Поделиться
Сегодня в Интеллектуальном центре МГУ начинает работу III Ассамблея Русского мира. О жизни русскоязычной диаспоры, которая, по последним данным, превосходит даже китайскую, мы говорим с исполнительным директором Фонда "Русский мир" Вячеславом Никоновым.
Российская газета: Чему посвящено нынешнее почтенное собрание?
Вячеслав Никонов: Ассамблея этого года пройдет под лозунгом "Мир Русского мира". Мы попытаемся оценить размеры, степень сплоченности, интересы Русского мира в разных регионах земного шара. Не исключено, что придем к выводу: те, кто говорит по-русски за пределами Российской Федерации численно превосходят Русский мир в России. Мало того, Русский мир - самая большая диаспоральная нация в мире. Она больше китайской. Население Российской Федерации, а это, как вы знаете, 142 миллиона человек. Но существуют огромные диаспоры за пределами бывшего Советского Союза. Это почти 3,5 миллиона человек в Германии, четыре, а то и все пять - в Америке, и так далее. Русский мир - это люди, которые, так или иначе, говорят по-русски, идентифицируют себя с русскими, или которые интересуются Россией, изучают русский язык, как свою специальность, как предмет интереса. Это почти треть миллиарда человек.
РГ: В этом году чем прирос Русский мир?
Никонов: Если на прошлой Ассамблее я говорил об открытии десяти Русских центров, то в этом году их уже сорок. До конца года откроем еще семь.
В этом году мы начали программу Кабинетов Русского мира. Это небольшие библиотеки на базе учебных заведений и научных организаций. В прошлом году у нас не было ни одного. На сегодняшний день - 26 и до конца года планируем открыть еще 29. Фондом реализовано 260 грантовых проекта. Большинство - 33 процента - в Европе, 29 процентов - в России и 24 процента - в странах СНГ. Этот год был Годом русского языка в Китае. Мы открыли там три Русских центра университетах и до конца года откроем еще два.
РГ: И все же есть впечатление, что пространство русского языка сжимается, Например, кафедры советологии в США, где в основном и изучали русский язык, свернуты...
Никонов: То, о чем вы говорите, происходило в 90-е годы, сейчас этот процесс закончился. На Ассамблее выступит Ден Девидсон - председатель американской Ассоциации преподавателей русского языка и литературы. Так вот он рассказывает, что американцы только что закончили исследование, которое показало: в Америке в два раза больше мест, где преподается русский язык, чем они думали. Их оценки были вдвое заниженными. Но, если говорить о зонах распространения русского языка, то эти зоны локализованы. Например, в городе Нью-Йорк и его окрестностях, по нашим оценкам, до полутора миллионов русских, там издается около 70 журналов и газет на русском языке. Более того, законодательное Собрание Штата Нью-Йорк приняло решение, признающее русский язык официальным в Штате Нью-Йорк. Он стал четвертым официальным языком после английского, испанского и китайского. И мэр американской столицы Блумберг выпустил предвыборный ролик и на русском языке. Русский у него, правда, не очень хороший.
РГ: В Америке проживает пятимиллионная диаспора, а открыт всего один Русский центр. С чем это связано?
Никонов: В каждом американском университете, где есть программа русистики, оборудованы очень хорошие центры. Они превосходят, я думаю, любые российские университетские библиотеки по количеству книг на русском языке. Вряд ли мы можем осчастливить какой-то американский университет, создав там свой центр. Хотя мы сейчас работаем с университетом Джорджа Мейсона и, вероятно, такой центр сделаем. Это рядом с Вашингтоном.
Единственный центр, который сейчас работает, детский - "Подсолнух", недалеко от Нью-Йорка. Там есть курсы русского языка для детей, есть детский сад.
У нас много проектов в США, но, повторюсь, Соединенные Штаты мы не рассматривали в качестве приоритетного направления. Там все благополучно.
РГ: Германия тоже благополучная страна, а ни одной государственной русской школы. Учителя - участники Пушкинского конкурса, который проводит наша газета, рассказывают о том неприглядном имидже, который создают немецкие СМИ России. Учить русский по этой причине непристижно...
Никонов: Вопрос открытия школ не связан напрямую с имиждем страны (у Турции в Германии не лучше с имиджем). Это вопрос диаспоры, ее сплоченности, ее организованности. Русские за рубежом - это нечто рассыпанное, рассеянное. Как в свое время назвал нас Сигеки Хакамада, брат Ирины, - цивилизация песка.
РГ: Как по-японски красиво, но обидно. А западная цивилизация в его определении?
Никонов: Цивилизация камня. Восток - цивилизация глины. Песок, впрочем, может стать и очень твердым материалом, особенно, если есть серьезное внешнее воздействие. Но в зарубежье наша цивилизация полностью оправдывает характеристику Хакамада.
РГ: И все же, как быть с русскими школами? Например, открыть свою школу "Русский мир" за рубежом может?
Никонов: Во-первых, прежде чем получать образование по-русски, люди сто раз подумают, где они будут его продолжать? Если не в России, то это довольно бессмысленно.
Создание школы - серьезная и комплексная работа. Энтузиасты этого дела есть в большом количестве. Когда на эту тему мы проводили семинар в Вене, приехали представители 28 стран. Есть и примеры действующих русских школ. Например, на Мальте школа, где преподавание ведется на русском языке, работает 12 лет и использует московские учебники. Но в этом году возникли проблемы с ЕГЭ: ребят заставили ехать в Москву!
РГ: Куда поступают мальтийские выпускники?
Никонов: И в Оксфорд, и в МГУ. К слову, такие школы могут открывать свои филиалы и в других странах, имея лицензию Европейского Союза. Но им необходима помощь, инвестиции. И ресурсов Фонда "Русский мир" на это не хватит. Годового бюджета может хватить на одну школу.
РГ: Согласитесь, есть сейчас такие страны, где преподавать русский особенно трудно. Чем "Русский мир" может поддержать, например, учителей Грузии?
Никонов: У нас есть грантовые проекты в Грузии. Что касается преподавания русского языка, то должен вам сказать, что значительное количество детей грузинской элиты продолжают учиться в русских школах. И, кроме того, по моим сведениям, репетитор русского стал одной из самых высокооплачиваемых профессий в Тбилиси.
РГ: По последним данным, только в Риге закрылись 11 русских школ в этом году. А у вас намечен проект "Латвийская русская школа XXI века". Как собираетесь его продвигать в таких условиях?
Никонов: На самом деле ситуация в Латвии не такая тревожная, как, скажем, на Украине. Мы фиксируем увеличение количества латышей и эстонцев, которые изучают русский язык. И до сих пор по-русски в Латвии говорит больше людей, чем по-латышски.
РГ: Вы упомянули Украину, но там приняты такие законы, которые русскому языку не оставляют никаких шансов...
Никонов: В свое время Салтыков-Щедрин говорил, что суровость российских законов компенсируется необязательностью их исполнения. Я согласен с президентом Кучмой и понимаю, что "Украина - не Россия". Но, тем не менее, там ситуация мало чем отличается. Недавно я открывал Русский центр на Восточной Украине и наблюдал, как соблюдается норма "75 процентов времени вещания на телевидении должно идти на украинском языке". Вначале ведущий задал мне вопрос по-украински, я ответил по-русски, и он перешел на "великий и могучий". Но вы правы, самая болезненная проблема, которая существует для русского языка - это его статус на Украине.
РГ: Какие-то рычаги есть в европейской законодательстве, чтобы помочь русскоговорящим?
Никонов: Там нарушаются все положения Европейской хартии. Но в Европе готовы защищать чьи угодно права, но только не права русских. Хотя, в странах Евросоюза проживает, по моим данным, до 10 миллионов русскоязычных. А это потенциальные избиратели.
Украина же не только сокращают свою конкурентоспособность, вытесняя русский язык, она наступает на горло собственной культуре и собственной идентичности. Потому что эта нация всегда была, как минимум, двуязычной. Вспомните Тараса Шевченко, который дневники писал по-русски.
РГ: Есть еще один такой анклав русскоязычных. Это Израиль. С удивлением узнали, что там всего 300 педагогов-руссистов. Чем им можно помочь?
Никонов: В обычных школах в Израиле русский язык можно изучать только как второй иностранный, начиная с 7-го класса. То есть, к четырнадцати годам дети из русскоязычных семей не умеют ни читать, ни писать по-русски. Но по каким учебникам их учить? Подростку же вы букварь не дадите и фразу: "Мы делили апельсин, много нас, а он один", израильскому ребенку этого не объяснишь. Уже реализован грант на создание учебников совместным научным коллективом: израильским, германским, американским и российским. Понятно, что политика государства Израиль не направлена на то, чтобы пропагандировать, продвигать русский язык. Она нацелена, все-таки на ассимиляцию в большей степени, чем на поощрение разнообразий. Я видел разные оценки, по которым русский язык продержится в Израиле еще лет 30-50 лет. Есть время поработать.
РГ: Какое направление в вашей работе, самое выгодное для современной России?
Никонов: В Российской Федерации в советское время работало 800 тысяч ученых. Сейчас - 400 тысяч. Приблизительно такое же количество работает в научных центрах университетов других стран. Мы решаем проблемы модернизации, а Силиконовая долина говорит по-русски. Компании "Google", которая является лидером в компьютерном направлении, русский язык тоже не чужой. Взаимодействие с нашей научной диаспорой, считаю, должно быть важнейшим направлением нашей государственной политики. Китайцы пошли по пути возвращения своих ученых, которые работают, преподают в Соединенных Штатах, в Европе.
РГ: Как они их возвращают?
Никонов: Зарплата больше, чем они получают там. Престижные должности, большое уважение, естественно, жилье и современные китайские университетские кампусы, которые, должен сказать, превосходят то, что есть сегодня в Соединенных Штатах.