Поделиться
Восьмого октября в прокат выходит фантастический боевик "Запрещенная реальность", экранизация бестселлера Василия Головачева "Смерш-2".
По словам создателей фильма, "миры и истории, которые создал Головачев, давно просились на большой экран". Более того, к визуализации своих фантазий писатель имеет самое непосредственное отношение - как автор сценария и как продюсер.
РГ: Для экранизации был выбран роман "Смерш-2". Вас не смущало, что он был написан в 94-м году?
Головачев: Несмотря на то, что он был написан чуть ли не 15 лет назад, роман очень четко укладывается в каноны нашего времени. Надо сказать, что писать я его начал вообще в 90-м, и тогда все переживал, что тогдашние реалии - развал Союза, бандитский и финансовый беспредел, с трудом выживающие люди - к концу написания книги покажутся неактуальными. Но оказалось, что идея была угадана так точно и так адекватно описана, что она и сейчас востребована. Поэтому этот роман по-прежнему актуален.
РГ: Изначально было решено, что вы сами напишете сценарий?
Головачев: Нет, начинал писать сценарий другой человек. Но когда я прочел написанное, я ужаснулся. Поэтому я написал свой вариант. Впрочем, все равно получилось совершенно иное произведение, лишь базирующееся на романе "Смерш-2". Осталась основная идея, осталась линия главного героя Матвея Соболева и его любви к девушке, оказавшейся хранительницей знаний, света, но при этом ушло много линий и появилось что-то новое. Экранизировать роман целиком просто невозможно, разве что как сериал.
С одной стороны, иногда сериал способен убить роман, а с другой - в большом кино приходится идти на сокращение, причем отсекается та информация, которую считаешь самой важной. Но что делать - приходится идти на компромисс. В принципе фильм мне нравится, он достаточно близок к тому, как я бы сам визуализировал роман.
РГ: Вам не кажется, что был определенный риск доверить свою экранизацию Константину Максимову, режиссеру, не имевшему кинематографического опыта?
Головачев: Но если разбираться в нынешних наших режиссерах, никто, кроме Бекмамбетова (который тоже рекламист и в сущности остается им), фантастастический боевик не потянет. Я очень уважаю Никиту Михалкова, но у него своя стезя. Федор Бондарчук, Филипп Янковский... Понимаете, я убежден, что режиссер, который берется за фантастику, должен ее читать и понимать. Нельзя просто переносить из книги фантастические реалии, в них надо жить, надо понимать, что допустимо, а что - нет. В мире фантастики тоже свои законы реальности. Вот, скажем, "Меченосец". Когда герой начинает своей рукой-"мечом" валить деревья, это переходит всякие границы. Если бы мне сказали, что это сказка, я бы и смотрел фильм как сказку.
РГ: А как же "Матрица"?
Головачев: В "Матрице" герой дерется фантастически, но все-таки на человеческом уровне. Его же супервозможности, когда он прыгает над домами, летает и т. д., лежат в иной, игровой реальности.
Так вот Костя Максимов прекрасно понимает, за какую грань нельзя заступать, даже несмотря на то, что он занимается фантастическим материалом. Он знает, что фантастика только тогда возьмет читателя и зрителя за душу, когда она воспринимается абсолютной реальностью. Вот эту абсолютную реальность мы и творим на экране.
РГ: На этом проекте вы как продюсер могли вмешиваться в работу режиссера. Пользовались этим правом?
Головачев: В принципе, да. Хотя, что касается кастинга, не за мной было последнее слово.
РГ: Вас это расстроило?
Головачев: Я бы хотел поменять двух-трех актеров, которые появляются эпизодически. И признаюсь честно, поначалу мне было непросто принять Володю Вдовиченкова в роли Горшина, которого не зря прозвали в романе графом. А здесь - симпатичный парень, высокий, здоровый, но за которым для меня тянулся шлейф "Бумера". Но потом, когда он проиграл несколько сцен, я согласился, что мы, наверное, лучше кандидата и не найдем. Он действительно хороший актер и здорово вписался.
Я мог как автор сценария и как продюсер надавить на режиссера, но мне не хотелось подавлять его волю, рискуя, что он начнет относиться к работе как ремесленник.
РГ: Я знаю, что Егор Кончаловский, который на этом проекте выступил исполнительным продюсером, переживал по поводу визуализации зла.
Головачев: Да, мы долго бились над визуализацией зла. Оно должно выглядеть устрашающе и убедительно. В романе я могу описать - и это будет работать через фантазию читателя, - как из главного отрицательного героя выходит некое, скажем так, струение черного тумана. Но как это передать на экране? И так, чтобы это было действительно страшно. Но мне кажется, мы нашли путь, когда человек преобразуется и выходит в иное пространство. Так, финальный бой начинается на Земле, в библиотеке, а заканчивается в каком-то четырехмерном пространстве.
РГ: Постановка фантастического фильма - дорогостоящая история, и, учитывая нынешнюю ситуацию в российском кино, сложно эти деньги будет вернуть. Или вы преследовали другие цели?
Головачев: Цель-то у нас была заинтересовать нашего зрителя настолько, чтобы он понял: существует творческая компания, которая может реализовать проекты не хуже американских, а может быть, и лучше.
РГ: Лучше?
Головачев: Да, возможно, до "Матрицы" мы не доберемся - по финансовым возможностям, по компьютерным эффектам и т. д. Но мы можем "добрать" по другому параметру: душевному наполнению. В "Запрещенной реальности" есть кому сочувствовать, против кого бороться, собирать волю в кулак. Иначе говоря, это то психологическое пространство, где мы всегда ищем правду, справедливость, отстаиваем какие-то лучшие человеческие качества. И чего мы не найдем почти во всех этих американских боевиках - несмотря на их апелляции к тому, что "мы за мир, за дружбу".
РГ: Матвея Соболева играет Игорь Петренко. Вы довольны им?
Головачев: Да. Еще в самом начале, когда меня только начали знакомить с миром кино, я впервые встретился с Петренко и он мне сразу понравился. Он очень близок к моему видению Матвея - не по типажу, а по каким-то внутренним параметрам. Он очень естественен в каждом движении. И он играет Матвея очень скупо и очень естественно. На мой взгляд, он сумел показать возможность остаться человеком, несмотря на все обстоятельства, уничтожающие его. Восстать, воспрянуть и стать носителем светлой идеи, воином, защищающим справедливость.