Для успеха в сфере нано надо кардинально изменить стратегию ее развития. Об этом корреспонденту "РГ" рассказал директор Института маркетинга Государственного университета управления профессор Геннадий Азоев. Институт выиграл конкурс минобрнауки на маркетинговые исследования рынка наноиндустрии.
Российская газета: Правительством поставлена амбициозная цель: довести к 2015 году объем продаж российской наноиндустрии до 900 миллиардов рублей. Скептики сразу же заявили, все зависит от того, как считать.
Геннадий Азоев: Рынок нанотехнологий только зарождается и в потенциале огромен и многолик. Здесь пока нет четких границ, так как сложно разделить собственно нанопродукты, имеющие наноразмеры (нанопленки, нанотрубки и т.д.), и товары, изготовленные с их применением. Такая неопределенность создает поле для двойной, а иногда и многократной бухгалтерии. Скажем, взнос "нано" в лекарство, чтобы улучшить его качество, может составить всего один доллар, а цена товара в аптеке 100 долларов. Это, как говорится, две большие разницы. Поэтому одна из первых задач - это создание классификатора нанопродукции. Оценки показали, что мировой рынок первичных "нано" не так велик, около 30 миллардов долларов в 2009 году, а вот объемы продаж вторичных продуктов уже достигают сотен миллиардов.
Здесь можно выделить четыре области: медицина, обрабатывающая промышленность, электроника, энергетика. А очевидные лидеры - это, в частности, нефтепереработка, препараты и лекарственные соединения, использование нанодатчиков и нанокомпозитов, производство этанола. Впечатляют даже не сами объемы продаж, а темпы их роста - примерно 14 процентов в год. По оценкам, уже с 2010 года на мировом рынке ожидается резкий скачок.
РГ: Создается впечатление, что все ушли в нано. Но сколько российских предприятий реально этим занимается ?
Азоев: В нашей базе данных, согласованной с Курчатовским институтом, около 600. Но это общая цифра, включающая институты, предприятия, вузы, и т.д. А вот тех, кто производит и продает нанопродукты, не более 60! В среднем одно такое предприятие выпускает продукции на 80 млн руб. в год, то есть наш рынок пока скромный - около пяти миллиардов рублей. А есть еще "пена" - предприятия, использующие приставку "нано", но не имеющие к ней никакого отношения. Скажем, среди участников выставки "Роснанотех-2008" таких было примерно треть.
Есть аспект, который способен серьезно повлиять на рынок. Речь о нанорисках. Наночастицы, попав в организм, могут осесть в почках, печени, даже передвигаться по нервным каналам. Как они повлияют на здоровье человека и окружающую среду в настоящий момент, через десять, двадцать лет? Этого не знает никто, ведь таких материалов в природе не было, а исследования практически не ведутся. Достаточно одного крупного публичного скандала, когда докажут, что в болезни виновны нанотехнологии, как рынок или его часть может обвалиться. И тогда придется вкладывать деньги в серьезное изучение последствий применения нанотехнологий. Суммы потребуются не меньшие, чем сегодня выделяются на исследования в сфере нано. Как это отразится на спросе и конечной цене продукции? Можно только гадать.
РГ: Сторонники нанотехнологий расписывают их блестящее будущее. Сфера - чуть ли не вся экономика. Охватить все не под силу даже самым богатым странам. Тогда России тем более надо срочно найти свои ниши, выделив приоритеты. Но они до сих пор не определены, за что Роснано подвергается критике. Ваше мнение?
Азоев: Это один из самых "больных" вопросов. Основная критика развития российской наноиндустрии, кстати, часто обоснованная, исходит от ученых. Они считают: раз что-то придумали и это может дать эффект, то надо срочно внедрять. Мнение ошибочное. Основной закон маркетинга гласит: не пытайтесь продавать то, что производите, а производите то, что будет, безусловно, куплено. Конечно, это идеал, но важно понимать суть проблемы. Почему сегодня сложно формулировать приоритеты России, а главное - выбрать, куда конкретно, точечно вкладывать большие деньги? Непонятно, на что реально способны наши предприятия, кто будет выпускать нанопродукцию и кто ее будет потреблять.
РГ: Но высоким чиновникам все понятно, они не раз называли эти приоритеты: медицина, энергетика, новые материалы и.т.д.
Азоев: По сути, это повторение того, что уже развивается на западе. Дьявол в деталях, в конкретике. Особенно у нас, где до сих пор нет инновационных цепочек создания нанопродукции. У нас все начинается с науки, куда направляются выделенные на нанотехнологии деньги, и она предлагает результаты своих исследований предприятиям для внедрения. Отсюда и уверенность ученых, что они главные, что их идеи прекрасны, они сулят миллионы, надо только их реализовать.
Но весь мировой опыт доказал, что это неверная стратегия. Давать старт инновациям должны не ученые, а те, кто производит товар. Только предприятия знают, что происходит на рынке и какой товар им выгодно выпускать, чтобы быть конкурентоспособными. Уже в зависимости от этого они "покупают" нужную им науку, дают ей заказы, приглашают необходимых специалистов. Кстати, все ведущие нанокомпании на западе уже прошли этот путь и имеют собственную науку, в том числе и фундаментальную.
РГ: Так, может, надо и нам выделить большие деньги сильным предприятиям, кто способен вытащить всю инновационную наноцепочку?
Азоев: К сожалению, не получится. Финансирование отдельных предприятий неэффективно. Они живут не в безвоздушном пространстве, а завязаны на массу смежников, поставщиков сырья, большинство которых по уровню развития остались в прошлом веке. И эта отсталость сведет на нет все усилия сильного. Поэтому вкладывая в них даже огромные деньги, мы мало чего добьемся, эффект окажется мизерным.
РГ: Какой же рецепт вы предлагаете?
Азоев: Он давно найден и апробирован в ведущих странах. По каждому из перспективных направлений наноиндустрии создаются инновационные цепочки или кластеры, куда входят институты, вузы и предприятия. Для каждого такого триумвирата надо оценить, какую гамму продуктов он способен выпускать. Затем нужно провести маркетинг рынка, что будет востребовано, а что нет. И лишь после такого анализа можно формировать конкретные производственные программы. Финансировать следует конечного производителя, который "купит" науку и начнет готовить себе кадры. Так, например, работает недавно созданная нанодолина в штате Нью-Йорк - крупнейший в мире кластер с объемом инвестиций в 13 миллиардов долларов.
России придется закупать за границей новые заводы. Нельзя же на оборудовании 50-летнего возраста входить в XXI век, в век нано. Но это путь крупного бизнеса. А есть малые и средние нанопредприятия, которых в мире до 80 процентов. Их доля в объеме продаж невелика, но эти фирмы крайне важны, так как именно они часто совершают прорывы. У нас предприятий малого и среднего бизнеса в наукоемкой сфере очень мало.
РГ: Сколько же при таком подходе понадобится времени для создания наноиндустрии?
Азоев: Если наращивать финансирование, смещая его в сторону производителя, привлечь деньги олигархов, то ощутимый эффект будет уже через 3-4 года. Увы, пока наш бизнес инертен, в условиях кризиса его интересует только сохранение текущей прибыли. Скажем, я говорил с энергетиками, они заявляют, нам не нужны нанопокрытия на лопатки турбин. У нас и так все хорошо. Пока не будет конкуренции, дело в сфере нано не сдвинется.