Поделиться
Сериал Владимира Бортко по роману "Идиот" с Евгением Мироновым вызвал лавину новых попыток экранизировать классика в сериальном формате.
Мы видели "Преступление и наказание" и "Бесы". И вот новая версия "Братьев Карамазовых" после ставшей уже классикой экранизации Ивана Пырьева - фильм Юрия Мороза с молодым актерским составом: Анатолий Белый (Иван), Александр Голубев (Алеша), Сергей Горобченко (Дмитрий), Павел Деревянко (Смердяков), Елена Лядова (Грушенька) и другие.
Впечатлениями от первых двух серий картины мы попросили поделиться известного писателя и литературоведа, ведущего специалиста по Достоевскому Людмилу Сараскину.
- Конечно, это только первые впечатления от первых двух серий. Надо посмотреть фильм целиком. Но попытайтесь поставить себя в положение человека, который не читал роман. Вы не сможете связать сцены одну с другой и понять, что, собственно, происходит. То, что показано в эти два дня, все же пока лишь скороговорка с краткими остановками на самом ярком, хотя режиссер уверял, что снимал "шаг в шаг". Если это смотрит человек, который читал "Карамазовых" (хотелось бы верить, что таких большинство, но, боюсь, их исчезающее меньшинство), он начинает сравнивать книгу с фильмом и понимает, в чем суть. Те, кто не читал, мало что поймут. Мне показалось, что у авторов фильма не было стремления погрузиться в глубь проблем Достоевского, они скользят по событийной поверхности романа.
Второе впечатление очень личное. Конечно, я пристрастный зритель. Я боюсь смотреть новые экранизации Достоевского. А этот сериал смотрю с нарастающим страхом, который не отпускает.
Третье. Безусловно, есть яркие сцены. Во второй серии их гораздо больше, чем в первой. Например, сцена с Катей и Грушенькой: "Вот возьму вашу ручку и не поцелую!" Сцены Мити с Алешей, Алеши с отцом... Все вроде бы складывается. Свет горит, но как будто батарейки сели, как будто лампочка светится в полнакала, и все как-то тускловато... Все время хочется сказать: ну еще чуть-чуть! Дожмите!
Мне кажется, дело в том, что почти все исполнители главных ролей - это молодые "сериальные" актеры. Хорошие, узнаваемые и талантливые. Но они именно играют свою очередную сериальную роль. Они не живут внутри своих героев, как жили в фильме "Идиот" Евгений Миронов, Инна Чурикова, Владимир Машков, Владимир Ильин. Здесь же актеры просто играют сцены из XIX века.
Мне кажется, Митя Карамазов получился персонажем не Достоевского, а Куприна. Красивый, белокурый, буйный. Алеша и вовсе - благостный, статичный и... никакой. Актер просто не знает, как ему играть Алешу, этого "раннего человеколюбца". То ли надо сделать какое-то особенно постное лицо, то ли смотреть на мир честными глазами, то ли постоянно ходить согбенным? Наверное, это очень трудно - играть доброго инока, христолюбивого юношу с "карамазовщиной" в душе...
Об Иване и Смердякове... Тут произошла поразительная вещь. Их диалог запоминается. Но это герои не Достоевского, а Гоголя. Оба выглядят отъявленными шулерами и прекрасно понимают друг друга. Оба хотят смерти папеньки от руки Митеньки, то есть чтобы "один гад съел другую гадину, обоим туда и дорога!". Но ведь у Достоевского Иван гораздо позже осознает, что подсознательно хотел убийства отца. Когда же он говорил со Смердяковым, этого чувства у него не было, вернее, он не осознавал его. Пока проблематика Ивана, все его мучения сняты, на поверхности циничный умысел. Иван во второй серии - явный негодяй. Но и проблематика Смердякова снята. Ведь он - исковерканный несчастный больной человек, забитый, затюканный с детства, ненавидимый и не признаваемый братьями. А здесь гладкий, крепкий, успешный проходимец. В общем, сошлись два красивых подлеца "в беспредельности". Сцена получилась эффектная, но не "карамазовская".
Наконец, папенька Федор Павлович. Я разглядела игру актера только во второй серии. Актеру не хватает, как ни странно, полета, безудержа. В фильме он заземлен, а в романе он лишь внешне заземлен, но внутренно-то он летает! Ибо он - поэт сладострастия, гений распутства. А здесь мы видим стареющего практикующего развратника, который хочет еще двадцать лет "на мужской линии состоять". Поэтому уйдите все, не мешайте!
В полуторачасовом фрагменте фильма все как бы есть. Но все смещено. Не та палитра, не тот накал страстей, а главное, не те проблемы, которые ставил автор романа. О женских ролях пока умолчу. Кажется, получается Грушенька. Но иногда кажется, что актриса "клонирует" Грушеньку Лионеллы Пырьевой.
Очень хочу надеяться, что в новых сериях актеры разыграются, обретут точку опоры, верный тон. Тем более что Достоевский словно создавал свои вещи для театра и кинематографа. Это ведь его главный принцип - рассказывать не словами, а сценами.