Поделиться
К названию прошедшей в Москве Всероссийской конференции, на которой практики анализировали результаты первого года действия Федерального закона "Об опеке и попечительстве", можно было бы добавить "Посвящается Глебу Агееву" - так часто звучало здесь имя знаменитого сегодня в России малыша.
По мнению выступавших, такие ситуации, как с Глебом, возникают из-за отсутствия у нас современной системы профессионального устройства детей-сирот в семью. И новый закон проблемы этой не решил. Зато некоторые другие - добавил.
Год назад более всего надежд на готовящийся закон связывалось с патронатом. Эта форма семейного воспитания детей-сирот начала использоваться в России лет 13 назад. И небезуспешно. К 2008 году она применялась уже в 46 субъектах РФ, которые для этого приняли свои, региональные законы. Сделать это было необходимо, поскольку в федеральном законодательстве патронат нигде даже не упоминался, и устроить сироту в семью на законных основаниях можно было либо через усыновление, либо под опеку. Передавая ребенка опекунам, государство передает им и весь груз забот и ответственности за него. И, по сути, ограничивает свое дальнейшее участие в судьбе сироты, переставшим быть воспитанником казенного учреждения, выплатой опекунских пособий. При патронатном устройстве ребенок не утрачивает статус воспитанника: по договору, который заключается с патронатными воспитателями, ответственность за его дальнейшую жизнь поделена между принявшей его семьей и государством. А профессиональная служба сопровождения - команда педагогов, психологов, соцработников - на протяжении всех лет оказывает такой семье помощь в любой сложной или просто нестандартной ситуации. Кроме того, сильная сторона патроната и в том, что патронатные родители проходят отбор и обязательную подготовку. Причем не чиновниками из органов опеки и попечительства, которые этим и заниматься-то не будут в силу того, что на одного инспектора приходится не одна тысяча детей, а все теми же профессионалами. Ни при какой другой форме семейного устройства нельзя потребовать от кандидатов в усыновители или опекуны пройти обучение, можно только порекомендовать. Поэтому при патронате минимизируется число возвратов ребенка из семьи обратно в учреждение.
А только в 2007 году, по данным Минобрнауки РФ, таких возвратов было 6136. 6136 убивающих "ты нам не нужен". 6136 жизненных драм. И это - по меньшей мере. Потому, что жертвами несовместимости, непосильности взятого на себя часто оказываются и сами усыновители, опекуны, приемные родители.
Потому так ждали, что новый закон об опеке сделает систему патронатного воспитания сирот окончательно легитимной, - на федеральном уровне.
В опубликованном в нашей газете N 48-ФЗ "Об опеке и попечительстве" ("РГ" N 94 от 30.04.2008 г.) "патронатная семья" упомянута в двух его статьях. Но - именно "упомянута" и в таком контексте, который, как утверждали адепты патроната в России, выхолащивает в нем главное, суть: разделение ответственности за ребенка между государством и прошедшими специальное обучение патронатными родителями на основе договора. Закон приравнивает патронат к обычной опеке в приемной семье. Это, говорили практики, в конечном итоге разрушит то, что уже создано и создается в российских регионах. Выступления участников конференции подтвердили, что опасения эти сбываются.
"Городского закона о патронате у нас нет и теперь уже не будет, - рассказывала о ситуации в Санкт-Петербурге Юлия Ивашкина, председатель фонда "Корчаковский центр". - Подготовкой приемных родителей занимаются некоторые НКО. Органы опеки к этому отношения не имеют и иметь не хотят".
Слова главного специалиста отдела опеки и попечительства управления Алтайского края по образованию и делам молодежи Юлии Бубенчиковой, представляющей исполнительную власть, звучали также невесело. Сегодня в крае 80 патронатных семей, с которыми договор был заключен до 1 сентября 2008 г. и, значит, как это оговаривается в Федеральном законе "Об опеке и попечительстве", продолжает действовать. А вот будут ли создаваться новые, Юлия Алексеевна уже не уверена: "Только-только стали активно развивать эту форму, опыта набираться, создали школы для патронатных воспитателей и... Все теперь позакрывали".
- Какой должна быть система опеки, чтобы не случались истории, как с Глебом Агеевым? - спросила Марию Терновскую, директора московского детдома N 19, с которого начинался патронат в современной России.
- Нашу профессиональную службу надо иметь... Шучу, конечно, - усмехнулась Мария Феликсовна. - На самом деле, в истории Агеевых все, что можно сделать неверно, было сделано. Начиная с того, что, когда супруги в органе опеки получали заключение о том, что могут быть усыновителями, не было проведено глубокого обследования семьи. Материальное положение хорошее, справки все принесли, в том числе из псих- и наркодиспансеров? - Вот и хорошо! Органы опеки не учли, что сама мама Агеева травмирована смертью собственного ребенка. И дали положительное заключение, которое в этой ситуации не имели права давать. Для начала надо было помочь женщине справиться с депрессивным состоянием. По крайней мере, помочь ей адекватно оценить свою готовность - вернее, неготовность еще стать мамой приемному сыну. Дальше - больше. Супруги прописаны в Москве, в районе Гольяново. Это - один административный округ, орган опеки которого выдал им то самое заключение и на том и закончил всю свою ответственность за дальнейшую судьбу и их самих, и мальчика. Затем Агеевы, в соответствии с законом, пришли с заключением в региональный банк данных по сиротам, клерки которого предъявили им фотографии детей с краткими информационными анкетками. Приглянулся симпатяга Глеб. Мальчика они брали в другом административном округе Москвы, и, соответственно, уже совсем другие чиновники работали с ними, вернее, с предъявленной усыновителями бумагой с печатью - заключением коллег из Гольяново. После чего Агеевы выехали на жительство в Подмосковье - это даже другой субъект Федерации! Здешний орган опеки, разумеется, не был знаком ни с семьей, ни с ребенком по имени Глеб. То есть были задействованы три органа опеки, три структуры, никак не связанные друг с другом. В результате получилось - за эту семью никто не был в ответе. Получилось то, что получалось и раньше. И в этом смысле новый закон ничего не поменял. То есть история Глеба Агеева будет повторяться.
В детском доме N 19 числятся 150 воспитанников, но живут здесь на сегодняшний день только 30 из них. Остальные 120 ребятишек - в патронатных семьях. При детском доме создана профессиональная служба - команда разнопрофильных специалистов. Коротко об их функциях. Отсекание уже на первоначальном этапе людей корыстных, педофилов и просто неспособных дать ребенку любовь и заботу. Изучение в период обучения - это несколько недель плотного общения, как формального, так и неформального - личностных особенностей патронатных родителей. Работа психологов с их близким окружением (составляется так называемая социальная карта: поняли, что без этого никак). Последующая работа - сопровождение, оказание семье профессиональной поддержки. О серьезной подготовке воспитанников детдома к жизни в семье не буду даже говорить, это, что называется, "по умолчанию".
Почувствуйте разницу!