Поделиться
Я полагаю, что дело не только в "сложном человеке", против которого я ничуть не возражаю, а в том, что проблема стоит несколько шире: в нашем обществе сегодня не существует единых базовых представлений, из которых логически вытекала не только система ценностей, но даже единый для всех способ оценки, что такое хорошо и что такое плохо.
К примеру - собственность - это хорошо? Честность - это достоинство или условность?
Россия провела ХХ век в жесточайших условиях, которые в лучшем случае оправдывались мессианской идей. Народ понимал, что живет плохо, но пропаганда объясняла ему, что благодаря ему будет построено самое справедливое общество.
В сознании людей существовала идея идеального социального устройства. В начале 60-х годов, когда страна по ряду позиций вышла на первое место - полетели в космос, например, то возникло ощущение реализуемости этой идеи. Люди жили скверно, но это иногда, пусть в гомеопатических дозах компенсировалось ощущением миссии. Была миссия всего народа, были локальные миссии - люди ездили строить БАМ, покорять целину, ощущение миссии было у научных коллективов, в художественной среде.
Советский режим, выталкивая интеллигенцию на периферию, давал ей чувство общности. В лучшие минуты это было сообщество свободных единомышленников, объединенных единым творческим или протестным усилием. Советский Союз обанкротился, скомпрометировав те идеальные ценности, которые он вольно или невольно создал... "Выжила" лишь одна советская стихийная ценность - ценность непосредственного выживания. Новой общепринятой ценностью стало только одно понятное и адаптированное на русский лад право из списка прав человека - право на счастье и на стремление к счастью, понятое как право на потребление и комфорт.
Я с искренним уважением отношусь к Ксении Собчак, потому что она взяла на себя смелость персонифицировать время. Недавно, выступая по телевизору, она сказала, что мы живем в постмодернистское время. ...Постмодернизм - это содержательный релятивизм. Постмодернизм возник в культуре, а потом утвердился в идеологии и русской политике. Единственная безусловная ценность, возможная при "постмодернистском" отношении с миром, - это выживание и эгоизм самого тупого прагматического толка. В актуальном искусстве, надо сказать, эта ситуация быстро закончилась, и востребована оказалась содержательность. Ценностный вакуум начал осознаваться не как невозможность содержательности, а как ее необходимость. Постмодернистская проблематика устарела так же, как и многие другие вошедшие в массовый обиход идеи устаревают задолго до того, как их начинает воспринимать широкая публика. Но люди, которые по долгу службы формируют сегодняшнее русское общественное сознание, все еще искреннее верят в относительность всего и вся.
Полагаю, что возможность избавления от "ценностного замешательства" кроется в самых очевидных вещах. Абсолютной позитивной ценностью является эволюция. Это очень легко доказать: нет человека, который не захочет, чтобы его дети жили лучше, чем он, были лучше, чем он, и жили в лучшем мире, чем сейчас живет он. Демократия - слово, которое по-русски звучит как народовластие или самоуправление, - это один из способов социальной самореорганизации.
Наша политическая система - имитация европейского демократического политического устройства, выглядит абсурдной в глазах населения не потому, что депутаты плохие или политики воры. Гораздо важнее, что у нее нет основания, у нее нет ценностей, следующих из них интересов и задач. Традиционные европейские основания, на создание которых ушли столетия, не переведены на понятный нам язык, не адаптированы к нашему сознанию.
Теория лингвистической относительности говорит, что мы осознаем мир в тех терминах, которые существуют в нашем языке. С их неповторимыми смысловыми оттенками. Русское слово "свобода" совсем не то, что французское или английское. В русском языке свобода понимается как качество пространства, как качество среды, которая не сдерживает и не ограничивает человека. Когда мы говорим на митингах: "Дайте нам свободу!", мы имеем в виду: "Дайте нам среду, пространство, которое нас бы не сдерживало"". А вот то, что на Западе понимается под словом "свобода" liberte, переводится на русский словом "отвага". Оно подразумевает бесстрашие и ответственность за то, что я сейчас готов сделать. Готовность принять решение и динамическую заряженность.
Свободное по-русски - то есть пассивное общество сейчас успешно построено в нашей стране. А если искать адекватный русский аналог, то надо говорить об "отважном обществе". Оно подразумевает и то, что общество состоит из отважных индивидов. Каждый из которых может быть не столь отважен сам по себе, но, связанный с другими, создает нечто большее, чем он сам.
Я считаю, что если мы признаем, что эволюция, созидание и совершенствование это абсолютная ценность, то это, на мой взгляд, и может стать тем основанием, на котором можно объединить людей. Следуя этой логике, можно утверждать, что разнообразие - это хорошо, так как это непременное условие эволюции, а единообразие, единомыслие и тоталитаризм - зло, так как контрреволюционно. Усложнение человека - это - ценность, позитивный и естественный процесс, а упрощение, деградация - зло.
К сожалению, за последние 20 лет в нашей стране не было создано мало-мальски внятной политической философии. Отечественные интеллектуалы не выполнили своей домашней работы. А если бы выполнили, то получили бы право называться интеллигенцией. Я намеренно возвращаю это вышедшее из моды слово. В слове "интеллигент" в отличие от слова интеллектуал есть оттенок общественной ответственности. Ценности не возникают в обществе сами по себе. Работа интеллигенции - это производство ответов. Создание критериев, в том числе и этических.