Среди принятых в последнее время в России так называемых "антирейдерских" мер особо следует отметить значительное ужесточение административной ответственности за нарушение законодательства о хозяйственных обществах и рынке ценных бумаг.
Примечательно, что изменения, внесенные в Кодекс РФ об административных правонарушениях, затронули не только компании, обладающие значительными финансовыми ресурсами, акции которых котируются на биржах, но и субъекты малого и среднего предпринимательства.
Большинство "корпоративных" правонарушений теперь карается штрафом от 500 000 рублей. При этом возможность его назначения не ставится в зависимость ни от годовой суммы выручки правонарушителя, ни от совокупной стоимости всех его активов. В такой ситуации требование части 3 статьи 4.1 КоАП РФ, обязывающей учитывать имущественное и финансовое положение юридического лица при назначении ему наказания, становится заведомо невыполнимым.
Лишь крупнейшие российские эмитенты способны выплатить столь существенную финансовую санкцию без серьезного ущерба для их бизнеса. Для абсолютного же большинства компаний штраф, наложенный, например, за нарушение порядка созыва общего собрания участников, представляется непомерно большим. В результате сотни тысяч организаций могут оказаться на грани банкротства из-за малейшей ошибки их сотрудника, например, секретаря, отправившего важное письмо с опозданием в один день. Очевидно, что работодатель не должен нести ответственность за необдуманные и самовольные действия сотрудников. Тем более недопустимо, чтобы в результате оплошности одного работника возникала угроза увольнения в связи с банкротством всего персонала.
Вместе с тем Конституционный суд РФ еще в 1998 году высказался о недопустимости установления чрезмерно больших штрафов. В Постановлении N 14-П он отметил, что "введение ответственности за административное правонарушение и установление конкретной санкции, ограничивающей конституционное право, должно отвечать требованиям справедливости, быть соразмерным конституционно закрепленным целям и охраняемым законным интересам, а также характеру совершенного деяния". Штрафы, не соотносимые с финансовыми возможностями юридических лиц, превращаются "из меры воздействия в инструмент подавления экономической самостоятельности и инициативы, чрезмерного ограничения свободы предпринимательства и права частной собственности". Значит, наказание влечет более тяжкие последствия, чем те последствия, для предотвращения которых оно назначено.
Чем объяснить столь суровое наказание? Почему, например, за непредставление запрашиваемых документов прокуратуре штраф составляет от 3 до 5 тысяч рублей, а ФСФР - от 500 до 700 тысяч? Почему штраф за несвоевременное представление акционеру документов о судебном споре (ст. 14.36 КоАП) в десятки раз меньше штрафа за просрочку в представлении акционеру других документов, например, протокола общего собрания (ст. 15.19)? В чем существенная разница степени общественной опасности указанных правонарушений?
Следует отметить, что сегодня многие ведущие юристы говорят о противоречивости российских нормативных актов, регулирующих корпоративную сферу. Таким образом, избежать ошибок хозяйствующим субъектам в данной сфере практически невозможно. Устанавливается такое количество общеобязательных правил, что невозможно существовать, не нарушая их. Издав законы, которые нельзя ни соблюдать, ни проводить в жизнь, ни объективно трактовать, государство получает правонарушителей, на которых можно зарабатывать деньги.
Неудивительно, что принятые меры нисколько не смутили инициаторов корпоративных войн, а возымели прямо противоположный эффект, поскольку установленные санкции представляются им дополнительным средством, с помощью которого удобно "кошмарить бизнес", используя формальный повод, ибо размер штрафов производит неизгладимое впечатление на руководителя любого ранга. И как здесь не вспомнить мудрейшую фразу Виктора Степановича: "Хотели как лучше, а получилось как всегда...".