Ветеран войны пожертвовал на восстановление памятника-часовни Дмитрию Пожарскому 200 тысяч рублей - все, что накопил.
Всенародный сбор средств был объявлен два года назад. В этой акции приняли участие более четырех с половиной тысяч граждан и организаций. Взносы на специальный счет шли со всех концов России и даже из-за рубежа. Самый крупный - от Василия Леонтьевича Горскина из Гаврилово-Посадского района Ивановской области.
Путь до его родины - деревеньки, затерянной среди лесов и болот, где осталось не более 10 коренных жителей, неблизкий. Когда в деревне было 200 дворов, Василий Леонтьевич организовал в своей глубинке медпункт и отработал 30 лет фельдшером ФАПа до самого его закрытия.
А до этого была война. В армию призвали в 1942 году. Восемь месяцев занимался военной подготовкой в полковой школе. Потом зачислили в пехоту 4-й армии, сформированной под Воронежем. С немцами пришлось столкнуться на реке Ворксла, участвовал в освобождении нескольких сел. Однако повоевать успел всего 10 дней. Под Полтавой тяжело ранило в руку, пять месяцев лечился в госпиталях, получил инвалидность. А вернувшись домой, осуществил мечту об образовании - окончил Ивановское фельдшерское училище.
Дом ветерана - на хуторе, в стороне от деревенской улицы. Дверь не заперта. Через холодные сени проходим в кухню, и сразу обдает ласковым печным теплом.
- Ну, садитесь, задавайте свои вопросы, - приветливо встречает хозяин. Но тут же продолжает:
- Вот меня все спрашивают, а не жалко ли было денег. Меня эти вопросы раздражают. Есть такие вещи, на которые не жалко. Пожарский - личность равнозначная Жукову. Жуков спас страну от немцев, а Пожарский - от поляков. Надо его увековечить.
Наверное, спрашивающие по-своему правы. Спонсируют и меценатствуют из излишков. Горскин же, скорее всего, жертвовал. Как рассказал глава Петровского городского округа Вадим Серкин, ветеран переводил деньги на восстановление памятника дважды по 100 тысяч рублей. С пенсии 12 тысяч рублей откладывал по 10 тысяч, а сам два года жил на две тысячи в месяц.
Да и нашлось бы применение этой сумме в его хозяйстве. Дом, в котором живет, перевез на хутор из соседней деревни 40 лет назад далеко не новым, и теперь не мешало бы его подремонтировать. Сам признался, что крыша протекает в двух местах.
Пространство Василия Леонтьевича - небольшая комната с книгами, столом, лампой и кроватью с тюлевым пологом (от комаров), да кухонька, где печка вместо плиты. Интерьер середины прошлого века. В нынешний век возвращает лишь небольшой будильник, молодцеватым голосом сообщивший, который час и какая температура воздуха в помещении.
Но Василий Леонтьевич непреклонен:
- Себя я не ущемлял. Они у меня лишние. Пенсия у меня повышенная, ем я очень мало, к одежде престижной не склонен, дом пока ремонта не требует - на мой век хватит. Так деньги и набежали. Нам нужно сохранять памятники старины, чтобы наши дети и внуки знали историю своей Родины. Тем более Пожарский дело такое благое сделал - Москву от поляков освободил.
И до посещения восьмидесятипятилетнего хуторянина было известно, что в его доме нет ни водопровода, ни газа, ни телефона. И спартанский быт вызывал закономерный вопрос о помощи.
- Наш ветеран сам топит печку, пилит дрова, носит воду, содержит огород, - поделился своими соображениями Вадим Серкин. - Предоставь такому человеку, как Василий Леонтьевич, идеальные условия - он сойдет с ума. По-другому он жить бы и не смог.
- Да мне и помогать нечего, я еще все сам могу! - ответил сам меценат.
У Василия Леонтьевича свой распорядок дня и свой уклад жизни. Начинает день с зарядки. "Встану вялый, скованный, но нужно себя заставить, пересилить, потренировать мышцы и сердце, вот так и дотянул". Зимой два раза топит печь. У забора аккуратно сложенная поленница дров. Колоть дрова нанимает. После ранения на войне левая рука в локте не сгибается. А вот с травой вокруг дома борется в одиночку. Косить приходится много. "И рад бы людей нанять, да кругом одни дачники".
Раз в неделю Горскин ездит за продуктами в райцентр. К девяти утра идет к автобусу, еще и рад, что до остановки всего один километр. А через час - обратно. Покупает полторы буханки черного хлеба и три батона, а к ним - то консервы, то подсолнечного масла, то быстрорастворимого сахара, то чая. Конфеты и фрукты считает баловством. "Я мог бы хоть пуд шоколада купить, но желудок не позволяет". Картофель, капусту, морковь выращивает на своей "фазенде". На этих, как он выражается, трех китах держится его меню.
Раз в две недели отправляется за водой на колодец, что в трехстах метрах от его дома. Привозит на тележке фляжку на 2,5 ведра. На чай и суп. От хутора до крайнего дома в деревне и сейчас торчат вешки, установленные престарелым водовозом. Вокруг место ровное, зимой заносит быстро.
И пуговицу пришить, и заплатку поставить - все сам. Вот только с иголкой и ниткой беда. Впрок просит соседку вставить нитки сразу в десять иголок. Ослеп на один глаз, второй плохо видит. Из-за зрения расстраивается даже больше, чем из-за перебоев с сердцем. За два года раза четыре ездил в районную поликлинику на прием к офтальмологу.
С детства любит читать, особенно историческую литературу, всю жизнь выписывает газеты и журналы. Из газет и узнал о сборе средств на памятник герою. Год назад потерял жену, и чтение сглаживает одиночество. Раньше писал в районную газету - "был хороший протеже, депутат райсовета, мои статьи проталкивал". Не прочь написать и сегодня - "люди погрузились в эгоизм, хотел было пристыдить тех, кто сидит, как Скупой Рыцарь, на кубышках, не проживем мы долго с эгоизмом, да передумал". Сомневается, что напечатают, - резки суждения.
Покинуть родной дом, чтобы посмотреть на великолепную часовню, построенную в Суздале, Василий Леонтьевич не решился из-за слабого здоровья. Видел только ее фотографию в газете.
P. S.
Правда, чтобы поклониться памяти великого полководца, увековеченной на народные деньги в Спасо-Евфимиевом монастыре, нужно купить входной билет в кассе Владимиро-Суздальского музея-заповедника за 40 рублей. Но рассказать об этом Василию Горскину мы не решились.