Поделиться
Талантливым, или, как сейчас говорят, успешным тандемом, написано 152 книги и создано 22 киносценария. А самый знаменитый их фильм - "Место встречи изменить нельзя" - десятилетиями не сходит с телеэкранов.
Мы были знакомы почти 20 лет. Встречались в Москве, Нью-Йорке и снова Москве, даже летали на служебном и страшно секретном самолете генсека Интерпола в Тбилиси. И эта беседа создавалась несколько лет.
Всеобщая урканизация
Российская газета: Зачем вам Америка, господин писатель? Или вам больше нравится "товарищ"?
Георгий Вайнер: Мне любое обращение по душе - главное, чтобы не били.
РГ: А серьезно?
Вайнер: А серьезно решил попробовать себя в репортерах. Меня пригласили поработать в газете "Новое русское слово" - она издается для русскоязычных эмигрантов и весьма популярна в США. Из России я уехал в начале 90-х.
РГ: С кем-нибудь в США удалось сдружиться?
Вайнер: Потребность в дружбе - российский инстинкт. В Америке он сильно ослаблен. Там дружба - удел молодых. Начал работать, женился - всё. Дальше общение с теми, кто рядом, кто нужен по службе или быту. Совсем не то, что у нас, где человек без друзей, "корешков старых", считается моральным уродом и даже хуже того, кто не пьет. Мои друзья (а их в США много) - это вовсе не миллионеры-толстосумы, а писатели, журналисты, полицейские, актеры.
РГ: За кем, по-вашему, будущее в России?
Вайнер: За "героями" нашего времени. В России, к сожалению, это барыги, казнокрады, взяточники, бандиты, аферисты. Их явление достаточно массовое и ведет к криминализации не только нравов, но даже языка, которым объясняются даже "наверху". В ходу у российских политиков стали выражения, присущие блатному миру. Какие еще нужны доказательства урканизации общества?
РГ: Что же делать тем, кто в урки идти не желает?
Вайнер: Горько это осознавать, но у них, по сути, нет выбора.
РГ: Как надолго это, по-вашему?
Вайнер: Колбаса, которой сегодня в изобилии, не может определять духовность общества, его устремленность. Гигантский выбор дубленок на Черкизовском рынке в Москве никогда не станет национальной идеей. Куда идти, к чему стремиться, не знает никто. Так жить - только небо чернить. Но пока общенародная идея не объединит в стране всех и каждого, люди обречены жить по-прежнему худо. Да соберите хоть всех нобелевских лауреатов вместе, заставьте думать, и тогда ничего не получится - вдруг! Национальная идея выкристаллизовывается как результат социальных процессов, а не хмельной посиделки где-нибудь в ресторане на Рублевке. Боль, страдания, желание жить по-другому должны приобрести какую-то отчетливую форму. Но пока такой идеи, к сожалению, нет.
РГ: В США с национальной идеей, как известно, все о,кей: "Америка превыше всего" - и живите счастливо, ребята?
Вайнер: Америка тоже хлебнула лиха. Несколько раз переживала кризис духовного сознания, но она для нас не пример. Свою идею американцы формировали на фоне высокого уровня общенародного благосостояния. А у нас основная масса как жила плохо, так и продолжает.
РГ: То есть пока до какого-то приличного уровня наш среднестатистический гражданин не дотянет, говорить о какой-то духовной идее бессмысленно?
Вайнер: Конечно, да к тому же и опасно. Потому что если общество и дальше будет нищать, то возникнет национальная идея разрушительного, а не созидательного свойства.
РГ: Что же у нас еще не разрушено до конца?
Вайнер: Терпение народа. Да, общество стало слишком политизированным. Но когда люди бьются, допустим, за право иметь мэром своего города уголовника, это ни к чему не приведет.
РГ: Но вдруг уголовник обеспечит нормальную жизнь на неделю хотя бы, а то и на год?
Вайнер: Уголовник никогда не обеспечит другим нормальной жизни. Среди бедных распространено широкое заблуждение: если притулиться к богатому и сильному, то он непременно поделится богатством и силой. Это ложь. Богатые всегда живут за счет бедных. И по-другому не быть никогда. Так и уголовник не способен обеспечить ни социальной гармонии, ни даже элементарной сытости. Хотя и может принять разумные экономические и социальные решения: в этой среде немало умных и одаренных. Правда, как только начнет у народа "нарастать шерсть", они в силу своего уголовного менталитета начнут регулярно ее состригать, не выпуская людей из загона.
РГ: Уголовник, отбывший свое в тюрьме или на зоне, для вас человек конченый?
Вайнер: Нет. Я допускаю, что он может стать нормальным государственным деятелем. Даже!
РГ: Но от зэковских замашек освободиться, наверное, непросто?
Вайнер: В тех, кто ничем не запятнан (в "кристальных", больших политиках), тоже наблюдается хватка уголовников.
РГ: Что же это за хватка?
Вайнер: Стремление незаконным путем решать свои вопросы. На всех уровнях российской власти сегодня такое сплошь и рядом.
Бизнес на криминале
РГ: Как же быть с Оноре де Бальзаком, утверждавшим, что за каждым большим состоянием кроется преступление? Ваш коллега Марио Пьюзо, подтверждая актуальность столь категоричного утверждения, поставил эти слова эпиграфом к своему роману "Крестный отец".
Вайнер: Это афоризм, не более. Тот же Билл Гейтс с нуля раскрутил свое состояние. И без всякого криминалитета. В США есть масса тех, о ком говорят: "Он сделал себя сам". Это люди с замечательными техническими, коммерческими идеями, творческие, современно мыслящие. Появилась масса мультимиллионеров от шоу-бизнеса. Они ведь тоже не грабили никого. Но то в Штатах.
РГ: Новые русские состояния, на ваш взгляд, исключительно криминальны?
Вайнер: Может, и не все. Но незаконный характер им присущ. Ведь что произошло в стране? В одночасье был разрушен имущественный остов могучей державы. Все управляющие - директора заводов и предприятий, разного рода начальники - лихо передернули карты, забрав то, чем призваны были лишь управлять, в собственность. И при этом все как бы по справедливости: директор и слесарь имели якобы равные шансы стать крупными собственниками. Но умные люди сразу поняли, что это блеф. У кого в руках были рычаги управления, тот и стал хозяином.
РГ: А кто был ничем, тот им и остался.
Вайнер: И государство этого вроде как не заметило. Конечно, если признать законным и справедливым переход многомиллиардной госсобственности в частные руки без всякой компенсации, тогда ничего страшного. Но ведь это же государственный бандитизм! За всю свою историю человечество не наблюдало рождения такого дикого количества миллиардеров за столь короткий временной промежуток. Отсюда в стране узкая группа фактически богатых людей и подавляющее большинство - имеющих фактически шиш в кармане.
РГ: А вам не кажется, что в современном мире каждый более или менее деятельный человек в чем-то да преступает границы законного? Да и мысли частенько бывают преступными?
Вайнер: Если только в чисто евангелическом смысле: согрешивший в мыслях, согрешил наяву. Если так, то преступников в мире не счесть.
РГ: И каждый, конечно, мечтает не заплатить налогов?
Вайнер: В условиях хаоса громадного имущественного передела, который несправедлив по сути и происходит на глазах у миллионов нищих, конечно, появляется желание следовать примеру наиболее ловких нарушителей законов. Во всем мире власти требуют платить налоги, но никто не желает этого делать. В общественном сознании так: нельзя убивать, прелюбодействовать, воровать, унижать личность, но неуплата налогов - это вовсе не преступление, а даже, скорее, норма выживания не шибко богатого человека.
РГ: Кого, по-вашему, можно считать богатым?
Вайнер: Критерием богатства - и это сказал не я - может служить четкая формула: если удается прожить на проценты с процентов от своего капитала.
РГ: Вы так живете?
Вайнер: Увы, мне не удается прожить даже на капитал.
РГ: Но вы же с братом Аркадием написали уйму книг, которые до сих пор издаются огромными тиражами. Кстати, сколько произведений на вашем счету?
Вайнер: Книг 20 или чуть больше - нормальных. Честно говоря, я их никогда не считал. В 1991 году, как только было разрешено коммерческое книгопечатание, мы действительно заработали много денег, но благодаря денежным реформам наши кровные живо обратились в прах. Это были миллионы рублей. В наши головы не приходило переводить гонорары в золото или хотя бы в валюту. Хотя, конечно же, я не бедствую. Квартира есть, машина. Правда, норковую шубу жене я так и не купил.
"Коза ностра"
привечает русских
РГ: Преступный мир США сильно разнится от нашего?
Вайнер: Не просто ответить. Преступники сами по себе, как и все человечество, это огромный диапазон различных характеров и устремлений. Уголовный мир улицы - хулиганы, налетчики - похож на наш. Те же асоциальные люди из бедноты, из неустроенных семей. Совсем иное - квалифицированная преступность. В ней четко выражены национальные грани. Итальянцы - гангстеры в традиционном понимании, ведь "коза ностра" до сих пор существует и процветает. Но итальянец, например, никогда не сунется в негритянскую банду. Ирландцы - это хулиганы и драчуны, как правило. Евреи - аферисты по финансовой части. В китайском квартале Нью-Йорка - Чайна-тауне действуют триады, и попробуй к ним сунься англоязычный бандит.
РГ: Вы про русских забыли.
Вайнер: А что русские? Есть заблуждение, созданное СМИ, о всесилии русской мафии в Америке. Очередной миф. Никакой русской мафии там нет. Проникнуть в ветви власти США российским преступникам пока не удается.
РГ: Но стремление есть?
Вайнер: Безусловно. Русская оргпреступность, конечно, поразила сытое благополучное американское общество своей жестокостью.
РГ: Насколько это опасно для обывателя?
Вайнер: Для американцев они не опасны. Основные преступления совершаются внутри русской диаспоры. Но есть и такие, которые носят федеральный характер. Ведь именно русские поставили известное "бензиновое дело", заработав на нем миллионы долларов. Эти люди внесли неслыханное в Америке понятие "левак" - неучтенный товар, продукция. Они ввозили в страну контрабандный бензин, а затем реализовывали его с сотен колонок, не платя налогов.
РГ: А бензин разбавляли водой?
Вайнер: Вот это уж туфта. Байка. Ничего не надо было разбавлять. Достаточно продавать левый бензин и не платить налоги.
РГ: Где же хваленый американский учет?
Вайнер: О, русские всегда могли сделать из любого учета сагу. Например, страховали пустой старый танкер якобы с горючим, топили, регистрировали, что погиб. А весь бензин доставляли в Нью-Джерси на терминал не зарегистрированным нигде танкером. Эту систему называли "ромашкой". Фирма работала три месяца и самоликвидировалась. Абсолютно мирная процедура изъятия гигантских сумм из державного кармана.
РГ: При этом ни выстрела?
Вайнер: Выстрелы звучали в финале, когда пришло время делить деньги. Вот когда наши вплотную сомкнулись с итальянскими мафиози. Одним им было не устоять.
РГ: Выходит, теперь русские с итальянцами заодно?
Вайнер: Не только с ними. Активные контакты установлены с колумбийскими и мексиканскими наркодельцами. Русские - известные интернационалисты. Видно, это в крови. Бесспорны преступные связи с Австралией, Южной Америкой и уж, конечно, с Европой. Везде есть "свои".
Слеп ли Интерпол
РГ: А куда же Интерпол у нас смотрит? Немалые деньжищи отваливают на нужды международной уголовной полиции без малого 200 стран. На что же они идут? Преступность-то процветает и множится!
Вайнер: Вот и я решил разобраться, на что. Выяснить, достаточно ли этих средств на ведение широкомасштабной войны.
РГ: Господь с вами, с кем воевать-то собрались?
Вайнер: Я о войне с оргпреступностью говорю.
РГ: Вам это по силам?
Вайнер: Ну, у каждого свой пистолет. Вот отправил в Интерпол предложение подготовить документальный сериал о войне с мировой оргпреступностью. Я ведь все-таки какой-никакой, а писатель. И киносценарист даже. Несколько прокатных фильмов народ как смотрел 20 лет назад, так и до сих пор не отказывается. Так что, мне кажется, и с войной управлюсь.
РГ: Серьезный вы человек - вам палец в рот не клади?!
Вайнер: А то! Между прочим, в Интерполе мой проект был принят и лично одобрен генсеком Раймондом Кендаллом. 52 серии, и я над всем этим богатством руководитель.
РГ: Ожидается нечто ранее не виданное?
Вайнер: Сериал будет выстроен на секретных делах, которые мы выудим из тайных архивов, закрытых досье и картотек. Святая святых Интерпола - туда создатели сериала и планируют заглянуть.
РГ: И вас пустят в этакие-то закрома?
Вайнер: Обещали, во всяком случае. Иначе игра не стоит свеч.
РГ: Оправдаете доверие? Что первым номером сделать планируете?
Вайнер: Проследить "славный путь" Шакала, главного террориста XX века - Ильича Рамиреса Санчеса. Вы наверняка о нем слышали.
РГ: Бог миловал - не встречались.
Вайнер: Разумеется. Неуловимость Ильича стала легендарной. Никто до сих пор не знает в подробностях, как офицерам Интерпола удалось выследить этого крайне опасного преступника. Охотились ведь 30 лет. Мы расскажем об этом в первой же серии.
РГ: А книги надоело сочинять?
Вайнер: Нет, все время что-то пишу. Из последнего крупного - роман "Умножающий печаль". Название взял из библейской фразы: "Умножающий знания умножает печаль".
РГ: Кого убиваете, за кем гонитесь?
Вайнер: Эта вещь глубже, нежели простой детективный роман. Социальная драма. Такая произошла со многими людьми после краха СССР. Действие происходит в Москве, Нью-Йорке, Вене, Франкфурте-на-Майне. Мои герои не очень-то старые русские - ребята отвязанные, как сейчас говорят.
РГ: Есть реальные прототипы?
Вайнер: Конечно, в принципе я описал своих знакомых. Судьба подталкивает меня порой к изумительным встречам. Как-то отдыхал на курорте в Пуэрто-Рико. И там меня совершенно случайно познакомили с Вячеславом Иваньковым. Тогда я не знал, что это и есть знаменитый Япончик. Посидели в баре, выпили, он спросил, не собираюсь ли я писать "крестного отца" по-советски. Я пожал плечами: ничего подобного мне в голову не приходило.
РГ: Япончик намекал, что главным героем он видит себя?
Вайнер: Да нет. Кем он был для меня? Да никем. Знакомым приятеля, не более.
РГ: Но впечатление какое на вас произвел?
Вайнер: Весьма приятное. Благовоспитанный человек, держался по-джентльменски. Я же не знал, что этот парень станет впоследствии героем первых полос ведущих газет мира.
РГ: И срок потянет в нью-йоркской тюрьме. Вы не испытывали желания проведать его, описа-ть?
Вайнер: Зачем, другие есть, которые на свободе. Смею даже предположить, что многие из них в тюрьме никогда не окажутся. Уж больно почтенны, умны, осторожны. Меньше всего вписываются в узкие рамки однозначных моралистских характеристик. Стандартные оценки - дурак или гений, злодей или блаженный, смельчак или трус - не для них. Это люди сложных жизненных ситуаций, напряженных решений. Хотя, безусловно, они - социальное зло.
РГ: Вы говорите о тех крупнейших мафиози, о которых много говорят, но которых никто в лицо никогда не видел?
Вайнер: Да ладно. Я видел. Это те самые люди. Мафиози по образу жизни, поведению, действиям в решающих ситуациях.
РГ: У каждого своя "крыша"?
Вайнер: В том-то и дело, что все они сегодня почтеннейшие бизнесмены. Регулярно мучает их лишь налоговая служба. Грешны перед родиной: налоги платить не хотят. Но что-то платят, конечно: кто - больше, кто - меньше. Непременный атрибут - "Мерседес-600". Мне часто говорят: если хочешь, мой шестисотый встретит тебя в Шереметьево-2. Но я не хочу.
РГ: Почему?
Вайнер: Своя есть машина - "Волга".
РГ: Что вы считаете своим наибольшим успехом в жизни?
Вайнер: Мне кажется, все еще впереди. Я обязательно еще что-нибудь отчебучу!