Поделиться
К истории трехлетнего Глеба Агеева, привезенного приемным отцом в московскую больницу с травмами и ожогами, причиной которых, как выяснили врачи и установила экспертиза, стали не падения с лестницы и опрокинутый чайник, а побои приемной матери, приковано внимание всей России.
В среду прокуратура Московской области официально назвала родителей мальчика обвиняемыми. В течение трех дней им должны предъявить обвинение в "неисполнении обязанностей по воспитанию несовершеннолетнего" (ст. 156 УК РФ), а матери еще и в "умышленном причинении легкого вреда здоровью" (ст. 115 УК РФ).
Глеба надо защитить
Прежде всего. Потому что он главный пострадавший.
А привычка во всякой истории ставить на первый план вопрос: "Кому выгодно раздувать эту историю? Вон, смотрите, какие у нас длинные списки примеров насилий над детьми - только за март 78 самых страшных случаев, дети жуткими родителями взрываются, топятся натираются молотым перцем", - морально неправомочна.
Эти истории ужасны, но они не попадали в поле общественного внимания в момент, когда каждому из детей еще можно было помочь. Мы же не проходим мимо горько плачущих детей со словами: "Да, много вас таких сейчас по разным поводам плачет!"
Такие ситуации, увиденные обществом "крупным планом", важны как раз тем, что могут стать прецедентом, а впервые принятые по ним решения - образцом разрешения таких ситуаций. Случай с солдатом Сычевым изменил отношение к дедовщине - под патронатом минобороны возник институт общественного родительского контроля, мы слышим по ТВ совсем другие комментарии полковников и генералов, когда подобные случаи возникают.
И в случае с Глебом общественное внимание - инструмент помощи. Выбросить его из рук - преступление. Но проверить, в каких руках этот инструмент, - тоже важно. Тем более что инструмент этот сродни скальпелю, и вмешиваемся мы им в чужую личную жизнь.
Правильная гражданская реакция у нас не отмерла, иначе бы Общественная палата не была бы за три дня завалена письмами с просьбами переусыновить Глеба - в стране ведь много добрых людей и хороших семей. Но как эту реакцию осуществить не в форме доброго порыва, а в форме общественного расследования и контроля? У нас на практике пока не только не отработаны до автоматизма, но часто и не опробованы механизмы публичного вмешательства в чужую частную жизнь, обязанного быть скорым и точным, смелым и тактичным одновременно.
Наша первая "ахиллесова пята" - желание все замять и скрыть, особенно если у кого-то из участников событий имеется административный ресурс. В трагедии с Глебом мы этот риф удачно миновали, все инстанции возмутились, присоединились, подхватили тему, на общественных слушаниях одни ругали других за двухдневное промедление, другие оправдывались, что оно - в рамках закона.
Как тренинг на неравнодушие к судьбе человека, оперативность и публичность действия, может быть, это обществу полезно и необходимо.
Фарисейство ньюсмейкеров
Но в этой истории нам открылось и другое слабое место нашей публичной активности. У нас либо никто не реагирует на вопиющий случай, и все ответственные люди прячутся от телекамеры, либо, наоборот, все стремятся в ньюсмейкеры будоражащей темы и не покидают экраны телевизоров с самыми неосторожными комментариями.
Возникают вопросы - Глеба ли мы спасаем? Глеб ли наше насущное в этой истории? Или тот публичный капитал (известности, например), который стремительно нарастает в таких ситуациях и становится важнее, чем судьба ребенка.
Требование приемного отца мальчика провести слушания в Общественной палате в закрытом режиме высветило другую, требующую тактичности и деликатности сторону случившегося несчастья. В семье, явно не принадлежащей к социальному "дну", скорее к "среднему классу", похоже, есть свои фигуры достоинства и благородства. Муж и отец, спасающий, по-видимому, находящуюся в трудной ситуации жену, потерявшую ребенка, не ладящую с собой, жестоко-неадекватно обрушивающуюся на приемного сына? Это не оправдание обнаруженных побоев. Это осознание необходимости смотреть на ситуацию во всей сложности ее возможных мучительных подоплек. Взглядом почти Достоевского.
Способность к такому зрению - редка. И тут нам тоже надо себя тренировать. Иначе у нас восторжествует не столько стиль объективного расследования, сколько стиль досужего любопытства злых соседок по подъезду.
Ссылка: Приемный отец Глеба Агеева изложил свою версию произошедшего с мальчиком
В 2008 году жертвами преступного насилия в России стали 126 000 детей, 1914 погибли от преступлений, 2330 получили тяжкий вред здоровью, 12 500 числятся в розыске.
По данным сайта информагентства "Регнум", ведущего мониторинг преступлений против детей, за март в России зафиксировано 78 случаев насилия над детьми. Вот часть из них.
2 марта. Тюменец осужден за изнасилование 11-летней приемной дочери.
4 марта. Первоклассник в Орловской области питался объедками со стола матери и отчима.
5 марта. Закусавшая до смерти своего сына свердловчанка проведет в колонии 10 лет.
6 марта. В Брянске мать кормила 2-месячного ребенка молоком с водкой.
10 марта. Мать утопила своего ребенка в ванной в Челябинской области.
11 марта. В Подмосковье приемных родителей, обвиняемых в гибели одного ребенка, подозревают в убийстве второго.
16 марта. Житель Чувашии взорвал дом с двумя внучками, чтобы дочери "было плохо".
17 марта. В Башкирии мать утопила своего 8-летнего сына.
20 марта. В Воронежской области родители натирали ребенка молотым перцем за плохое поведение.
24 марта. Челябинец до смерти избил 2-месячную дочь.
24 марта. В Приамурье будут судить мужчину, забившего до смерти двухлетнюю падчерицу.
25 марта. В Ростовской области отчим за непослушание посадил несовершеннолетнего ребенка на цепь.
26 марта. Житель Воронежской области воспитывал сына лопатой по лицу.
30 марта. В Ульяновске мать обвиняют в убийстве младенца.