Поделиться
Один за другим догорают долгоиграющие проекты. На этой неделе мы простились с "Прожекторперисхилтон", с "Что? Где? Когда?" и с "Танцами со звездами". На следующей нам скажут "до свидания", по всей вероятности, "Познер" и "Большая разница". И т.д. А пока у нас в ящике один праздник сменить другой спешит.
Порохом пропахшие
Наше ТВ в этом году постаралось, чтобы в сознании зрителей все родственные праздники - День защитника Отечества, День Победы и День России - предстали бы близнецами-братьями. Они все в разной степени порохом пропахли.
Особенно расстарался Первый канал. 12 июня опять же много и упорно стреляли из всех видов оружия, поскольку в эфире шла эпопея "Освобождение". Ее можно было видеть также 13-го и 14-го. Ее можно будет видеть и в следующие выходные, когда победная поступь сериала плавно подведет нас к годовщине трагического начала войны.
Плюс к этому Первый показал картину под названием "Родина или смерть" - кино еще более архаичное, чем картина Юрия Озерова, хотя и снятая всего пару лет назад.
Другие каналы в основном ограничились массированным сериальным продуктом. НТВ по инерции душило ментовскими сериалами: днем - "Дети белой богини", ближе к вечеру - "Мент в законе. Охота на авторитета". "Россия" в этот и в последующие дни была наименее милитаризированной: комедийное мыло "Путейцы" и концерты. С утра - "Песня года". На ночь глядя - трансляция с Красной площади, где звезды советской и постсоветской эстрады пели советские и постсоветские песни.
Еще сравнительно недавно у телевизионных начальников голова совершенно не болела, как и чем загрузить эфир государственного праздника и прилегающих к нему выходных. Конечно, абы чем - не годилось. Нужно было некоторую официальность соблюсти, но не настолько строго ее блюсти, чтобы просадить совсем рейтинг. Обыкновенно хватало советских кинохитов и юбилейных концертов мастеров попсы.
Особый спрос
Особенность Дня России в том, что день этот, по идее, ориентирован не на историческое прошлое, а на историческое настоящее. И в том, что надо бы как-то чувства добрые лирой пробудить к сегодняшнему государству, а не просто воспеть государстволюбие героических предков.
Тут-то и выясняется, что с самим государстволюбием (как и с человеколюбием) у народов нашего Отечества всегда были проблемы. На них как нельзя более уместно намекнул фильм "О бедном гусаре замолвите слово", показанный в праздничный день на канале "Культура".
Вообще-то авторы Григорий Горин и Эльдар Рязанов своим повествованием о славных гусарах, героях 1812-го года, намекали на сложности не столько ХIХ века, сколько ХХ. Именно при советской власти отношения индивида с административной системой приобрели небывало трагический оборот.
Власть вместе с тем разрывалась между стремлением убедить граждан, что их страна в первую очередь - крепость, и желанием дать понять им, что она еще и отчий дом. Советское искусство время от времени пыталось объединить желания, но не часто у него это получалось достаточно органично. Патриотическая идея сильно возвышалась над патриотическим чувством. От того в массовом сознании не могли не возникнуть почти катастрофические разрывы между житейской повседневностью и государственной идеологией. От того массовое сознание не могло благодарно не откликаться на редкие попытки мастеров кино очеловечить идею государства, одомашнить нашу "крепость".
Оно в свое время откликнулось на фильм Владимира Мотыля "Белое солнце пустыни" и продолжает это делать по сей день. В последний раз такое случилось аккуратно 12 июня сего года.
Госпожа Удача и товарищ Успех
Картину Мотыля довольно часто показывают в нашем эфире, много ее славят, но всякий раз без объяснения остается феномен ее долгожительства.
История создания легендарной картины обросла легендами, часть из которых была представлена в документальной картине "Госпожа удача", предварившей 125-й показ "Белого солнца".
Уровень его фольклорности, пожалуй, соотносим разве что с "Чапаевым". Федор Сухов еще один стихийный борец за счастье народное. Только он в ответе не за дивизию, а за гарем. Подручного рядового красноармейца зовут не Петька, а Петруха. А дальше: сплошные различия. Главное среди них - деидеологизация Гражданской войны. И более того - деидеологизация Государства. Красноармеец Сухов и царский таможенник Верещагин - не классовые враги. Обоим за державу обидно. Но оба ее одомашнивают. То есть ее очеловечивают.
В этом и объяснение, почему картина, признанная народом, полюбившаяся ему, не была признана на официальном уровне - авторы при советской власти так и не удостоились ни званий, ни наград. Картина не вписывалась в общепринятый формат. И герой был вольноотпущенником, без государя в голове. И государство оказалось без идеологической крыши, без вождя над ним. Над ним и под ним был только неизвестно откуда взявшийся долг.
По прошествии не одного десятка лет картина снова актуальна. Сухов-то снова в пути. Позади - пустыня с бандитскими разборками, впереди мерцает родной дом.
На перепутье и Государство. Велик у него соблазн возвыситься над индивидом, над законом, сотворить из себя кумира, сделать себя объектом поклонения миллионов и счесть себя истиной в последней инстанции.
Споры, что идут на эту тему в обществе, редко непосредственно и прямо выплескиваются на телеэкран. На телеэкране все больше об угрозах национальной безопасности, идущих то с Запада, то с Востока, то с Юга, то, наконец, сразу со всех сторон. Россия в политических ток-шоу типа "Национальный интерес", "Судите сами", "Честный понедельник" и в политической аналитике "Воскресного "Времени", "Постскриптума" предстает этаким царем Додоном, окруженным недругами. Отсюда следующий соблазн: сделать наш дом одной неприступной крепостью и перейти на осадное положение, как в старые добрые времена. Отсюда же - патерналистский рефлекс, из коего сам собой способен произрасти вождизм.
Косвенный и, видимо, вполне нечаянный намек на эту возможность содержится в фильме "12", показанном в конце праздничного дня. В нем рассказано, как наш прекрасный многонациональный Дом разваливается и практически развалился, но спасибо одному немногословному герою, старшине присяжных, который все знает, все понимает, всех понимает - он-то, воплощенная справедливость со слезой в глазу, с хорошей кредитной историей, и выведет всех нас на широкую, ясную... И т.д.
Фильм, может быть, и вдохновил бы нас, как некогда "Белое солнце пустыни", если бы был более искренним, менее морализаторским. Если бы в нем идея живой государственности не оторвалась бы от живого чувства родного дома.