Овсянка, коллайдер и Малевич-тауэр: кто получит премию Кандинского?

Премия Кандинского - крупнейшая в России частная негосударственная премия в области современного искусства. Ее призовой фонд составляет 60 тысяч евро.

Большая его часть - 40 тысяч - приходится на номинацию "Проект" года". Из 24 проектов, вошедших в "длинный список" в этой номинации, в финал вышли работы Вадима Захарова "Гарнитур Святой Себастьян возле кипящей овсяной каши", цикл Павла Пепперштейна "Город Россия" и "Большой адронный коллайдер", созданный Николаем Полисским и артелью "Николо-Ленивецкие промыслы". Из 11 работ, представленных в лонг-листе на номинацию "Медиа-арт. Проект года" (10 тысяч евро), финалистами названы видеоперформанс "No distance" Вадима Захарова, "КРИТИ-ПОП" Аристарха Чернышева и Алексея Шульгина, "Кофе-брейк" Юлии Девляшовой и Александры Тощевиковой. В номинации "Молодой художник. Проект года" (10 тысяч евро) из 10 претендентов остались трое: Евгений Антуфьев, MAKE, Александра Фролова.

Судя по номинантам, вручение Премии Кандинского в этом году не обещает накала страстей и политического скандала, который разразился в год назад после вручения главного приза Алексею Беляеву-Гинтовту за цикл "Родина-дочь". У Беляева-Гинтовта ностальгия по большому стилю объединилась с ностальгией по утраченной империи и недостижимой красоте классики. Утраченные иллюзии у художника, правда, рождали не меланхолическую печаль, а бодрую жажду реванша, что и спровоцировало критические баталии, длящиеся по сей день. Правда, и в проектах нынешних финалистов ностальгия по большому стилю налицо. Но за точку опоры взят русский авангард. Нетрудно заметить, что и Захаров, и Полисский, и Пепперштейн ведут диалог именно с авангардной традицией ХХ века, но, естественно, по-разному.

Вадим Захаров.Гарнитур Святой Себастьян возле кипящей овсяной каши. 2008. Объекты, видео. Дерево, смешанная техника. Фото:с сайта kandinsky-prize.ru

Павел Пепперштейн ради спасения архитектурного наследия Москвы и Петербурга предлагает построить посередке страны новую столицу и назвать ее "Город Россия". Его розыгрыш вроде бы выдает типичного постмодерниста, смешивающего супрематизм с советским проектированием, а заодно пародирующего вечную надежду интеллигенции на власть. Но этот пересмешник авангардистской утопии оказывается также ее изящным стилизатором. Он надевает маску отстраненного летописца, ведущего запись достижений из будущих времен. Тех самых, что умная грамматика отнесла бы к "будущему совершенному". Но за каллиграфически выписанным комментом встает горькое сознание невозможности утопии. И эта печаль прощания с авангардом, осознание бездорожья будущего - и есть нерв, который создает напряжение его живописного цикла.

Вадима Захарова тоже интересует вопрос встречи традиции начала ХХ века с современностью. Даже скорее так - встречи традиций. Потому что открытия авангарда опирались не только поиски нового искусства Западной Европы, но и традиции древнерусской иконописи. "Гарнитур Святой Себастьян" как раз об этом - о том, как авангард препарировал код старой традиции, способствуя невольно ее разрушению. Тут-то и возникает аналогия с христианским мучеником Святым Себастьяном, пострадавшим за веру во времена Рима. Казалось бы, вот вам и аллегория - кушайте, на здоровье. Но художника волнует не изящество препарирования истории. Гораздо интереснее - возможность синтеза. Аллегорией сыт не будешь. Равно как не сядешь на кресло из "гарнитура", все вещи которого иллюстрируют законы обратной перспективы. А жить нужно здесь и сейчас. Эту магму жизни, потребность есть, пить, жить, и символизирует банальная овсянка. Встреча великих идеологий с повседневной сиюминутностью и становится темой Захарова. Его лозунг "Овсянка спасет современное искусство от дури самоуверенности" в меру ироничен и по-домашнему тепл.

Наконец, Николай Полисский с артелью из Николо-Ленивца, которые ведут разговор о житье-бытье, о зиккуратах и адронном коллайдере, тоже опираются на авангард. Тот, что искал опору в примитиве, лубке, народном искусстве. Та его ветвь, что представлена была Татлиным с его рельефами, летательным аппаратом и "бандурой" вместо гармони. Полисскому с артелью удалось приземлить современное искусство на русское поле, объединить коллективный мужицкий разум с хитроумностью и предприимчивостью Одиссея, обеспечить встречу России и Европы на реке Угре. Скорее всего, эти ребята с коллайдером из дерева и получат премию Кандинского, которую вручат 10 декабря. Но нельзя не заметить, что авангард тут ожил не сам по себе, а благодаря конкретному "дяде Коле", как зовут мальчишки Полисского в деревне, и конкретным деревенским мужикам, которые нашли силы и отвагу пуститься в плавание в незнакомое море современного искусства.

Три финалиста смахивают на трех богатырей на распутье. Жюри должно сделать выбор. Но вряд ли выбор должны делать мы, зрители. Все три дороги, открытые художниками, одинаково любопытны и важны. К тому же лишний раз обнаруживают, какое богатство потенций было заложено художниками авангарда в начале ХХ века.

А кому из перечисленных вы бы присудили Премию Кандинского? Выскажите свое мнение в комментариях!

Павел Пепперштейн. Город Россия. Проект Город Россия. 2007. Холст, акрил. 70х90 см. Фото:с сайта kandinsky-prize.ru