран обсуждал с тогдашним генеральным секретарем ЦК КПСС вопросы разоружения. Горбачев изложил кремлевское видение этой проблематики, а затем сказал: "А почему бы нашей стране когда-нибудь не вступить в Североатлантический блок?" Откровенно говоря, я был поражен этим предположением. Правда, Горбачев произнес эти слова с улыбкой, вроде пошутил. Но вы ведь знаете, что за каждой шуткой скрывается нечто серьезное.
Понятно, что такая отдаленная перспектива реальна только в том случае, если НАТО трансформируется, перестанет быть военной машиной Запада, да и называться, скорее всего, станет в результате иначе. Пока это не так.
РГ: Прежняя система европейской безопасности, в этом мало кто сейчас сомневается, не работает. Нужна новая, о чем неоднократно говорят в Москве. Что вы думаете по этому поводу?
Дюма: Она действительно нужна, и я не вижу причин, по которым Запад на это не согласился бы. Кто тормозит этот процесс? Может быть, натовские "новобранцы" из числа стран Центральной и Восточной Европы? Я помню, когда Миттеран в свое время выступил с идеей создания Европейской федерации. Чешский президент Вацлав Гавел, явно обеспокоенный этой инициативой, тогда отвел меня в сторону и спросил: "И Россия в эту федерацию войдет?" Я ему ответил в том духе, что, конечно, ведь Россия является частью Европы. "Новобранцы" были категорически против, и идея была заблокирована.