Поделиться
Энергорасточительность обходится России в 84-112 миллиардов долларов в год, которые она не получает в виде доходов от экспорта нефти и газа. В то же время наша страна может сберечь 45 процентов потребления первичной энергии.
Эти цифры из нового доклада Всемирного банка "Энергоэффективность в России: скрытый резерв" говорят сами за себя. Необходимость решения накопившихся проблем энергосбережения и повышения энергоэффективности в экономике, домохозяйствах, бюджетном секторе и госуправлении очевидна и безальтернативна.
По замыслу авторов законопроекта "Об энергосбережении и повышении энергетической эффективности и о внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации" он должен обеспечить прорыв в создании и развитии институтов энергосбережения, рынка энергосервисных услуг, в формировании нового образа энергопотребления граждан и организаций, распространении инноваций в госуправлении. Тем не менее предложенная редакция проекта закона, который в скором времени будет рассмотрен во втором чтении, вызывает вопросы.
Первый из них касается практически полного игнорирования экологической составляющей энергоэффективности, развития так называемой низкоуглеродной энергетики, альтернативных видов энергоресурсов. В итоге энергосбережение и повышение энергоэффективности фактически сужены до снабжения электрической и топливной энергией и отчасти водой. Другая бросающаяся в глаза особенность законопроекта - дисбаланс между довольно подробной проработкой административных процедурных новаций и стимулирующей господдержки. Напрямую, кстати говоря, последнему посвящена лишь глава 4 законопроекта, состоящая из одной статьи. При этом ее текст в 2,5 раза меньше "страничной площади" поправок в Кодекс об административных правонарушениях, подробно расписывающих размер штрафов за несоблюдение вводимого порядка действий по энергосбережению. Другой характерный пример - статья 7, где в перечне полномочий органов власти лишь одна позиция является "стимулирующей" - "определение форм и методов господдержки и ее осуществление".
Таким образом, тщательная регламентация "кнутоприменения" не уравновешена такой же степенью въедливости в отношении мер поощряющих, поддерживающих и мотивирующих. Проектируемое "производство пряников" выглядит как минимум нетехнологичным. Одно из оснований для такого вывода - отсутствие указаний на источники финансирования мер, предусмотренных законопроектом, и несоответствие заявленных "желаний" объективному состоянию экономики.
Во-первых, расширение задач и полномочий органов власти, а также проведение комплекса стартовых мер по энергосбережению в бюджетном секторе потребуют дополнительных расходов. Но размер их не определен, в том числе в проекте бюджета на 2010 год.
Во-вторых, замещение бюджетных расходов возможно лишь на основе растущего потребительского и инвестиционного спроса. Ближайшие несколько месяцев общеэкономический спрос, по-видимому, будет стагнировать. Стимулирующих механизмов, например программ управления спросом, в законопроекте не предложено. По этой причине стоило бы предусмотреть (может быть, в виде отдельной статьи), меры, стимулирующие граждан переходить на новые приборы учета, энергосберегающие бытовые устройства и прочее. Такими способами поддержкой могли бы стать, скажем, налоговые вычеты из подоходного налога в процентах от объема экономии в течение года или программы управления конечным спросом по типу cash for clunkers (деньги за драндулеты). Минэкономразвития рассматривает ход так называемого "московского эксперимента", когда граждане получают кредиты от ресурсосберегающих организаций с включением их в тарифы на коммунальные услуги. Нельзя исключить, что такого рода инициативы могут потребовать гарантий этим организациям со стороны регионального бюджета. Подобную возможность стоило бы также предусмотреть в законопроекте.
Требуется и более четкое изложение системы мер по стимулированию инвестиционного спроса и поддержке предложения. Законопроект предусматривает возмещение части затрат на уплату процентов по кредитам, предоставление инвестиционного налогового кредита и права применения повышающих коэффициентов к норме амортизации, софинансирование расходных обязательств регионов и муниципальных образований в виде бюджетных субсидий. Но было бы справедливо дать разъяснение о принципиальных условиях предоставления таких преференций. Как вариант можно предложить зафиксировать в тексте законопроекта оговорку: средства в рамках антикризисной программы предоставляются при условии реализации программ энергосбережения и повышения энергоэффективности.
В-третьих, помимо недостаточного предложения энергоэффективных товаров и технологий на рынке практически отсутствуют энергосервисные компании и субъекты предпринимательской деятельности в области энергетического обследования. Подобные функции, как показывает мировой опыт, вполне эффективно может выполнять малый и средний бизнес. Кроме того, энергосервисные компании и организации в сфере энергетического обследования стоило бы приравнять к IT и инновационному бизнесу по режиму уплаты ЕСН.
В-четвертых, законопроект не устраняет риски роста цен на товары и жилье, а также тарифов на услуги естественных и локальных (ЖКХ) монополий. По регулируемым тарифам в целом найдено решение за счет перехода на долгосрочные тарифы и сохранения за организациями экономии от энергосбережения и повышения энергоэффективности на срок не менее пяти лет. В то же время остаются вопросы по поводу нагрузки на бизнес при реализации требования законопроекта о включении информации об энергетической эффективности товара в техническую документацию, прилагаемую к товару, его маркировку или этикетку. Как и кем будет определяться энергоэффективность товара, уровень удовлетворения спросом на товары с высокой энергоэффективностью? Есть ли для этого необходимые методические наработки? Актуальность вопросов, увы, не компенсируется качеством ответов. Поэтому в тексте законопроекта как минимум целесообразна норма, позволяющая относить затраты на дополнительную информацию для потребителей на себестоимость либо потери или убытки.
Все это позволяет с высокой степенью вероятности предположить, что закон с 1 января 2010 года заработает далеко не в полную силу. Поэтому, на мой взгляд, стоило бы отнести срок его вступления в действие как минимум на полгода. Излишняя торопливость может обернуться дополнительными бюджетными и общеэкономическими рисками. Этот законопроект слишком важен, чтобы оказаться "осетриной второй свежести".
Справка "РГ"
По данным экспертов Всемирного банка, энергоэффективность в три раза дешевле наращивания производства энергоресурсов. Однако сегодня Россия ежегодно предоставляет своей экономике самую крупную энергетическую субсидию в 40 миллиардов долларов. Тогда как вероятная ежегодная экономия средств может составить 3-5 млрд долларов.